Читать интересную книгу Клятва на стали - Дуглас Хьюлик

– Послушай, – произнес я. – Пока они поступают, как им велят…

– Дрот, они не домашние зверушки, – перебила она. – Они актеры. Больше того – твои актеры. Они не считают происходящее ни жульничеством, ни выгодным финтом – это договор. Соглашение. Они готовы ответить добром на добро. Да черт возьми, еще и пьесу напишут в твою честь!

Я представил себе на миг такой спектакль в исполнении моих же актеров, а также слухи, непонимание и совершенный хаос среди Кентов, которые породит даже мелкая комическая роль, – и содрогнулся.

– Покорно благодарю за такую честь.

Птицеловка долго сверлила меня взглядом.

– Для человека, всю жизнь прожившего благодаря мозгам, ты бываешь невероятно туп.

– Искренне надеюсь, что это не так, – сказали сзади густым и непринужденным голосом.

Я не потрудился обернуться. Волк неспешно приблизился и сел рядом со мной напротив Птицеловки. Перед отбытием из Илдрекки мы присоседились к каравану, разбившему лагерь за городом, и он тоже был там, хотя и не с Птицеловкой.

– Меня бы крайне огорчило, если бы после стольких трудов и такого дальнего путешествия я обнаружил у себя на службе идиота.

– Не парься, – отозвалась Птицеловка, подобрала колени и встала. – Он в чем-то идиот, но подлинный гений, когда речь заходит о сохранности его задницы. Пока он рискует жизнью, ты не разочаруешься.

– Ах вот как! Приятно слышать. – Волк посмотрел на меня. – Придется почаще тебя стращать.

– Большое спасибо, – глянул я на Птицеловку.

– Рада удружить – авось потом и мне что-то обломится, – сказала она и пошла прочь.

– В Азааре такая женщина… – Волк проводил ее взглядом.

– Навешает люлей половине твоего племени, – договорил я. – Забудь.

– Тоже мне скорпион! – Волк извлек из складок одежды мех с вином и от души приложился. Затем передал мне и покачал головой при виде гримасы отвращения. – Это не вино, – пояснил он. – Сиканджубин.

– О! – произнес я, взял мех и сделал большой глоток.

Жидкость была теплой, но разведенный сироп из мяты, сахара и уксуса освежал лучше всего, что попадалось мне на пути, не считая короткого купания в прудах, когда мы достигали оазисов.

Я вернул мех и подождал.

– У тебя есть план, как попасть в Старый Город? – спросил Волк, хлебнув еще и отложив мех.

Я указал большим пальцем через плечо, где галдели актеры. Там кто-то снова на кого-то разорался.

– Поездил бы с ними месяц.

– И по-твоему, этого хватит, чтобы ты прошел?

– Таков план.

– А если твой план провалится?

Я подумал о дублете в моей палатке и тощем пакете, который был в него завернут. Джелем категорически запретил связываться с его людьми, пока я не окажусь в Старом Городе, и твердил, что они не в силах помочь мне проникнуть внутрь, а поиски только поставят их под удар в политическом смысле. Я подозревал, что он также побаивался их недовольства услугами, которые оказывал мне, но его долги меня не заботили.

– Тогда я попробую надавить… – Я осекся и повернулся к Волку. Тот пристально наблюдал за мной. – Погоди. Ты сказал «чтобы ты прошел», а не «мы».

– Именно.

– Значит, ты не пойдешь с нами в город.

– Совершенно верно.

Я выждал, но продолжения не последовало.

– А вообще, в Эль-Куаддис ты собираешься?

Волк шмыгнул носом и отвернулся.

– Возможно. – Он прочистил ноздрю. – Сначала разберусь с другим делом.

– С делом? – повторил я. – Ты подвергаешь риску меня и мою организацию, тащишь меня в сердце Деспотии, а потом заявляешь, что тебя не будет рядом, когда настанет время действовать? Ты гнал нас от самой Илдрекки – быстрее, быстрее! Что это за кросс, черт возьми?

Волк созерцал далекий Эль-Куаддис и не смотрел на меня.

– По-твоему, я отправлюсь в такую даль лишь для того, чтобы вверить судьбу моего ордена вору и компании шутов? – Он поджал губы. – Ты ничего не знаешь.

– Ты прав, – подтвердил я. – Ничего не знаю. Ни почему орден, мечтающий сохранить империю, продается в наемники, хотя мог бы напрямую служить императору; ни почему вы считаете высшей формой оплаты не деньги и продвижение, а обещания; ни почему так важно ваше единство в понимании службы. И для меня, конечно, совершенно непостижимо, почему императоры позволяют вашей братии шляться, как у вас принято, если можно пристроить вас с куда большей пользой. – Я махнул в сторону города, видневшегося вдали. – Я только знаю, что меня перегнули через шконку и пользуют. И с каждым тычком ответ один: «Так нужно ордену. Не суйся – целее будешь». Ну и валите к гребаной матери, хрен я сунусь! Если тебе нужно, чтобы я корячился на тебя в этом городе, ты скажешь, почему вашему ордену так важно не развалиться. Потому что иначе у меня нет ни единой причины париться о нем, кроме бывшего друга, который может угодить в самое пекло разборок!

– Причины есть. – Волк смотрел прямо перед собой. – Мы уже обсуждали.

– Угрозы и обязаловка, – парировал я. – Это разные вещи.

Волк перевел на меня угрюмый взгляд:

– Я вижу, в пустыне у тебя было время подумать и задаться вопросами, которые ускользали в илдрекканской толчее.

– Двенадцать часов на верблюде – задумаешься о чем угодно, только бы отвлечься.

– Верно. – Волк побарабанил пальцем по колену, не сводя с меня глаз. – Хорошо, я тебя просвещу. Мы не похожи на Кушаков, будь они Белые или Золотые. Мы Деганы, и это значит, что мы сами по себе, мужчины и женщины. Наша Клятва хранить империю не означает, что мы пресмыкаемся при дворе. Мы не подчиняемся ни генералам на поле боя, ни чинушам в коридорах. Наша цель выше этого.

– Император?

– Я думаю, что мы явимся, если он позовет, но вряд ли он это сделает. – Волк помотал головой. – Он либо забыл о нас по мере воплощений, либо, по крайней мере, решил, что не имеет в нас непосредственной нужды. В каком-то смысле мы – прекрасный клинок, оставленный ржаветь в чулане. – Он снова приковался взором к долине. – Постыдно быть воином цели, когда ее нет.

– Тогда зачем им становиться? – спросил я. – Тебе же наверняка объяснили расклад перед Клятвой.

– Затем, что для некоторых из нас возможность служить высшей цели желаннее, чем определенность серости.

– Значит, отсюда и Клятва? Она вооружает вас целью, покуда вы ждете?

– Клятва пребывала с нами с самого начала. Это не позднейшее заполнение пустоты. Мы обладали ею всегда, постоянно ходили под Клятвой, равно как были готовы служить отдельным лицам посредством Клятвы. – Волк зыркнул на меня, не повернув головы. – Бронза объяснил тебе ее условия?

Я кивнул, но ничего не сказал. Если речь заходила о тонкостях Клятвы Дегана, я старался не говорить лишнего.

– Тогда ты знаешь, что Деганы разборчивы в людях, которым клянутся, – продолжил он, сверля меня взглядом. – Это трудное дело для обеих сторон. Когда-то Клятвы приносились для достижения конкретных целей, но это время прошло. – Он вновь сосредоточился на городе. – Сегодня одни мои братья и сестры клянутся во имя цели или веры; другие – ради выгоды, накапливая услуги, как фишки, чтобы в конце предъявить их скопом. А третьи дают Клятву из личных соображений.

– А ты? – спросил я. – Какая у тебя причина? В каком случае Серебряный Деган дает Клятву?

Я посидел в ожидании ответа, рассматривая его профиль. Наконец Волк откашлялся и снова отпил из винного меха.

– Ты спросил, почему я не спешу с тобой в город, – произнес он, уклоняясь от трудного вопроса ответом на более простой. – Эль-Куаддис – одна из нескольких столиц Деспотии и одна из четырех летних резиденций самого деспота. Его город-собрат, Эль-Бейяд, находится в дне пути на северо-восток, возле другого края этой долины. – Он махнул мехом в указанном направлении. – Там тоже летняя резиденция. Деспот разъезжает между столицами, иногда еженедельно, как ему заблагорассудится. Чиновники, гонцы и евнухи снуют по этой дороге денно и нощно. Если Бронзы нет здесь, то есть основания думать, что он там.

Я проследил за его жестом, смирившись с тем, что Волк на время перестал говорить об ордене.

– Зачем ему туда?

– Затем, что явиться в Эль-Куаддис летом означает угодить в поле зрения двора деспота. Если Бронза здесь, то это не может быть совпадением.

– Ты хочешь сказать, что он ищет службы у деспота? Это безумие! Он нарушил Клятву и чуть не погиб, отстаивая свой долг перед империей, – никак невозможно, чтобы он предложил свой меч врагу.

– Никак? – переспросил Волк. – Человек способен на многое, если его доверие подорвано… или пошатнулась вера. В империи Бронзе не осталось места, там все вопиет о страданиях и предательстве. Где лучше скрыться от напоминаний об утраченном, как не во вражеском стане? Куда податься, не будучи больше Деганом?

Я посмотрел вдаль. Паломники уже почти одолели дорогу, и заходящее солнце превратило их шафрановые одежды в багрово-оранжевые световые пятна на фоне серых камней. Казалось, что огоньки стекались к источнику топлива, воспламенявшему их. Я прикинул, сколько их перегасят, прежде чем они доберутся до дома.