- Нас почти вдвое больше, чем городских жителей, и мы храбрые воины, возразил негр.
- Тогда вы глупцы, - бросил Тарзан.
- Уже нет. Среди нас да и среди белых из Кастра Сангвинариуса много таких, кто не прочь восстать против Сублатуса.
Услышанное дало Тарзану пищу для размышлений. Он знал, что в городе насчитывается около тысячи рабов, а в окрестных деревнях - десятки тысяч. Если бы среди них объявился вождь, то тирании цезаря пришел бы конец. Он поделился своими соображениями с Кассиусом Астой, но патриций уверил его, что такого вождя нет и быть не может.
- Мы так долго господствовали над ними, - пояснил он, - что страх, который они испытывают перед нами, превратился во врожденный инстинкт. Наши негры никогда не посмеют восстать против своих хозяев.
- А вдруг посмеют? - спросил Тарзан.
- Только в том случае, если у них появится белый вождь.
- Тогда почему бы им не выбрать белого вождя?
- Это невозможно! - отрезал Аста.
Их разговор был прерван приходом отряда солдат, которые привели нового пленника. При свете факелов Тарзан узнал в нем Максимуса Прекларуса. Он увидел также, что Прекларус заметил его, но поскольку римлянин промолчал, то и Тарзан не заговорил первым.
Приковав Прекларуса к стене, солдаты ушли. Камера вновь погрузилась во мрак.
- Теперь понимаю, почему я оказался здесь, - нарушил тишину молодой офицер. - Из ядовитых реплик Фастуса нынче на званом ужине я понял, что против меня что-то замышляется, но не предполагал, что буду арестован на пороге собственного дома.
- Я так и знал, что навлеку на тебя беду, - сказал Тарзан.
- Не вини себя, - ответил Прекларус. - Я был обречен с того самого момента, как Фастус положил глаз на Дилекту. Чтобы добиться своего, ему требовалось устранить меня. Вот и вся премудрость, друг мой, и все же интересно узнать, кто же меня предал?
- Это я, - вдруг раздался голос из темноты.
- Кто ты? - спросил Прекларус.
- Это Мпингу, - сказал Тарзан. - Его арестовали вместе со мной, когда мы подходили к дому Диона Сплендидуса, чтобы встретиться с тобой.
- Встретиться со мной? - опешил Прекларус.
- Я солгал, - сказал Мпингу. - Но меня заставили.
- Кто?
- Офицеры императора и его сын.
- Понятно, - произнес Прекларус. - Я тебя ни в чем не упрекаю, Мпингу.
x x x
Холодный голый каменный пол камеры представлял собой неудобное ложе, но Тарзан, с рождения свыкшийся с превратностями судьбы, заснул крепким сном и проснулся лишь утром, когда тюремщики принесли пищу. По приказу хмурых метисов в форме легионеров рабы раздали заключенным воду и черствый хлеб.
Во время завтрака Тарзан разглядывал своих товарищей по заключению. Из белых здесь было еще двое - Кассиус Аста из Каструм Маре, сын бывшего цезаря, и Максимус Прекларус, патриций, капитан легионеров из Кастра Сангвинариуса.
Остальные - негры. Лукеди из племени багего, хорошо относившийся к Тарзану в деревне Ниуото, Мпингу, раб Диона Сплендидуса, предавший его. При свете, проникавшем в зарешеченное оконце, Тарзан узнал также другого багего - Огонио, который бросал на него боязливые взгляды, как бросал бы любой человек на того, кто состоит в тесных отношениях с духом его собственного предка.
Помимо этих трех негров здесь находились пятеро дюжих воинов из окрестных деревень, настоящих силачей, отобранных, благодаря их великолепной мускулатуре, для битвы гладиаторов - самого увлекательного номера программы, которая вскоре пройдет на арене для прославления цезаря и увеселения масс.
Тесная камера была так забита, что едва вмещала одиннадцать человек, хотя на стене оставалось одно свободное кольцо, указывающее на то, что темница недоукомплектована.
Прошли томительных два дня и две ночи.
Белые сокамерники как могли старались отвлечься от тягостных дум, в то время как негры были полностью деморализованы.
Тарзан не раз завязывал с ними беседу, особенно с пятью воинами из окрестных деревень. Прожив немало времени среди чернокожих и хорошо разбираясь в их психологии, он быстро сумел расположить их к себе, а также вдохнуть в них заряд решимости для предстоящей борьбы.
С Прекларусом он беседовал о Кастра Сангвинариусе, а с Кассиусом Астой о Каструм Маре. Разговор касался всех без исключения сторон жизни праздников и увеселений, военной структуры и порядков, законов и народных обычаев. Тарзан без устали затрагивал все новые и новые темы, не заботясь о том, что его, человека крайне немногословного, могут обвинить в болтливости.
На третий день в темницу привели нового заключенного - белого юношу в тунике и офицерских доспехах. Как принято, его встретили молчанием, но как только тюремщики ушли, приковав пленника к последнему незанятому кольцу, Кассиус Аста взволнованно окликнул его:
- Цецилий Метеллус!
Тот повернулся на прозвучавший из мрака голос.
- Аста! - воскликнул он. - Я узнал бы твой голос даже в преисподней!
- Какая злая судьба привела тебя сюда? - спросил Аста.
- Вовсе не злая, раз она свела меня с моим лучшим другом, - ответил Метеллус.
- Но как ты здесь оказался? - допытывался Кассиус Аста.
- С тех пор, как ты покинул Каструм Маре, произошло немало всего, ответил Метеллус. - Фульвус Фупус настолько втерся в доверие к императору, что все твои друзья попали в немилость и находятся в серьезной опасности. Септимус Фавоний также в опале, и быть бы ему в тюрьме, если бы Фупус не влюбился в его дочь Фавонию. Но самая отвратительная новость заключается в том, что Валидус Август усыновил Фульвуса Фупуса и назначил его наследником пурпурной мантии императора.
- Фупус - цезарь?
Аста разразился гомерическим хохотом.
- А прекрасная Фавония? Неужели она питает дружеские чувства к Фульвусу Фупусу?
- Нет! - ответил Метеллус. - В том-то и дело. Она полюбила другого.
- И кто же избранник Фавонии? - поинтересовался Кассиус Аста. - Может, ее кузен Маллиус Лепус?
- Нет, - ответил Метеллус. - Ты его не знаешь.
- Что за вздор! - воскликнул Кассиус Аста. - Разве я не знаю каждого патриция в Каструм Маре?
- Он не местный.
- Только не говори, что он из Кастра Сангвинариуса!
- Опять не угадал. Он вождь варваров Германии.
- Абсурд! - вскричал Аста.
- Я говорю правду, - сказал Метеллус. - Он прибыл вскоре после того, как ты ушел. Благодаря обширным познаниям в области истории Древнего и современного Рима, он завоевал расположение Валидуса Августа, но вместе с тем навлек беду на Маллиуса Лепуса и Септимуса Фавония, добившись любви Фавонии и вызвав, соответственно, ненависть Фульвуса Фупуса.
- Как его зовут? - спросил Кассиус Аста.
- Вроде Эрих фон Харьен, - ответил Метеллус.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});