Читать интересную книгу Заговор красных генералов - Вадим Хлыстов

Я мысленно поздравил Старика. Он прекрасно импровизировал. И даже было похоже, что это не столько импровизация, сколько слова человека, реально понимающего, что могло бы произойти, начни Сталин действительно копать под военных.

Берзин вернулся в свое кресло и вдруг очень спокойно проговорил:

— Он теперь все руководство наркомата вырежет под корень. Оставит Ворошилова, своего другана, на хозяйстве, а всех остальных — в расход. Он нам не доверяет, Михаил, после ваших чудачеств. Никому в наркомате. И мне в том числе. И получается, товарищ замнаркома, что вы нам, всему высшему командному составу страны, да и не только высшему, очень большую свинью подложили.

Было видно, что Тухачевского все же проняло. Он уже вежливо и осторожно спросил:

— Ты что-то хочешь предложить, Ян Карлович?

Я мысленно медленно выдохнул. Старик выправил ситуацию, и беседа начала перетекать в заранее заготовленное русло. Хотя расслабляться было рано. Уж очень непредсказуем оказался замнаркома, да и Якир до сих пор мрачно молчал.

Берзин в ответ нехорошо улыбнулся Тухачевскому:

— Я? Это вы все, Михаил Николаевич, должны мне что-то такое особенное предложить, чтобы я раздумал обо всех ваших художествах докладывать Усачу. Но пока не вижу у вас никакого желания вылезать из дерьма, в которое вы влезли. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что вот эти ваши собственноручно написанные признания о ваших планах и о сотрудничестве с рейхсвером мне надо немедленно отдавать Сталину, чтобы я мог себя обезопасить. Он ведь сейчас только подозревает. А это будут уже факты, говорящие о том, что его подозрения правильные. Может, тогда я жив останусь. Мне вот только одно интересно, Михаил. Усач, когда увидит вот эту красную папку с резолюциями фон Бломберга и фон Фрича, лично вас всех после допроса удавит рояльной струной или все-таки поручит это дело костоломам Менжинского?

Тухачевский в ответ несколько минут помолчал, глядя куда-то вбок, потом тихо, но напряженно сказал:

— Хорошо. Пойдешь с нами, Ян? С перспективой, что система безопасности в новом правительстве будет за тобой? Вся. Внешняя и внутренняя. От милиции и контрразведки внутри страны до военной и политической разведки за рубежом. Если согласен, то с этого момента ты входишь в руководство ОРГАНИЗАЦИИ и начинаешь отвечать за безопасность заговора. Более того, ты получаешь в свое распоряжение весь план переворота и вносишь в него свои коррективы. Без твоей резолюции, как человека, отвечающего за безопасность, с этого момента ничего не будет делаться, до внесения поправок, на которых ты будешь настаивать.

Произнеся эти слова, Тухачевский выпрямился на своем стуле и выжидательно уставился на Берзина. Я мысленно зааплодировал замнаркома. Вот же Наполеон Камышинского уезда. Лежит, можно сказать, под топором, башка на гильотине, а он должности раздает. Однако интересные партнеры вырисовываются. С такими надо ходить и оглядываться. Если что, то приласкают с летальным исходом и не поморщатся. Впрочем, грех было жаловаться. Именно получение такого предложения от путчистов и было целью нашего плана.

«Старик» на предложение Тухачевского долго не отвечал. Он сидел с закрытыми глазами в кресле, и казалось, был где-то далеко в своих мыслях. Молчали и наши гости. В комнате повисло вполне ощутимое напряжение. Наконец, Берзин, потерев переносицу, открыл глаза и пристально посмотрел на Тухачевского:

— Это официальное предложение?

В ответ замнаркома решительно произнес:

— Да, это официальное предложение. Я считаю, что без твоего управления, без твоих людей, — тут он взглянул на меня, — нам действительно крышка. Ты это сегодня доказал. И что работать умеешь, тоже доказал.

Старик повернулся к остальным четверым:

— И вы тоже так думаете и подтверждаете эти слова?

Трое, несколько повременив с ответом, несколько раз переглянувшись с Тухачевским, тоже выразили свое согласие. Только Якир сам, ни на кого не глядя, кивнул снисходительно. Так обычно кивают, когда делают большое одолжение…

Берзин в ответ им всем обаятельно улыбнулся:

— Ну что же, товарищи командиры. Вы приняли разумное решение. А то я уж чуть было не взял грех на душу. Но поскольку вы пришли к согласию и все решилось, я готов с вами начинать работать. Однако, чтобы у нас не возникало никакого недопонимания, все бумаги и записи с вашими признаниями я отдавать вам не буду. На всякий случай. И лежать они будут не у меня, а в швейцарском банке. Если со мной что-то произойдет, то вот Андрей Егорович, — Берзин показал на меня, — постарается передать их вы-сами-понимаете-кому. И будьте уверены, он их обязательно передаст. Правда, Андрей Егорович?

В ответ я согласно и весело закивал головой.

— Теперь о нашей работе. Как уже ответственный за безопасность, требую: все встречи между собой и мной, за исключением необходимых по службе, вы прекращаете. С теми из ваших подчиненных, кто вас разрабатывает и о ком вы узнали, вы продолжаете ровные отношения, ничем не показывая, что вам об их деятельности что-то известно. Даже больше того, вы их приближаете к себе. Любые контакты с немцами — только через меня. Поэтому, Михаил, ты меня выводишь на своего помощника военного атташе. Мне как начальнику уже НАШЕЙ контрразведки будет сподручнее с этим шпионом разговаривать. Это для начала. Об остальных деталях…

Тут его перебил до сих пор молчавший Якир:

— Ян, мы свое согласие дали, а вот ты о своих гарантиях, что нас в нужный для тебя момент не сдашь, не сказал ни слова. Может, ты какую свою игру затеял?

Не знаю как Старик, но я просто опешил от такого. Нет, с ними обоими действительно будет очень непросто. Они слишком быстро пришли в себя и начали пытаться диктовать свои условия.

Но Берзин и тут не сплоховал. Он сухо и коротко, не глядя на командующего Украинским военным округом, бросил:

— Тебе лично только одну гарантию могу дать. Ты отсюда живым уйдешь. Если я, конечно, этого захочу. Как тебе такая гарантия, Иона Эммануилович?

Якир отвел взгляд и ничего не сказал в ответ.

В наступившей тишине Берзин проговорил:

— Ну, если тебя такая гарантия устраивает, то больше не перебивай меня, когда я говорю… А я все-таки продолжу. Так вот, для успешной реализации плана считаю, что Усача надо опередить по времени. Предлагаю перенести сам путч на первый день съезда. Все детали я уточню после того, как буду иметь в руках разработанный вами план. В нем хотелось бы детально увидеть, какими силами вы располагаете и кто вас будет поддерживать. К плану я после анализа ситуации приложу свои предложения. Все контакты с вами будет осуществлять Андрей Егорович. — Берзин показал на меня. Я в ответ еще раз радостно улыбнулся всем пятерым. — С ним и его людьми вы сегодня познакомились. Он мой подчиненный, и ему я доверяю. Считайте, что он мой заместитель по всем вопросам.

— Что-то я его никогда нигде не видел, Ян, — настороженно проговорил Якир. — Он ведь не из наших. Я это нутром чую.

— Правильно чуешь, Иона. Ты и не мог его нигде видеть. Андрей Егорович из старых кадров разведки, еще ТОГО генштаба. В нашей епархии преемственность, товарищ Якир. Мы же не на идею работаем, а на страну, в отличие от ИНО. А страна у нас, со своими интересами, какая была, такая и осталась. Только название поменяла.

Якир хмыкнул:

— То-то у него повадки барские. Прям как у тебя, Миша, — повернулся он к Тухачевскому.

«О, да здесь соперничество, — сообразил я, — вон как соратнички друг друга глазом едят. Это же классический второй центр власти в заговоре. Как же „психологи“ с „аналитиками“ его проворонили? И возглавляет его Якир. Их столкнуть в нужный момент, так они глотки друг другу с Тухачевским поперегрызают. И интересно, трое остальных молча сидят, внимают, можно сказать».

Берзин между тем язвительно продолжил:

— Зато как он тебя говорить заставил, а, Иона? И заметь, при минимальном членовредительстве.

Тот ничего не ответил. Только зыркнул на меня недобро и набычился.

— Все, заканчиваем на сегодня, — подвел черту Берзин. — Сейчас вас снова ненадолго усыпят и отвезут на старое место. В себя придете возле дома в машине. Где мы встречались, знать вам лучше не надо. Да и мне спокойнее. Если человек чего-то не знает, то и выбить из него это невозможно.

Старик повернулся ко мне:

— Андрей Егорович, хотите что-то добавить?

— Да, скажу пару слов. Господа, — я вежливо улыбнулся, — прошу не держать зла на моих людей и меня. Надеюсь, вы понимаете, что это только работа и ничего личного?

— Угу, работа, — поморщился Якир, потирая в который раз почки рукой, — людей уродовать.

Тухачевский только краем губ усмехнулся, пренебрежительно так, и посмотрел на меня долгим запоминающим взглядом.

Я молча, примиряюще развел руками. Мол, прошу понять, служба есть служба, а так я вообще хороший, добрый человек.