наступал тоже молча. Ему уже был известен повод к этой нелепой дуэли — и этих сведений было для него достаточно.
Официанты косо поглядывали на нас и продолжали свое дело, готовясь к спасению.
Он бросился на меня внезапно, не из лучшей позиции. Похоже, что он случайно поддался чувству. Я сумел ударить его тростью по одной руке. Нож вылетел. А лезвию второго ножа я подставил руку, оно скользнуло по рукаву, и острие вонзилось прямо в нагрудник. Вот еще забавная деталь: спасательные нагрудники теперь служили нам латами. Рыцари из нас были хоть куда!
Он изо всех сил толкнул меня назад. Я повалился на какой-то стол, стол рухнул на бок, и я, успев схватить врага за рукав, увлек его вместе с собой... Да, разрушений мы натворили на корабле не меньше айсберга.
На полу мы оказались лицом к лицу. Оба — уже потные, разгоряченные, мы рычали друг на друга, как псы.
Нож застрял в нагруднике, а трость оказалась у него под мышкой. И тут, признаю, он сделал предложение, достойное джентльмена.
— Надо бы снять эти слюнявчики, — с хрипом прошептал он. — Мешают... И к тому же выглядим на людях, как два полных идиота.
— Согласен, — ответил я. — На счет два — боксерский брэк.
— Три шага, — добавил он.
Мы оттолкнули друг друга и раскатились в стороны. Он не стал торопиться, я — тоже. Мы рассупонивались... говорят так?.. хорошо... так вот, мы раздевались медленно, чинно, как будто проверяли друг у друга выдержку... Мы даже, не сговариваясь, сняли с себя пальто... Каждый аккуратно сложил свои вещи на ближайших стульях.
Один официант поторопился удалиться с арены, а другой, явно более любопытный, — тот прихватил свою импровизированную шлюпку, стол, обвязанный веревками, пошел следом за первым, но у дверей остановился и решил дождаться результата гладиаторского боя.
— Готовы? — спросил меня «канцлер» и, усмехнувшись, задал еще один вопрос: — Вы уверены, что это не дурная ошибка? Времени на догадки остается совсем мало...
— А вы можете сказать, где мой отец, у которого вы служили «канцлером»? — спросил и я, переступая шаг за шагом в сторону: я хотел добраться до второго кухонного ножа, отлетевшего под один из столов.
— Сначала, по логике вещей, вам следует доказать, что вы приходитесь сыном моему работодателю, — хладнокровно заявил он.
Тут-то я и успел улучить свое мгновение: я кинулся в сторону, опрокинул еще один стол и распрямился уже во всеоружии — в одной руке у меня осталась трость, в другой появился нож, примерно той же длины, что был у него.
Он остался на месте и, криво улыбаясь, заметил мне:
— Очень романтически... Как я догадываюсь, назревает ацтекский поединок. Побежденному вырезают сердце, а победителя топят в мешке...
— Делали наоборот, — поправил я его.
— Ну да. Вам лучше известно, — кивнул он. — Вы ведь и есть настоящий ацтек.
Не спуская с него глаз, я приставил отцовскую трость к стулу и сломал ее ударом ноги.
«Канцлер» еще раз усмехнулся, проронил три слова: «Благородно, черт возьми!» — ив следующее мгновение кинулся на меня.
Мне просто повезло. Я даже вспомнить не могу, как успел увернуться, как взмахнул рукой и как лезвие моего ножа рассекло ему лицо сверху вниз, от брови до подбородка... Его нож только скользнул по моему плечу. Кажется, я успел почувствовать шеей холод лезвия.
Он отскочил далеко от меня, снова чертыхнулся. Кровь сразу залила ему левый глаз. Я понял, что получил небольшое преимущество... но воспользоваться им не успел.
Он снова сделался чересчур осторожным, стал кружить по проходам, потихоньку отступая в сторону стойки... Не знаю, какой предмет он еще задумал применить в качестве оружия... но тоже не успел.
Вдруг со всех сторон раздался треск, и пол накренился еще сильнее, причем — коротким и мощным рывком.
Меня потянуло назад, ноги заскользили по полу... Столы поехали на меня. Я еще успел заметить, как посыпались с полок за стойкой последние бутылки, как заскользил и опрокинулся с помоста рояль.
«Канцлер», замахав руками, балансируя, кинулся к выходу, а я не удержался на ногах. Лавина столов, стульев, катившихся бутылок понесла меня... Помню, что я пытался перевернуться со спины на живот и еще успел ужаснуться тому гулкому грохоту, с которым меня догонял рояль. Потом сильный удар в голову... вернее, головой, левой стороной, обо что-то очень твердое... наверно, об стену... И тьма.
Я очнулся под грудой ресторанной мебели, прижатый к стене, которая уже почти сделалась полом. Меня напугала тишина. Я прислушался и осознал, что на самом деле никакой тишины нет, а только оборвалась музыка... Стоял кругом глухой и дробный шум, как будто ровным потоком ссыпались камни. Еще я услышал крики — их можно было принять за птичий гам большой стаи чаек.
Наконец меня охватил настоящий страх. Я представил себе ясно, как страшная сила утягивает меня в глубину... да еще погребенного в горе столов, бутылок...
Я стал извиваться, как придавленный червяк, не взирая на боль. Казалось, у меня были переломаны все кости. Когда я выбрался, я понял, что стоит воспользоваться здравой идеей «канцлера». Я повернулся назад, к мебельной свалке, и ужаснулся еще раз: рояль утрамбовал в щепки целый гарнитур всего в трех футах от того места, где оказался я.
Я выдернул из этой груды один из столов и, балансируя между стеной и полом, достиг окон. Пришлось добавить кораблю ущерба. Я вышиб стекла, но немного не рассчитал сил, так что стол, вылетел наружу и потянул меня за собой. Я не удержался, схватился за ножку стола и стремительно заскользил по палубе вниз. Куда меня несет, я не видел. Я врезался еще в одну стену, оттолкнулся от нее и, вцепившись в поручни, выглянул за борт. Вода была близко, пузырилась и вся дрожала. На то, чтобы сбросить туда стол, я потратил последние силы. Впервые за много лет я перекрестился, вдохнул в себя воздуха, сколько позволили ребра... а они болели ужасно... и я кинулся вниз, в черноту, приметив место так, чтобы не угодить прямо на стол.
Вода обожгла меня, как раскаленное масло. У меня свело челюсти... Кажется, я подумал, что второй вздох мне уже не сделать... За мной шипело, булькало. Могло затянуть... И я принялся бить ногами по воде и грести одной рукой, а другой, как крюком, зацепился за ножку стола. Возможно, этот стол меня и