то же, что и король. Ясно, ему невыгодно терять звезду труппы, а кто знает этих принцев, чего им надо? Вот и уехал с глаз подальше.
Но никто: ни директор, ни другие артисты – не стоял так близко, чтобы заметить странное сходство Златки с незнакомым мальчишкой. А сама Среброглазка, если у неё хоть вполовину такой характер, как у Лиски, никому не болтала о знакомстве. В этом Котёнок не сомневался.
Не сходится.
Если им предложили намного более выгодное приглашение в Морскую башню, чтобы так сразу сорваться с места, то почему они не ехали напрямик, а петляли по внутренней равнине? И знак на камне – Замок Грифона? Либо они путали следы, либо сначала решили ехать к Грифону, а потом передумали. И дочка директора никак не могла знать этого заранее. Или знак – вообще ложный след? Но для кого? Кого они запутывали? Котёнка? Вернее, ту погоню из башни Снов, которую юный капризный принц мог послать за ними? Или боялись кого-то, кроме него?
Отсюда не узнаешь. Единственный способ прояснить всё – догнать театр и спросить, зачем и от кого они так убегали.
Внутри кареты не было часов – узнать время можно только у кучера. Вернее, их там двое. Один правит, другой смотрит по сторонам, отвечает пассажирам или отдыхает. Потом меняются. Вот этот другой парень и сказал, что едут они уже два часа. До Морской башни осталось меньше половины пути. Повозки торговцев пару раз заставляли сердце Котёнка подпрыгнуть от волнения. Но, всматриваясь получше в подзорную трубу, он сразу убеждался в ошибке. Театральных фургонов нигде не видно.
Лиска проснулась – теперь её очередь смотреть в окно. Но принц не мог заснуть. Они молча смотрели в разные стороны. Лиска – на подножие замка и торговые ряды Туманного крыла, Котёнок – на равнину.
Впереди блеснула река и вскоре побежала рядом. Они проехали вдоль Рыбного моста и лодочных пристаней, разглядывая каждую толпу народа. На торговой площади перед башней собрались два кружка вокруг шарманщика и акробатов, но это не театр Среброглазки. Почтовая карета домчала их даже меньше чем за три часа, но увы… Цели своей гонки они пока не достигли.
Котик и Лиска поблагодарили почтарей, щедро расплатились и побрели по лестнице на мост. С башни открывался отличный обзор. Если уж наблюдатели не видели…
* * *
– Эй, парень! Тут странствующий театр не проезжал? – спросил Котёнок.
На широком ограждении Галереи, соединяющей Туманное крыло с Морской башней, сидел светлоголовый юнец лет четырнадцати в тельняшке. Невысокий, но очень широкоплечий. Грыз орехи из пакетика. Возможно, сидел давно и многое видел. Дома, в башне Снов, у Котёнка это место на Галерее считалось любимым наблюдательным пунктом наравне с верхней площадкой стражи.
– Я тебе «Королевский листок», чтобы всё знать? – лениво откликнулся «морячок».
– Мог бы ответить и повежливее! – вступилась за брата Лиска.
– А что, твой дружок – принц, что ль?
– Да, принц!
– Подумаешь! – мальчишка бросил в рот последний орех, сунул пустой пакет в карман, слез с перил и вразвалочку подошёл к гостям. Они встретились на площадке моста, перед башней. – Так чего вы хотели?
– Странствующий театр, – повторил Котик. – Два небольших фургона, без зверинца. Видел такой?
Парень в тельняшке кивнул.
– Может, с полчаса назад они проехали Морские Врата и покинули пределы замка.
– Уехали? – расстроился Котёнок. – Совсем? За стены?..
– Не врёшь? – подозрительно прищурилась Лиска.
В лице мальчишки что-то изменилось. Он всерьёз покачал головой.
– Не вру. К морю поехали. Впереди лето, на Побережье лучшие сборы. Чего им здесь торчать?
– Ну да… пожалуй, да, – вздохнул Котёнок. – Там их не достанут…
Принц развернулся, чтобы идти к «скорлупкам». Ловить здесь больше нечего. Пора домой. Парень в тельняшке удержал его за плечо.
– Если что-то серьёзное, надо послать гонцов. Театр перехватят и вернут. Или сообщат им что нужно.
– Не надо, уже поздно. Полчаса не хватило!.. – брат посмотрел на Лиску. Она расстроилась, но держалась лучше него.
Парень в тельняшке пригласил их отдохнуть и поесть. Погоня, тем более неудачная, наверняка их вымотала.
– Спасибо. Ты вообще кто? – спросила Лиска.
– Морис.
– Морис Мечтатель? – Котёнок слабо улыбнулся, зная коронационное прозвище здешнего принца. – Наследник Морской?
«Морячок» без удовольствия подтвердил догадку.
– Серьёзно, если нужно вернуть театр…
– Оставь, Морис. Я пока не имею права отдавать такие приказы.
– Но я имею!
– И что ты скажешь? – принц башни Снов грустно покачал головой. – Не надо. Я боюсь им навредить. Пусть едут.
– Как знаешь, – Морис пожал плечами и протянул руку для знакомства. – Котёнок, да? Я тебя не узнал бы, если б она не сказала, – он улыбнулся Лиске, спросил её имя. Она ответила. – Идёмте в башню? Мои будут рады гостям. Поужинаете с нами и заночуете. Домой уже утром. Вас ищут? Можно послать голубя или передать зеркальными сигналами через Снежинку, что всё в порядке.
– Спасибо, ничего не надо, – попросил Котёнок. – Я сейчас не гожусь для светских приемов, а Лиска к ним не привыкла… Мы лучше сразу поедем. Вы же будете завтра в башне Снов? Там и увидимся.
– А, точно, у тебя совершеннолетие! Поздравляю! Насчёт завтра не знаю, а когда встанет вопрос о коронации, родители точно поедут. Ну и я теперь… – Морис улыбнулся, давая понять, что не большой любитель торжественных приёмов, но ради друга готов на жертвы.
Котёнок попросил у принца одну услугу. Хотел посмотреть с башни: вдруг театр ещё виден? Они вместе поднялись на верхнюю площадку наблюдателей, взяли бинокли.
Морские Врата стояли на реке, даже кареты с лошадьми и торговые подводы проплывали их на паромах, а не проходили. По ту сторону замка бурлила настоящая пристань. Более пёстрая и шумная, чем внутри, возле Рыбного моста. Ведь сюда заходили настоящие корабли с моря!
Река расстилалась от угла замка Домино необозримой широкой дорогой. Обшарив её берега в бинокль, Котёнку показалось, что на горизонте мелькнули знакомые фургоны. Но уже слишком далеко. Они почти растворились в дымке. Через пару дней они будут на Побережье. Конечно, театру там лучше выступать, чем в Домино. Там юг… и море…
Принц покосился на Мориса. На лице наследника Морской башни светилась почти та же мучительная тоска, какую Котёнок чувствовал в своём сердце. Он помнил, ходили слухи, что Морис задолго до коронации, лет в шесть-семь, пытался сбежать на море, чтобы стать юнгой. И, кажется, сейчас не оставил эти мечты. Наследник далеко не рад, что старшая сестра сбросила корону на него. Будь у него лазейка для отказа, Морис никогда не согласился бы на коронацию.