Читать интересную книгу У Серебряного озера - Лора Уайлдер Инглз

Мама схватила ведро и метлу и кинулась ему навстречу. Она ударила по нему мокрой метлой, и под ударами метлы колесо рассыпалось и почернело. Тогда она побежала навстречу следующему, но приближались все новые и новые.

— Не подходи, Лора! — сказала она.

Лора осталась стоять у стены дома, она крепко сжала Мэрину руку и смотрела. В доме плакала Кэрри — мама заперла ее там.

Огненные колеса продолжали катиться, все быстрей и быстрей. Это были большие кусты перекати-поля, которые, созрев, высохли, сделались круглыми и вытащили из земли свои короткие корни, чтобы ветер угнал их подальше и рассеял повсюду их семена. Сейчас эти кусты горели, но все еще катились, подгоняемые ветром, а следом за ними наступал огонь.

Дым окутывал теперь маму, которая перебегала от одного огненного колеса к другому и колотила по ним мокрой метлой. Джек, прижавшись к ногам Лоры, вздрагивал всем телом, а у нее щипало глаза и катились слезы.

Прискакал на своем сером жеребце мистер Нельсон. Он оставил жеребца возле хлева, схватил грабли, крикнул:

— Быстрее! Несите мокрые тряпки! — и кинулся помогать маме.

Лора и Мэри с дерюжными мешками бросились к ручью. Там они намочили мешки и бегом вернулись обратно. Мистер Нельсон надел один мешок на грабли. Ведро у мамы опустело, и девочки снова ринулись за водой.

Огненные колеса взбегали на пригорок. За каждым по сухой траве тянулся огненный след. Мама и мистер Нельсон били по ним метлой и мокрой мешковиной.

— Стога! Стога! — крикнула Лора. Одно огненное колесо добралось до стогов. Мистер Нельсон и мама кинулись бегом сквозь дым. В это время другое колесо покатилось по черной, выжженной земле прямо к дому. Лора перепугалась насмерть. В доме была Кэрри, и Лора стала бить по горящему колесу мокрой мешковиной, пока оно не рассыпалось.

Больше огненные колеса не появлялись. Мама и мистер Нельсон остановили огонь у самых стогов. В воздухе летали клочки обгорелой травы и сена. Огонь подступал к борозде.

Он не смог через нее перебраться, кинулся к югу — и уперся в ручей. Так же быстро он кинулся к северу — но и там был ручей. Больше ему некуда было податься, и он постепенно угас.

Ветер уносил прочь клубы дыма. Степной пожар прекратился. Мистер Нельсон сказал, что он на своем сером жеребце ездил искать стадо и что оно в безопасности на другом берегу.

— Мы вам очень признательны, мистер Нельсон, — сказала мама. — Вы спасли наш дом. Нам с девочками одним было бы не справиться.

А когда он ушел, она сказала:

— На свете нет ничего лучше добрых соседей. Ну а теперь, девочки, умывайтесь и будем обедать.

Метки на грифельной доске

После степного пожара сильно похолодало, и мама сказала, что надо побыстрее выкопать картофель и выдернуть репу, пока они не померзли.

Она копала картофель, а Лора и Мэри собирали его в ведра и относили в погреб. Дул сильный, пронзительный ветер. Они были в шалях, но рукавиц, конечно, не могли надеть. У Мэри кончик носа был красный, а у Лоры холодный как лед. Руки у них стыли, ноги немели от холода. Но они радовались, что у них будет много картофеля.

Хорошо было вечером отогреваться у печки, вдыхая теплые запахи вареной картошки и рыбы, которая жарилась на сковороде, потом поужинать и отправиться спать.

Потом, в пасмурную, мрачную погоду, они дергали репу. Это оказалось труднее, чем собирать картофель. Репа уродилась крупная, и ее трудно было выдергивать. Часто Лоре приходилось тащить ее изо всех сил, так что, выдернув, она с размаху садилась на землю.

Всю сочную зеленую ботву с репы нужно было обрезать. От сока руки становились влажными и трескались до крови на холодном ветру. Мама сделала мазь из свиного жира и пчелиных сот и на ночь намазывала им руки.

Зато Пеструшка и ее теленок с удовольствием ели сочную ботву, и приятно было думать, что запасов репы хватит на всю зиму. Они будут есть вареную репу, и тушеную репу, и пюре из репы. А зимними вечерами на столе возле лампы будет стоять блюдо с сырой репой, и они будут отрезать себе хрустящие, сочные ломтики.

Наконец они убрали в погреб последнюю репку, и мама сказала:

— Ну, теперь пускай ударяют морозы.

В эту ночь мороз и впрямь сковал землю, и когда утром они проснулись, за окнами шел густой снег.

Мэри придумала, как считать дни, оставшиеся до папиного возвращения. В своем последнем письме он написал, что еще две недели — и молотьба в тех местах, где он работает, будет окончена. Мэри принесла грифельную доску и нарисовала на ней семь черточек — по одной на каждый день недели. Под ними Мэри добавила семь дней еще одной недели.

Последняя отметка означала день, когда папа должен вернуться. Они показали доску маме, и мама сказала:

— Пожалуй, надо добавить еще одну неделю — пока папа доберется до дому. — И Мэри нехотя добавила еще семь меток.

Лоре совсем не нравилось, что так много меток осталось до папиного возвращения. Зато каждый вечер, прежде чем отправиться спать, Мэри стирала одну метку. Это означало, что ждать осталось на один день меньше. И каждое утро, проснувшись, Лора думала о том, что должен пройти целый день, прежде чем можно будет стереть еще одну.

По утрам приятно пахло морозом. Солнце растопило весь снег, но земля была замерзшая. Тенистый Ручей еще не уснул. Бурые листья, подхваченные течением, уплывали по воде под холодным голубым небом.

Вечерами в доме, освещенном лампой, было очень уютно. Лора играла с Кэрри и Джеком на чисто вымытом гладком полу возле теплой печки. Мама штопала, удобно устроившись в качалке, а под лампой лежала Мэрина раскрытая книга.

— Пора спать, девочки, — говорила мама, снимая наперсток. Тогда Мэри стирала еще одну метку.

Однажды вечером она стерла первый день последней недели. Все смотрели, как она это делает, а Мэри сказала, убирая доску:

— Сейчас папа уже идет домой.

Неожиданно Джек, лежавший в своем углу, радостно заскулил и подбежал к двери, как будто понял ее слова. Он стал царапать дверь, скулить и вилять хвостом. И тут Лора услышала сквозь ветер, как вдалеке кто-то насвистывает «Бродяга Джонни шел домой».

— Это папа! Это папа! — крикнула Лора. Распахнув дверь, она сквозь мрак и ветер кинулась вниз по пригорку не разбирая дороги. Впереди нее мчался Джек.

— Здорово, Бочоночек! — сказал папа, крепко прижав ее к себе. — Молодчина, Джек! — Через открытую дверь падал свет, и видно было, как к ним спешат Мэри, мама и Кэрри. — Как моя малышка поживает? — Он потрепал Кэрри по голове. — А вот и моя большая девочка, — дернул он Мэри за косичку. — Поцелуй меня, Каролина, если сможешь до меня добраться через этих диких индейцев.

Потом надо было накормить папу ужином, а о том, чтобы отправиться спать, никто даже не думал. Лора и Мэри наперебой рассказывали папе обо всем сразу: о картошке, и о репе, и об огненных колесах, и о том, как подрос Пеструшкин теленок, и сколько они успели выучить по книгам. А Мэри сказала:

— Но, папа, ты же не мог так быстро тут оказаться. Тебе еще идти целую неделю.

Она показала ему грифельную доску с нестертыми метками.

— Вот оно что! — сказал папа. — Но ты забыла стереть метки за те дни, пока шло мое письмо. Кроме того, я очень торопился, потому что услышал, что на севере уже стоит суровая зима. Что нам нужно купить в городе, Каролина?

Мама сказала, что им ничего не нужно. Они ели так много рыбы и картошки, что запас муки еще не кончился. Даже сахар и чай у них еще есть. Только соли осталось совсем мало, но и ее хватит на несколько дней.

— Тогда я сначала привезу дрова, а потом мы сходим в город, — сказал папа. — Мне не нравится, как воет ветер. Говорят, что бураны в Миннесоте налетают быстро и могут захватить врасплох. Мне рассказывали про детей, которые остались дома одни, а их родители отправились в город, и там их застиг буран. Дети сожгли всю мебель и все-таки замерзли насмерть. Пока буран не кончился, родители не смогли к ним добраться.

Одни дома

Теперь папа целыми днями ездил вниз к ручью и каждый раз возвращался с полным фургоном бревен, которые он складывал возле двери. Он срубал в пойме ручья старые ивы и тополя. Молодые деревья он не трогал. Эти бревна папа разрубил, наколол дров и сложил во дворе большую поленницу.

Заткнув за пояс короткий топорик и повесив на руку капканы, а на плечо ружье, он уходил далеко вверх по ручью. Там он расставлял капканы на ондатру и норку, выдру и лисицу.

Как-то вечером за ужином он рассказал, что нашел лужайку, где живут бобры. Но он не поставил там капканы, потому что бобров осталось очень мало. Еще он видел лисицу и выстрелил в нее, но промахнулся.

— Скоро я совсем разучусь стрелять, — сказал он. — Место у нас тут прекрасное, только вот дичи мало. Невольно задумываешься о том, что есть же на Западе места, где...