Читать интересную книгу Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль

уверения в их невиновности, и я переключился на вопрос их вполне оправданной любви к немцам и туркам. «Большое преимущество присутствия здесь немцев или турок (или и тех и других) перед нами состоит в том, что этим вы обеспечиваете стабильность правительства. Мы не намерены оставаться здесь, и наш окончательный уход после того, как мы выиграем войну, снова отбросит вас назад в хаос, который является привычным состоянием для Персии. Теперь же, с немцами и турками, такого риска могло не быть. Оказавшись здесь, они останутся до конца дней, и стабильная форма правления обеспечена на неограниченный срок. Немецкое правление послужило бы бодрящим стимулом для персов, которые, по вашим же жалобам, слишком вялые. От вялости не останется и следа, когда вы примете хорошую дозу их „Kultur“. Что же касается турок, так знаете о них и их методах управления больше, чем я! Однако все эти преимущества можно получить только в том случае, если немцы выиграют войну, а они ее не выиграют. Исходя из этого, я считаю, что в целом ваша склонность к ним и антагонизм по отношению к нам не принесут вам какой-либо пользы». Последние слова вызвали настоящий шквал негодований. «Какое неслыханное предположение, будто у нас имеются какие-то симпатии к этим отвратительным немцам, которых мы ненавидим, и туркам, которых презираем. Мы питаем величайшее восхищение к англичанам, но мы нейтральная страна, и вы должны немедленно покинуть Персию. Мы не намерены проявлять к вам открытую враждебность и даже готовы предложить вам защиту в случае неприятностей, но жители города агрессивны и могут выйти из-под нашего контроля».

Этого вполне достаточно, чтобы иметь представление о занимательных беседах, за которыми мы коротали приятные часы. Эти беседы были и забавны, и полезны для меня – сомневаюсь, что они стали чем-то полезны демократам, но они, должно быть, очень веселились. Подумать только, как легко этот британский генерал проглотил всю эту чушь о том, что они ненавидят Кучека и презирают немцев и турок! Ха-ха-ха!

Глава 7. Голод

Тому, кто никогда не голодал, трудно передать даже самое слабое представление об ужасах, которые влечет за собой острая нехватка пищи. В борьбе за существование человеческая сторона натуры исчезает из поля зрения, и остается только его животная, похожая на хищного волка сторона.

Многим могут быть знакомы условия голода в такой стране, как Индия, где, как бы ни велики были страдания, правительство берет на себя полную ответственность, а частная благотворительность, должным образом организованная, помогает в усилиях по облегчению страданий бедняков. И даже тогда страдания ужасны. Но представьте себе, какие условия должны быть в такой стране, как Персия, где государство не прилагает никаких усилий и где частная благотворительность будет рассматриваться как безумие.

На признаки голода мы наткнулись в январе, в самом начале нашего путешествия, когда встречали на дороге мертвых и умирающих людей и когда проходили через полуразрушенные деревни с их голодающими жителями. Но с течением времени условия становились все хуже и хуже, и было очевидно, что бедствие должно только усиливаться вплоть до сбора следующего урожая – примерно через шесть месяцев.

Голод обусловлен многими причинами. Во-первых, из-за военных условий и ненастной погоды 1917 год оказался неурожайным. Во-вторых, значительные запросы войск, турецких и русских, сильно сократили количество зерна на рынке. В-третьих, необычайный рост цен открыл такие перспективы обогащения для землевладельцев и торговцев зерном, что они создали своего рода объединение спекулянтов с целью удерживать эти цены и заставить их подняться еще выше; и хотя пшеницы всегда имелось достаточно, чтобы прокормить народ, владельцы зерна отказывались выставлять свои запасы на рынок, ожидая еще более выгодных цен – несмотря на то, что каждый, даже незначительный, скачок цен означал увеличение смертности среди самых бедных. Пшеницы хватало, но не было денег, чтобы заплатить за нее.

Безразличие жителей Хамадана выходило за всяческие рамки. Среди населения в 50 000 человек свыше 30 процентов находились на грани голодной смерти, и значительную часть из них ждала неизбежная смерть. Но в Хамадане проживает очень много богатых людей, и зажиточная община могла бы легко спасти своих более бедных собратьев от голода, если бы они пожертвовали совсем небольшим процентом огромных прибылей, которые уже получили от торговли пшеницей. Сами они не только не предпринимали никаких мер, но, когда я взялся помочь голодающим вместо них, мне было крайне трудно привлечь видных людей города даже для помощи в организации бригад, раздачи талонов и т. д.

Когда мы прибыли в Хамадан, там уже действовало два центра помощи голодающим: один при Имперском банке Персии, а другой при американской миссии; но число людей, которым они могли помочь, сильно недотягивало до тех 15 000 человек, находившихся в тяжелом положении. Эти центры помощи функционировали исключительно на благотворительных началах, на работе не настаивалось и денег не выплачивалось, раздавалась лишь хорошая еда по талонам.

Помощь, которую я предложил взять на себя, заключалась в денежной оплате дневного труда, не предъявляющего к работе каких-либо особых требований.

Как представлялось, наиболее подходящей формой помощи голодающим является строительство новых дорог и улучшение уже существующих в этом районе. Поэтому я попросил выделить на эти цели определенную сумму, и моя просьба была незамедлительно удовлетворена.

Получив разрешение взять на себя необходимые расходы, оставалось только заставить мужчин работать. Никто из нас не имел никакого опыта работы по оказанию помощи голодающим, и стоящая перед нами задача казалась довольно простой; но ничего подобного. Проблема заключалась в следующем: «Допустим, в этом городе 10 000 мужчин и подростков на грани голода. Из них мы можем нанять 5000 человек, но эти 5000 должны быть отобраны только из самых бедных. Как мы можем быть уверены, что нанимаем самых бедных? Как мы можем наилучшим образом уведомить их об условиях работы, времени, месте и т. д.? Как мы можем гарантировать, что придут именно те люди, которых мы хотим нанять, а не какие-либо другие? При таком малом количестве офицеров и таких больших рабочих бригадах – как мы можем быть уверены, что люди, которым мы оплачиваем их работу, это те, что на самом деле эту работу выполняли?»

Это не единственные вопросы, которые нам следовало задать себе – их возникало гораздо больше, – но эти составляли, пожалуй, главную проблему, решение которой было необходимо для приемлемого начала работы.

При изложении всего этого на бумаге может сложиться ложное представление, будто мы заранее тщательно предусмотрели все эти проблемы. Ничего подобного мы не делали, а лишь осознавали необходимость различных вариантов деятельности – чему мы ежедневно учились на собственном печальном опыте.

Имелось слишком много других дел, которые требовали внимания, и невозможно было полностью посвятить себя проблемам