Читать интересную книгу Крепостной ансамбль Мангупа - Александр Герцен

Вторым мероприятием по усилению ГЛО была надстройка стен. О характере ее на примере А.XIV судить хотя и трудно, но можно. Верхняя часть сооружения была сбита артиллерийским огнем турок, а также подверглась разборке на последнем этапе жизни поселения (XVI–XVIII вв.). В завале с тыльной стороны стен сохранился слой строительства, содержащий в почти чистом виде известь, песок и мелкую сеяную гальку (рис. 13). Такая консистенция строительных растворов обычно рекомендовалась теоретиками фортификации развитого средневековья для бутовых кладок (15, с. 89). Вероятно, именно такой характер имела надстроенная часть кладки укрепления А.XIV.

Наконец, третье новшество существенно усилило прочность оборонительных стен. С их тыльной стороны была сделана подсыпка из бутового камня, образовавшая валганг с отлогостью, направленной к верховьям Лагерной балки (рис. 13). С одной стороны это укрепило стены, сделало их менее восприимчивыми к ударам метательных снарядов, с другой — облегчило подъем защитников к боевым площадкам.

Появление сооружений последнего типа исследователи обычно относили ко второй половине XV стен старого образца (154, с. 15–16), которые имели достаточную толщину лишь для сопротивления метательным машинам и не были [139] приспособлены к обороне от новых орудий (178, с.7). Можно полностью принять мнение П. А. Раппопорта о том, что появление пушек не сразу повлияло на увеличение толщины крепостных стен, а только тогда, когда орудия стали достаточно мощными, чтобы пробивать стены (226, с. 194), что в основном стало возможным в последней трети XV в. (122, с. 109). И никак нельзя согласиться с дореволюционными авторами, связывавшими эти успехи артиллерии только с началом производства чугунных ядер (1459 г.) (149, с. 22–23; 155, с. 14; 221, с. 75).

В Северном Причерноморье пример превращения каменной стены в валганг путем присыпки к ней земли в XVI в. дает крепость в Белгороде-Днестровском — средневековом Аккермане. Причем, как отмечает М. Г. Рабинович, сделать присыпку с внешней стороны стен не позволял глубокий ров, высеченный в скале (222, с. 105).

На Мангупе в укреплении A.XIV также было невозможно прикрыть фас насыпью из-за крутизны естественного контрэскарпа, начинавшегося сразу у подножия стен. Можно с уверенностью отнести создание валганга на укреплении A.XIV ко времени до начала турецкой осады, о чем свидетельствует отсутствие в нем фрагментов гранитных пушечных ядер, в то время как на поверхности этой насыпи и перед куртинами А и Б в завале они обнаружены в огромном количестве.

Вероятно, ремонты были произведены и на других участках ГЛО. Однако в целом она сохранила первоначальное начертание своих рубежей, а значит, и принципы организации активной обороны.

Иную картину представляет укрепленная линия, возведенная на плато и отсекавшая от него два самых больших по площади мыса — Чуфут-чеарган-бурун и Чамну-бурун (рис. 30). Невозможно представить, как это делалось раньше, что ВЛО была главной крепостной позицией. Ее высокие (до 8 м), но тонкие (около 1 м) стены, не прикрытые ни рвом, ни протейхизмой, не обеспечивали бы надежную оборону на фронте протяженностью около 700 м, на котором противник мог атаковать эту линию, беспрепятственно развернув штурмовые средства. Открытие ГЛО позволило понять действительное значение оборонительного рубежа, прикрывшего заселенную территорию плато. Его появление, с одной стороны, объясняется тем, что в эпоху развитого феодализма произошли изменения в тактике наступательного и оборонительного боя, с другой, изменилась социально-экономическая структура поселения на плато. Оно получило достаточно выраженное в планировке районирование. Формировались кварталы, центрами которых становились небольшие церкви с примыкающими к ним кладбищами.

Поселение имело сложную социальную структуру, о чем говорит существование цитадели на мысе Тешкли-бурун и княжеского дворца в центральной части плато.

ВЛО становится конкретно выраженной границей поселения, которое приобрело характерные черты феодального города. Иным по сути оно быть не могло, поскольку в эпоху феодализма укрепления мог иметь только город или замок (228, с. 64), но роли замка Мангуп XIV–XV вв. никак не соответствует. Уже само наличие сложной фортификационной системы по примеру средневековой Руси говорит о типологическом месте такого памятника в группе городов (225, с. 58). Строгая оконтуренность ядра поселения крепостными стенами является характерной чертой городов XIII–XV вв. Столь же типично присутствие в них административных резиденций, причем на Мангупе их было две (речь о них пойдет ниже).

ВЛО имеет длину около 620 м. Она протянулась от места, где южный обрыв плато переходит в западный край Чамну-буруна, и до юго-западного склона Гамам-дере, смыкаясь там с укреплением А.XV. Такое расположение линии указывает, что ее создатели считали балки Табана-дере и Лагерную наиболее опасными в случае военной угрозы городу. Возможно, что это — свидетельство неуверенности в способности гарнизона и феодального ополчения обеспечить надежную оборону всего контура плато и предотвратить просачивание через периферийные звенья ГЛО мелких групп неприятеля.

Рис. 31. Укрепление А. XIV. Башня А. 4. План и фас. [263]

В компоновке ВЛО хорошо выражены иные принципы, нежели заложенные в ГЛО. В целом прямолинейность начертания линии В, за исключением участка, пересекающего истоки балки Табана-дере, говорит о новой системе организации флангового обстрела. Он обеспечивался теперь не тенальным расположением куртин, а башнями, расставленными с частотой, зависящей от степени вероятности удара неприятеля по тому или иному участку. Наиболее насыщен башнями северо-восточный фланг ВЛО: здесь на протяжении около 350 м почти равномерно расставлено шесть башен, [140] среднее расстояние между ними составляет 46 м. Юго-западный участок ВЛО протяженностью 270 м имеет только три башни, причем башня В.2 разрушена настолько, что определить ее местонахождение визуально сейчас очень трудно. О ее существовании можно судить по плану Мангупа, опубликованному А. Л. Бертье-Делагардом в 1918 г. (36, с. 10–11, рис. 2). Судя по нему, расстояние от башни В.2 до В.1 составляло около 95 м, а до В.3 — 118 м. Такая неравномерность в распределении башен находится в зависимости от защитных свойств рельефа (268, с. 240). Она хорошо прослеживается в ряде русских крепостей XIV–XV вв. (Изборск, Порхов); это, по мнению В. В. Косточкина, свидетельствует о делении обороны на <активную> и <пассивную>. Только широкое распространение в крепостной войне артиллерии со второй половины XV в. привело к более строгой ритмичности в расположении башен (135, с. 132–140), обеспечившей равномерное фланкирование участков (228, с. 182).

Как видно, центральный участок обороны Северного фронта, в особенности основание Чуфут-чеарган-буруна, считался в крепости самым опасным. Концентрация башен здесь показывает, что удар ожидался прежде всего из Лагерной балки, что подтвердили события 1475 г.

Конструктивно стены ВЛО резко отличаются от раннесредневековых. Кладка эмплектон с применением квадров ушла в прошлое. В XIV–XV вв. главный строительный материал — ломаный известняк, господствует иррегулярная бутовая кладка. Важно отметить, что нигде в сооружениях ВЛО, за исключением башни В.4, перестраивавшейся в турецкое время, не применялся тесаный камень; это указывает на то, что строительство их велось в период расцвета города, не имевшего руин. В кладке использовалось большое количество известкового раствора с просеянным песком. На этом же участке впервые было исследовано основание стены ВЛО и установлено, что при строительстве вначале был вырыт котлован глубиной около 1 м и шириной до 1,5 м, в него был уложен фундамент, заполнивший весь объем котлована, и на нем была возведена стена, толщиной 0,9 м. Несмотря на наличие фундамента, стена, стоявшая на культурном слое раннесредневекового времени, приобрела довольно значительный уклон в сторону ската Лагерной балки (рис. 32). Надо полагать, что куртины, стоящие на мысах, имели в качестве основания материковую скалу, залегающую там на глубине не более 0,5 м.

Рис. 32. ВЛО. Куртина 3. Раскоп в районе башни В.8 (верховье Лагерной балки). Стратиграфия. [264]

Возведение стен из необработанного или грубообработанного камня требовало введения в конструкцию деревянных продольных и поперечных связей, образовывавших жесткие пояса, разбивавшие кладку на ярусы высотой 1,5–2 м. Отверстия поперечных балок хорошо видны в стенах, во многих из них дерево неплохо сохранилось. Вероятно, концы балок когда-то выступали из тыльной плоскости стены, служа пальцами лесов, хорошо знакомых по древнерусской фортификации (Изборская крепость) (226, с. 178). Такая анкеровка стены предотвращала рассадку кладки до оптимальной степени отвердения строительного раствора, достижение которой требует десятков и даже сотен лет (108, с. 88).