Читать интересную книгу Флинн в пролете - Грегори Макдональд

Глава 24

Прилетев в Сан-Франциско и дожидаясь своего самолета, Флинн позвонил Фрейменам в город Ада, штат Техас.

Трубку взяла Мардж Фреймен.

— Как хорошо, что вы позвонили, мистер Флинн.

Он откашлялся.

— Просто хотел узнать, как идут дела в Аде.

— Вы и представить себе не можете, какой здесь ужас. Такое ощущение, что город забросили тридцать лет тому назад. Все разваливается. Но… не в наших силах что-либо изменить.

— А как поживает ваш муж?

— С ним полный порядок. Господь указал нам путь. Хорошо, что вы позвонили сегодня. Завтра вы бы нас не застали. Мы связались с религиозным колледжем Сэнди, помните, в Алабаме. Мы не знали, как поступить с деньгами. Решили отдать их колледжу, на богоугодные дела. А они предложили Сэнди работу. И теперь он будет учить студентов. Здорово, не так ли?

— Конечно, здорово, — согласился Флинн.

— Мы уезжаем завтра. Берем с собой миссис Льюис, ту самую старушку, что разводит свиней. Сэнди как раз поехал к ней. Не можем же мы оставить ее одну, не так ли? Приглядывать-то за ней некому.

— Действительно, — после паузы выдавил из себя Флинн. — Некому.

— Я очень рада, что вы позвонили, мистер Флинн.

— А я рад, что у вас все образовалось. Счастливого вам пути.

Глава 25

— Где ты, Френк? — В голосе Б. Н. Зеро проскальзывали нотки раздражения.

— На Гавайях.

— Могу спросить, почему?

— Захотел немного поплавать в чистой воде. Кроме того, меня должны переправить в Соленск, СССР.

Джон Рой Придди вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. Флинн ждал.

— Все так плохо? — спросил Б. Н. Зеро.

— Да. Я могу дергать только за те ниточки, которые у меня в руках. Версию эксцентричного миллиардера можно похоронить.

— Ты разговаривал с Джорджем Удайном?

— Да.

— Почему на этот разговор у тебя ушло четыре дня?

— У него случился пожар.

— Ты выяснил все, что хотел?

— Даже больше.

— С чего такая убежденность, что он — не наш Санта-Клаус?

— Джордж Удайн способен на все, что угодно, как на плохое, так и на хорошее. Но он не помнит город под названием Ист-Фремптон, штат Массачусетс. Он там бывал, но это название ничего для него не значит. — Флинн закашлялся.

— Не думаю, что тебе так уж надо лететь в Россию, Френк.

— Заверяю вас, задание я, как обычно, выполню с блеском.

— Чего тебя туда потянуло?

— Там поселился один из лучших фальшивомонетчиков, американец.

— Согласен, это странно. Но стоит ли нам рисковать тобой?

— Думаю, да. — Флинн все кашлял. — Стоит, когда ничего не подозревающим гражданам США в трех местах обламываются крупные суммы настоящих, не поддельных, американских долларов.

— В четырех.

— Уже в четырех?

— Десять дней тому назад все брокеры Чикагской фондовой биржи получили по конверту из плотной бумаги. Догадайся, что лежало внутри?

— Сто тысяч американских долларов наличными.

— Точно. Как, по-твоему, к чему это привело?

— Котировки всех акций, которые продавались и покупались на бирже, повели себя более чем странно.

— Ты попал в десятку. Брокеры пустили их в дело. На гарантийные взносы, на опционы, кто куда хотел. Биржа обезумела. Цены на акции одних компаний взлетели до небес, других — рухнули. Надо ли говорить, что сейчас Чикагская биржа закрыта.

— Такое ощущение, будто кто-то экспериментирует.

— Твои умозаключения, Френсис, пугают нас еще больше, чем принятые тобой решения.

— Извините, сэр. — Флинн опять кашлянул. — Я полагаю, что, если и мои последующие решения будут все так же вас пугать, примите мои искренние соболезнования.

— Чего ты так кашляешь?

— Надышался дымом.

— Я же советовал тебе перестать курить эту трубку.

— И были абсолютно правы, сэр.

— Ты хоть понимаешь, что к чему?

— Нет, сэр. Совершенно ничего не понимаю. Когда я узнал, что в Аде, штат Техас, родился миллиардер, побывавший в Ист-Фремптоне, штат Массачусетс, у меня затеплилась надежда. Но ее, можно сказать, засыпало пеплом.

— Как ты себя чувствуешь? Если не считать кашля, с тобой все в порядке?

— Да, сэр.

— Знаешь, я бы послал в Россию кого-нибудь другого, Френк.

— Дусю Уэбб?

— Кто такая Дуся Уэбб?

— Я тоже хотел бы это знать.

— Давай-ка встретимся и еще раз все обговорим. Деньги подбрасывают людям. Мы не можем установить источника денег. Люди, места, где это происходит, никак не связаны. Мы не можем понять, какие преследуются…

— Я должен немедленно лететь в Россию, сэр.

— Почему?

— Люди говорили со мной о своих идеях, о том, во что они верят. Чего я только не наслушался. Узнал и о том, что дьявол бродит по земле. И о том, что можно рассчитывать на выигрыш за рулеточным столом, если у тебя только что погиб сын. И о том, что мировая экономика рушится, поскольку восемнадцать лет тому назад кто-то вставил в речь посла два предложения. Религиозные идеи, философские идеи, экономические идеи. Я бы хотел найти именно ту идею, которая стоит за происходящим. Кто-то должен во что-то верить…

— Френк, понять тебя у меня не больше шансов, чем стать игроком баскетбольной команды. Может, все-таки встретимся?

— Коммунизм — это тоже идея, не так ли? Экономическая идея?

Джон Рой Придди снова шумно задышал в трубку.

— Да. Я предполагал, что этим ты и закончишь.

— Я еще не закончил, сэр. Откровенно говоря, надежды найти решение в России у меня не больше, чем у вас шансов стать игроком баскетбольной команды. Но я должен кое-что проверить.

— Позвони через два часа. Получишь необходимые инструкции.

— Благодарю вас, сэр. Мне предстоит беседа с Рыжиком?

— Нет, — ответил Б. Н. Зеро. — Он в ремонте.

* * *

Трубку сняла его двенадцатилетняя дочь Дженни.

— Кто это? — вежливо осведомилась она, наслушавшись кашля Флинна.

— Френсис Ксавьер Флинн, — прокашлял в трубку Флинн.

— Кто?

— Человек, который появляется время от времени, чтобы настроить музыкальные инструменты.

— Вы опять звоните насчет крыши?

— Крыши? А что случилось с крышей?

— Сколько раз мы должны объяснять вам, что мы не собираемся нанимать вашу фирму для починки крыши, независимо от того, нуждается она в починке или нет. Звоните сколько угодно, ответ будет прежний. Моя мама говорила вам об этом, мой брат говорил…

— Дженни, дорогая, я звоню по межгороду.

— Папа?! Догадайся, что я тебе сейчас расскажу?

— Если мне еще придется о чем-то догадываться, — прокашлял Флинн, — глаза у меня точно выскочат из орбит и упадут на пол.

— Рэнди будет солировать со школьным оркестром. В субботу вечером. Тодд особо не злится.

— Поздравь их обоих. А какие у тебя успехи?

— Я получила семьдесят восемь по английскому.

— Это проценты?

— Да.

— Хороший результат?

— Я бы так не сказала. А ты?

— Тогда тебя пока хвалить не буду.

— Ты бы посмотрел на этот ужасный текст, который нам задали прочесть.

— Обязательно посмотрю. А теперь слушай. — Флинн откашлялся. — На днях я встретил человека, который начинал с самого низа, с такой нищеты, которую трудно себе представить, но он много читал, перечитал все, что попадало ему в руки.

— И все для него закончилось хорошо?

— Нет. Он превратился в отъявленного мерзавца. Одного из самых худших злодеев, с кем мне приходилось сталкиваться за стенами моего дома.

— Ну вот видишь.

— Вижу. Как однажды сказал Мартин д'Арси: «Важно не что читать, а кто читает». Ну, может, это и не точная цитата, но не думаю, что он сильно обидится на меня за коррективы.

— На следующей контрольной я буду бороться за восемьдесят процентов.

— Слушай, хочу доложить тебе, что буду отсутствовать еще несколько дней. Поставь в известность маму и попроси ее сообщить в бостонскую полицию, что поправляюсь я не так быстро, как хотелось бы.

— Ты успеешь вернуться к субботнему концерту?

— Я в этом сомневаюсь. Но в субботу вечером, где бы я ни был, буду напевать Генделя.

— Так вот, я уже сказала тебе, что чинить крышу мы не хотим. В наше время, при такой инфляции, нанимать кого-либо разорительно.

Флинн все кашлял.

— Ты все говоришь правильно. К дому никого не подпускай.

— Па, ты слишком много куришь.

— Я совсем не курю, — ответил Флинн, не кривя душой.

Глава 26

— А-а-а! — кричал Флинн. — О-о-о! Ы-ы-ы!

Он упал в темноту и стукнулся подбородком о землю. Страховочный трос свалился на него. В том, что он сломал ноги и позвоночник, у Флинна никаких сомнений не было.

Он два часа просидел в трюме вертолета, поднявшегося с британского авианосца. Скрестив ноги, зажав уши, радуясь, что ничего не поел. От шума болели уши, от вибрации тошнило.