Читать интересную книгу Попаданец со шпагой-2 - Вячеслав Коротин

Потом рассказывал Лёшка. Надо сказать, что неплохо он на фронте «порезвился» — на отца впечатление произвело — весьма благожелательно смотрел на сына в это время...

— Сергей Васильевич, — дождался я паузы, — вы не будете возражать, если Тихона я заберу с собой? — Просится на войну, так уж пусть лучше рядом будет.

— Вадим, что за вопрос? — Твой мужик — тебе им и распоряжаться. Привезёт к вечеру доклад о сборах как раз с той десятины, что новым зерном засеяли, — и в полном твоём распоряжении. А хочешь — и Егорку с собой забирай. Мне-то на войну не попасть со своей одной рукой, а он казак ловкий и умелый, сам ведь знаешь.

— Так Тихон говорил, что вы в ополчение собрались...

— Так не в бой же — ратников обучать, хоть какая-то польза от меня Отечеству будет. Так возьмёшь?

— С превеликим удовольствием, Сергей Васильевич! Он в моей команде... — я вскочил. Безо всякого зеркала почувствовал, как краска заливает лицо. — Великодушно прошу меня простить, но вынужден временно отлучиться — нужно как-то устроить моих людей.

Во стыдуха! Как Настю увидел — последний ум потерял, обо всём забыл. И про то, что мои товарищи по оружию может до сих пор у порога с ноги на ногу переминаются тоже.

— Успокойся! Неужели ты мог подумать, что в моём доме солдат, едущий с войны и на войну может оказаться неустроенным? Я еще, как только в окно тебя увидел, сразу необходимые распоряжения отдал. Так что твои ребята уже сытыми потихоньку становятся. И лошади ваши тоже.

— Весьма благодарен, Сергей Васильевич! — у меня с души немедленно свалился неожиданно взгромоздившийся на неё камень.

— Да и ты, Вадим, иди, отдохни, перекуси с дороги — до обеда ещё далеко. А то вон, хоть Настя и молчит, как обещала, но глазами меня так и ест... Забирай своего благоверного, дочка, я пока с Алексеем побеседую.

Довольная Анастасия Сергеевна немедленно повлекла меня из отцовского кабинета. Как только мы оказались за дверью, торопливо огляделись, чтобы никто не увидел, как она снова сплела руки у меня на шее... Какие нежные всё-таки у неё губы!

— Настюш! Давай всё-таки сходим, посмотрим, как устроились мои ребята. А тоя нервничать буду — десять минут всего займёт. А?

— Ну что же с тобой поделаешь, — лукаво улыбнулась супруга. — Придётся поделиться вниманием мужа с его солдатами, чтобы потом он смотрел только на меня, и думал только обо мне.

— Можешь не сомневаться — весь твой до завтрашнего утра.

По отдельной комнате гаврикам, конечно, не отрядили, но ночлег на сеновале, да ранней тёплой осенью... Я бы может, это предпочёл пуховой перине, что ожидала меня этой ночью.

Гаврилыч, вежливо поздоровавшись с Настей, бодро отрапортовал, что всё в порядке, люди накормлены и устроены.

— Здравия желаю вашему благородию! — подошёл сюда же Егорка.

— Здравствуй, Егор Пантелеевич! Очень рад тебя видеть, — искренне поприветствовал я казака. Действительно очень приятно было встретить этого лихого уральца, который научил меня держаться в седле.

— Вадим Фёдорович, дозвольте с вами на войну... Господин подполковник сказал, что всё от вашего решения зависит, — слегка смущённо попросил Егорка.

— Ну, раз сам с нами хочешь — с удовольствием приму в отряд такого бойца.

— Вот что, мужчины, — вмешалась в разговор Настя, — вы уж тут свои дела решайте поскорее. Даю полчаса. А через это время мой муж должен быть свободен. Не буду мешать. Егорушка, напомни, если Вадим Фёдорович увлечётся.

— Пренепременно, Анастасия Сергеевна, — с лёгкой улыбкой поклонился казак.

Я решил проводить любимую метров с двадцать.

— Солнышко, я тебя очень люблю, но не отдавай, пожалуйста, команды моим подчинённым в моём же присутствии, ладно? Через четверть часа я в твоём полном распоряжении, — я чмокнул супругу в бархатную щёчку и вернулся к своим бойцам.

И попросил уральца распорядиться насчёт того, о чём давно истосковались и тело и душа — о бане.

— Так топится уже, ваше благородие, — ухмыльнулся казак. — Нешто мы без понятия, что для русского человека в дороге главное. А там и Тихон вернётся — уж он вас по самому первому рангу отпарит!

О да! Мастерство этого «инквизитора» веника и пара не забудешь. И при первой же возможности попросишься под «пытки» повторно. Причём ни разу не являясь мазохистом — просто знаешь, что несколько минут пребывания в «аду» вернутся часом «рая».

— Спасибо, Егор Пантелеевич! А ты пока знакомься с будущими братьями по оружию.

— Да уже познакомились. Однако ещё поговорить будет невредно. Разрешите к ним идти?

— Ступай, конечно.

Ну, вот я и свободен — пяти минут хватило. Могу с лёгким сердцем отправляться к жене. Потом пообедаем, а вечерком Тихон...

Вот блииин! Тихон вернётся с результатами второго урожая моих «элитных» сортов пшеницы и гороха.

Вот какой я всё-таки дурак!

Очень смачно сказал персонаж Александра Малинина в последних «Старых песнях о главном», из тех, что я успел посмотреть в «том» времени: «Любовь — это вам не просто там!.. Любовью надо заниматься!».

Ладно — из предложенных мной в прошлом году семян, выросли соответствующие колосья и стручки. Но ведь с ними «занимались любовью» и местные пшеница с горохом. Посредством ветра, пчёл и тому подобной «мухоты летающей». И их пыльцу по местным растениям разнесли. Ладно, если нечто среднее выйдет — хуже бы не стало: эта «продажная девка империализма» генетика на такие шутки способна — только держись. Я, конечно, с этой «дамой» очень поверхностно знаком. Но знаю примеры её вывертов, когда «плюс на плюс» или «плюс на ноль» дают минус.

Это вам не математика — это НАУКА! Тут всего не предусмотришь, природа формальной логике не подчиняется. И, чем сложнее объект изучения, тем хуже он «обсчитывается», тем больше фордыбачит относительно теоретически предполагаемого...

«Моя» пшеница, конечно, плодовитее местной, но фиг его знает — не выкинули ли из её ДНК ген, способный противостоять местному «долгоносику», который давно уничтожен химией двадцатого века. Не так буквально, конечно, но в этом смысле...

К тому же, например, собачники, предпочитают вязать своих мраморных догов с чёрными, а не с такими же мраморными.[2] Потому, что во втором случае, четверть щенков рождается белыми, а они нежизнеспособны.

Так что совершенно не факт, что пыльца от моих двудольных и однодольных благотворно скажется на местной флоре.

Хотя теперь переживать поздно — раньше думать надо было, прогрессор хренов. Камень брошен, круги по воде пошли. Будущее покажет. Хотя, если что худое приключится, то проявится не сейчас и даже не в следующем сезоне. Буферность полей Сергея Васильевича по сравнению с этой экспериментальной делянкой огромна, так что ничего фатального произойти не должно. Да и не конкретную же заразу я из двадцатого века притащил.

Ладно, проехали — меня жена ждёт.

— Ты чего стучишься в собственную спальню? — лучисто улыбнулась Настя, когда я зашёл. — Опасаешься застать меня в объятьях другого мужчины?

Вот огорошила вопросом. Стою и таращу глаза как даун. А что отвечать? Навскидку-то...

— Разобрался со своими проблемами? — милостиво сменила тему супруга.

— Почти.

— Что значит «почти»? — приподняла свои собольи бровки госпожа Демидова. — Опять сейчас убежишь?

— В полном твоём распоряжении. Но в баню меня к вечеру отпустишь? Не хочется, чтобы моя любимая жена спала сегодня с немытым мужчиной.

— Ах, ты об этом...

Господи! Как она очаровательно улыбается!

— ... Конечно, попарься. Мне желателен рядом муж не только любимый, но и чистый.

Только... Вадик... — Настя посмотрела слегка виновато. — Я тебя очень люблю, очень соскучилась, но...

— Успокойся, солнышко — всё понимаю. Нашего ребёнка беспокоить не будем. Как чувствуешь себя? Мне Тихон сказал, что плохо тебе было.

— Сейчас — хорошо...

— Что значит «сейчас»? — обеспокоился я.

— Последнее время. Действительно было, что и подташнивало, но недели две назад в последний раз. А теперь всё хорошо — я же не больная. Вот только молоко, сметану и всё остальное из молока полученное даже видеть не могу. Даже мороженое.

Ну — это нормально. Беременная женщина и бзики с едой — обычное дело...

Упс! Ненормально! — Молоко — это кальций. Кальций необходимый для «строительства» скелета ребёнка. Противоестественно, что организм будущей матери не принимает молочных продуктов — он должен их требовать. Не мел же она грызёт втихомолку!

— Настенька, неужели и творог не кушаешь?

— Видеть не могу. Вадь, прекрати — меня от упоминания уже тошнит.

— Сыр?.. — несмело спросил я.

— Обожаю! Лопаю чуть ли не по фунту в день, — расцвела моя благоверная от упоминания о «лакомстве».[3]

Уфф. Камень с души свалился.

Вот спрашивается: какая принципиальная разница между творогом и сыром? А есть оказывается. Неуловимая, непонятная, но есть. И, наверное, даже не стоит пытаться её понять. Организм будущей матери сам разберётся, чего он требует.