но и человеческой психологией. Не лишены они слабостей и недостатков. Да. боги величественны. Гаковы и Зевс – «владыка всех смертных и богов», «наслаждающийся молнией»: и Афина – «заступница, защитница»; Гефест – «многоумный»; Арей и Аполлон – «проворные на ногу»; Афродита – «золотая», «улыбчивая», занятая «делами приятными сладостных браков». Но боги способны и ревновать, завидовать друг другу, проявлять жестокость, как Аполлон, напускающий на троянцев «страшную» чуму; страдать от ран, как Афродита и Арес, которых ранил смертный Диомед. Не чужды боги и адюльтеру.
ЛЮБОВЬ АФРОДИТЫ И АРЕСА. На пиру у царя Алкиноя певец Демодок рассказывает следующую, не лишенную комизма, историю. Бог Арес с помощью подарков и лести добился благосклонности прекрасной Афродиты, жены Гефеста. При этом он явился на свидание к Афродите, воспользовавшись отсутствием ее мужа. Об этом Гефесту сообщил бог солнца Гелиос. Зная о намерениях Ареса и Афродиты, Гефест приготовил им искусную месть: он выковал сеть из тончайшей паутины и развесил ее над своим ложем. Когда Арес пришел к Афродите, то на ложе, где они возлежали в достаточно откровенной позе, упала сеть и сковала их в том положении, в котором они пребывали. Вернувшийся домой Гефест призвал других богов лицезреть это «смешное и гнусное дело». Пришли Посейдон, Аполлон, Эрмий, хотя, «сохраняя пристойность, богини осталися дома». Увиденное вызвало у богов «смех несказанный». И все же один из младших богов, Эрмий, признался Аполлону:
Сетью тройной бы себя я охотно опутать дозволил,
Пусть на меня бы, собравшись, все боги смотрели,
Только б лежать на постели одной с золотою Кипридой.
Лишь благодаря настойчивой просьбе Посейдона и обещанию заплатить выкуп Гефест разрушил цепи. Арес улетел во Фракию, а Афродита на Кипр, где приняла ванну и облачилась в прелестное платье, словно бы очистившись от греха.
АНДРЕ БОННАР О БОГАХ У ГОМЕРА. Фигуры богов в гомеровских поэмах впечатляют не менее, чем образы главных героев. Об этом, как всегда вдохновенно, написал Андре Боннар в своем труде «Греческая цивилизация»: «Мы ощущаем всеми своими чувствами их физическое присутствие. Мало сказать, что они живые. Нередко мы слышим их крики, иногда даже вопли. Волосы Зевса и Посейдона чернее, чем бывают в природе, – они иссяня черного цвета. Мы буквально видим ослепительно белые или темно-синие одежды богинь; они бывают и шафранового цвета. У них покрывала, сверкающие «как солнца». Гера носит драгоценные камни величиной с ягоду ежевики. Облачение Зевса все сияет золотом, у него плащ из золота, золотой скипетр, как бич, и все остальное Лицо Геры обрамлено двумя блестящими косами. Глаза Афины сияют, у Афродиты они напоминают блеск мрамора. Гера покрывается каплями пота, Гефест утирает мокрое лицо, у него волосатая грудь. Он заметно хромает… Нет конца таким признакам. Эти боги из плоти и крови нас оглушают и ослепляют».
5. Поэтика гомеровского эпоса
Поэмы – классические образцы народного эпоса. По-древнегречески слово «эпос» означает «стих»; в античности в основном создавались крупные, масштабные произведения. Какова же та художественная форма, в которой Гомер воплотил этот богатейший материал? Ведь речь идет о поэмах, и сегодня сохраняющих какое-то магнетическое, эстетическое воздействие на читателя. Чтобы понять это, надо видеть в Гомере – эпического поэта, выросшего из греческой культурной, фольклорно-песенной традиции.
Разъясняя эту особенность, А.Ф. Лосев пишет: «У Гомера была языческая влюбленность в земного и материального человека, в его тело и материк), в физического героя, физически защищающего свой народ и физически побеждающего стихийные силы природы. Эта подчеркнутая телесность греческого языческого мироощущения вообще определила собой одно общепризнанное свойство античного гения, а именно: его пластичность…».
В поэмах проявились замечательные особенности эллинского художественного гения. Они позволили Марксу справедливо видеть в греческом искусстве «недосягаемый образец», редкостную «целостность».
Гомер не знал письма, был устным сказителем. Но, как можно судить по этим поэмам, его отличала высокая поэтическая техника, несомненное мастерство. Поколения филологов, проанализировавшие, буквально, каждую строку гомеровского эпоса. пришли к очевидному выводу: перед нами отчетливое художественное единство. Система закрепленных приемов в описаниях, характеристиках героев, их внешности, психологии поведения; то же относится к некоторым ярко выраженным стилевым и языковым приемам.
Суммируем некоторые черты гомеровской эстетики. В художественной структуре «Илиады» и «Одиссеи» выделяются некоторые характерные черты.
ЭПИЧЕСКИЙ СТИЛЬ. Поэмы отличает эпический стиль. Его определяющие особенности: строго выдержанный повествовательный тон; неторопливая обстоятельность в развитии сюжета; объективность в обрисовке событий и лиц. Подобная объективная манера, беспристрастность, почти исключающая субъективизм, так последовательно выдержана, что, кажется, автор нигде не выдает себя, не выказывает своих эмоций.
ИСКУССТВО КОМПОЗИЦИИ. Гомер знает, как располагать материал, выстраивать повествование. Каждая песня композиционно закончена, а новая начинается с того момента, на котором завершилась предыдущая; она словно берет у нее эстафету. В «Илиаде» охвачен сравнительно короткий по времени, отрезок, всего 50 дней из десятилетней войны. Но отрезок кульминационный, судьбоносный для Трои. Читатель сразу же приобщен к завязке событий: это «гнев Ахилла», который в конце концов определяет решающие эпизоды поэмы, особенно начиная с XVII песни: это гибель Патрокла, поединок Ахилла с Гектором.
ПОВЕСТВОВАНИЕ ЧЕРЕЗ ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ. Гомер использует особый принцип характеристики, который можно назвать: повествование через перечисление. В «Илиаде», к примеру, нет панорам сражений, «массовых» сцен, как, скажем, у Толстого в «Войне и мире», в панораме Бородинской битвы. У Гомера, художника иной эпохи, боевые действия, в духе фольклорной традиции, выстраиваются как серия поединков отдельных воинов. Таковы единоборства троянца Гектора с Диомедом, Менелая с Парисом, Аякса с Гектором, Патрокла с Гектором, Ахилла с Гектором. Вся пятая песня – описание подвигов Диомеда. Но читатель не забывает, конечно, что другие герои отнюдь не бездействуют.
Писатель нового времени, характеризуя того или иного персонажа, нередко акцентирует какую-то одну выразительную, типическую деталь. Вспомним, например, роль детали у Чехова: как метко характеризуют калоши Беликова, «человека в футляре». Назовем всего три другие выразительные детали: романтический плащ байроновского Чайльд Гарольда, черные живые глаза Пугачева в пушкинской «Капитанской дочке», «медвежья» внешность гоголевского Собакевича.
В поэмах Гомера господствует принцип обстоятельной деловитости. В духе наивного мироощущения эллинов упоминаются, «каталогизируются» все детали, относящиеся к описываемому лицу или предмету. Показательно, например, перечисление всех кораблей ахейцев в гавани перед Троей: этот пространный, в чем-то наивный с точки зрения современного читателя пассаж, обнимает почти 300 строк и обычно именуется «каталогом кораблей». Не столь словоохотливый автор, конечно, ограничился бы указанием на их число.
Другой впечатляющий пример – это исчерпывающее описание щита Ахилла. Перед нами – несколько страниц, перечисляющие