перерыв Леон просмотрел расписание занятий Лининого класса в школе. Уроков сегодня много, Лина была отмечена учителями на каждом. «Значит в школе», — подумалось Леону, и он погрузился в работу.
То время, которое его коллеги тратили на разговоры друг с другом, Леон использовал для того, чтобы просматривать страницу дочери; когда все болтали — он листал новости школы, когда обсуждали какое-нибудь очередное спортивное событие — он изучал страницы дочкиных одноклассников в сети. Ему хотелось знать всё о жизни дочери.
В пятнадцать часов Леон проверил записи со школьных камер и убедился, что Лина села в автобус, следующий до дома.
«Грустно… Лето не наступит никогда…», — появилась запись на её домашней странице и фотографии мрачных серых улиц, снятых через окно.
Леон вздохнул. Не удивительно, вот уже семьсот семьдесят восьмой день стояли мрак и сырость. Даже взрослые с трудом переносили такую погоду, что уж говорить о детях. Леон мог бы посоветовать дочери, чтобы не падать духом, почитать одну хорошую книгу, но современные подростки книжек не читали…
В 16.32 Лина выложила фотографию своего обеда, по мелькнувшим на заднем плане изображениям кухонного шкафа и микроволновой печи, Леон понял, что дочка дома.
К шести вечера Леон окончил работу. Снаружи накрапывал мелкий дождь, улицы были по-прежнему влажны и темны. Люди, укутавшись в такие же серые, как все здания вокруг, одежды, спешили по домам.
Вечером в квартире Леона появилась его знакомая Рита. Эта тощая женщина с крашеными волосами и морщинистым сухим лицом, ровесница Леона, разворачивала сейчас принесённый с собою ужин. В последнее время визиты её к Леону стали уже привычным делом.
Откупорили бутылку вина.
— Ты только подумай, они утверждают, что никак не могут повлиять на погоду! — негодовала Рита. — Я уверена, есть средство разогнать эти ненавистные тучи, а они постоянно твердят нам, что ничего не могут сделать. Они нас обманывают…
Каждый раз при их встречах Рита злилась на бездействие властей по отношению к затянувшейся осени и на чём свет ругала установившуюся погоду. Леону же казалось, что он уже привык к воцарившимся повсюду сырости и мраку. Именно такая погода соответствовала тому, что теперь творилось в его душе — затишье и сумрак.
Выпивали. Бесполезным фоном звучал включённый телевизор.
— Люди давно умеют разгонять облачность, почему же сейчас никто не делает этого? — продолжала возмущаться Рита. — Почему они, глядя на небо, лишь разводят руками? А я тебе скажу. Потому что властям это выгодно, им выгодно, чтобы шли дожди и стояла серая унылая погода, и чтобы зима не начиналась. А то, что люди хотят снега, хотят кататься на коньках, встать на лыжи, хотят с детьми спускаться на санках с горок, им наплевать. Им нет никакого дела до нас.
Леон вспомнил о зиме и тут же поёжился. Будет холодно. Да, дороги и улицы, скорее всего, посветлеют, но придут морозы и все те зимние забавы, о которых сейчас толкует Рита, забудутся в одночасье. Будет слишком холодно для того, чтобы кто-то отважился покинуть тёплые стены собственного жилища. Почему никто не решается признаться, что хочет не зимы, а лета? Потому что сначала должна наступить зима…
— Эта облачность невыносима, мы все у неё под колпаком. У людей начинается депрессия. Мы уже два года не видели солнца, а правительство бездействует, им всё равно, им нет до нас никакого дела…
Леон взялся за смартфон. На страничке дочери появился новый пост — фотография дочери с ярким макияжем на лице и ниже подпись: «Ура! Идём с Кирой в Right Night!».
Клуб «Right Night» Леон знал, Лина бывала уже там.
— Ну почему ты всё время смотришь в свой смартфон? — донёсся до Леона недовольный голос его вечерней гостьи. — Ты совсем не слушаешь меня! Если не слушаешь, значит, ты меня совершенно не уважаешь! Совершенно!..
— Рита, — обратился Леон к ней. — Ты извини, но мне надо собираться. Не знаю, когда вернусь. Надо будет проводить дочь из клуба.
— Ты сумасшедший! Сумасшедший! Твоей дочери восемнадцать лет! Вы с женой развелись пять лет назад! Дочь с тех пор не желает видеть тебя, а ты!.. Ты продолжаешь ходить за ней! Ты ненормальный!
Леон лишь пожал плечами. Он давно уже не перед кем не оправдывался, потому что понял, что это бесполезно.
— Рита, оставайся здесь сколько захочешь. Ты знаешь, где лежат ключи, — сказал Леон, натягивая на себя тёплый свитер.
— Ты безумец! Зачем тебе всё это? Для чего ты опекаешь её? Она уже взрослая! Ты ей не нужен! — кричала Рита, пока Леон обувался. — Если ты уйдёшь, я больше никогда не приду! Ты что, не понимаешь, что, уходя сейчас, обижаешь меня? Клянусь, я больше никогда не переступлю порог этого дома! Ненавижу тебя! Ненавижу!.. — надрывалась Рита, пока Леон надевал куртку.
Леон не знал, как успокоить Риту. Он поймал себя на мысли, что ему всё равно, останется ли эта женщина в его доме или нет.
Вслед ему понеслись ругательства. Пока Леон спускался по лестнице, на странице дочери появилась очередная её фотография, где она уже сидела в такси.
Надо было торопиться. Леон вышел на улицу. Поймать в это время автомобиль в его глухом районе, было делом немыслимым, но ему повезло. Машина появилась уже через пять минут. Леон готов был броситься благодарить того, кому в этот вечер понадобилось добраться до соседнего дома. Леон занял освободившееся такси. Жёлтая машина понесла его по тёмным, холодным сырым улицам. Начал накрапывать дождь.
Разве мог он оставить свою дочь без защиты? Рита была права. Лина не желала видеть его, но это не означало, что он, её отец, должен отстраниться. Кто, кроме него, сможет позаботиться о его ребёнке?
Вот и клуб. У входа оживлённо. Зайти внутрь Леон не мог, он не желал быть замеченным Линой. Оставалось только ждать снаружи и надеяться на то, что внутри с его девочкой ничего не случится.
Когда народ немного рассеялся, Леон подошёл к охраннику и, сунув тому в руки, сложенную вчетверо купюру показал фотографию дочери с подругой и спросил:
— Заходили?
Охранник в ответ утвердительно кивнул, и подтвердил:
— Внутри.
Леон отошёл. Оставалось ждать.
Прислонившись к стене, он достал смартфон. Страница дочери новыми постами пока не пополнялась.
Начинал накрапывать дождь. Почему-то сейчас Леону вспомнилась Инга — девочка, которая всего полгода назад, ещё училась в одном классе с Линой. Признаться, в то время Леон ещё не был обеспокоен безопасностью дочери. Он надеялся, что общество, учителя, полиция, наконец, его бывшая жена — мать Лины, позаботятся об этом. Сам же он