— Попытайся не возненавидеть Джонни. Он очень расстроился, но Пэйдж умеет убеждать, когда хочет добиться своего. А сегодня она была очень убедительной. Встреча имеет отношение к кредиту, который они с Джонни ищут, понимаешь?
— Так в Нью-Йорке они его не получили? — спросила Эйлин с деланным интересом.
— Их заверили, что, если условия банка будут соблюдены, кредит выдадут. Сегодня вечером они заняты тем, что уверяют банкиров в своей финансовой состоятельности. Возможно, если бы кредит мог дать я… да что там говорить!
— У тебя она деньги не возьмет? — удивилась Эйлин.
Дэйл только ухмыльнулся:
— С руками оторвет, только вот я на подобную жертву пойти не в силах. Ей нужно два миллиона наличными. Даже для человека с Моими запросами и привычками доходы мои довольно велики, но своевольничать я не могу. Я получаю из трастового фонда все, что мне необходимо для достойной жизни. Капитал же унаследуют мои дети, если они у меня будут. Иначе он пойдет на благотворительные нужды. Как ты, наверное, уже догадалась, мои предки были невысокого мнения о моих деловых качествах, поэтому, как бы мне ни хотелось помочь Пэйдж, сделать это я не в силах. — Он помолчал, затем пожал плечами: — Кроме того, Пэйдж с куда большим удовольствием сама разберется в своих делах. Это ее конек: драться, демонстрировать ум и деловую хватку. А еще умение манипулировать людьми. — В его голосе опять прозвучали горькие нотки. — В чем она, надо признать, отлично преуспела.
— Это правда, — многозначительно произнесла Эйлин.
Дэйл взглянул на нее сочувственно:
— Сдайся, девочка. Не терзай свое сердце из-за этого парня. Пэйдж посадила его на привязь, укротила и заклеймила. А когда она устанет от него, а это случится непременно, он и смотреть не захочет на других женщин. Забудь о нем.
— Не могу, — с горечью прошептала Эйлин.
Дэйл кивнул:
— Я знаю. Вот и я не могу забыть ее. Было время, когда больше всего на свете мне хотелось свернуть ее прекрасную шейку, когда она казалась мне страшной болезнью и в то же время самым сладким, самым сочным запретным плодом. И я, как мальчишка, бежал каждый раз, когда представлялась возможность вкусить его. Конечно, есть и у нас возможность отстоять нашу независимость. Освободиться от цепей, так сказать.
Эйлин смотрела на него, теряясь в догадках.
— Мы могли бы сбежать, — тихо произнес Дэйл.
Эйлин удивленно заморгала:
— Сбежать? Вместе?
Уголки рта Дэйла изогнулись в циничной улыбке.
— Почему бы и нет? Это больно ударит по их самолюбию. Пэйдж смотрит на меня как на Чери. Я — ее личная собственность, домашний зверек, с которым можно поиграть, можно обласкать, когда тебе вздумается, а затем отпихнуть ногой и заняться другими делами. Что до Джонни, он, похоже, не знает, как сильно ты его любишь. Я не сомневаюсь, мы могли бы отлично повеселиться. Есть масса замечательных мест, где для нас найдется лекарство от скуки и душевной боли. Тебе понравится.
— Это не смешно, — натянуто улыбнулась Эйлин.
Дэйл нахмурился.
— Я и не думал шутить, — возразил он. — Наоборот, уверяю тебя, я чертовски серьезен.
— Я тебе не верю, — ответила девушка, горько усмехнувшись.
— Но почему? — Будь рядом тот, кто знал Дэйла немного лучше, чем Эйлин, тут же предупредил бы ее, что этот человек моментально начинает воплощать в жизнь любую свою затею, не жалея на это сил и средств. — Ты красива, с тобой приятно общаться. Я мог бы научиться любить тебя, а ты со временем научилась бы меня выносить. Лучшей шутки над Пэйдж и придумать нельзя. И над Джонни, конечно, тоже.
— Джонни было бы на это совершенно наплевать, — резко возразила Эйлин. — Джонни меня не любит.
— А Пэйдж не любит меня, — с сожалением констатировал Дэйл. — Но любит, когда я кручусь вокруг нее. Если бы я вдруг взял и женился на ком-то еще, это было бы ударом для нее.
— Это еще не причина, чтобы жениться, тебе так не кажется?
— А какая причина тебе кажется достаточно веской? — В голосе ее спутника прозвучал цинизм.
— Любовь. Любовь такой силы, когда даже взгляд на другого кажется кощунством, — твердо ответила Эйлин. — Желание жить с любимым до конца дней своих и не расставаться ни на миг.
— Звучит тоскливо, — заметил Дэйл.
— Это потому, что ты никогда не любил по-настоящему, — не сдавалась Эйлин.
Они ехали чересчур быстро, и поначалу Эйлин это тревожило, но на некоторое время она позабыла о своей тревоге, тщетно стараясь внушить Дэйлу, что именно она подразумевает под словом «любовь». Дорога становилась все более извилистой. Дэйл вовсю жал на педаль тормоза, и одного взгляда на его лицо, на белые линии его плотно сжатых губ было достаточно для Эйлин, чтобы понять, как трудно ему держать руль.
Эйлин поняла, что этот большой автомобиль выходит из-под контроля, и, окаменев от ужаса, наблюдала за тем, как Дэйл старался удержать машину на дороге. Потом, сквозь скрип тормозов, она услышала крик:
— Прыгай! Не будь дурой! Прыгай!
Повинуясь, Эйлин вслепую нащупала дверную ручку и, когда дверь распахнулась, буквально вылетела в темноту ночи. Секунды дикого страха показались ей вечностью, хотя падала она так быстро, что вряд ли успела бы моргнуть. Она ударилась плечом о травянистую почву, и ей показалось, будто воздух покинул ее легкие. Страшный грохот был последним звуком, который Эйлин услышала прежде, чем провалилась во тьму.
Глава 14
Все смешалось в ее голове. Беспорядок ощущений и мыслей невозможно было передать словами. Эйлин лежала в грязной воде придорожной канавы. В ночи слышался вой сирен. Потом она почувствовала, как ее положили на носилки. Затем как ей делают укол в руку, и снова ее окутала душная и мягкая тьма. В следующий раз Эйлин пришла в себя уже на больничной койке. Солнце озаряло ее палату. Она зашевелилась, и медсестра, женщина средних лет, с добрым, приятным лицом, склонилась над ней.
— Вам лучше? — спросила она.
Пошевелив пальцами рук и ног, Эйлин догадалась, что, невзирая на ушибы и ссадины, пострадала она не сильно.
— Ссадины, шок и легкие ушибы, — чуть раздраженно сообщила сестра. — Если вам станет от этого легче, могу сказать, что вам здорово повезло. Вы можете уйти домой, как только вас осмотрит доктор.
Эйлин дрожащим голосом спросила:
— А мистер Кеннеди?
— Вашему приятелю повезло чуть меньше, но надеемся, все обойдется, — проинформировала ее медсестра. — Он еще состариться успеет, но, чтобы встать на ноги, потребуется время. Не расстраивайтесь. Будь все иначе, и людям, путающим автомобили с самолетами, стало бы целесообразнее жить в больнице. — И она с негодованием удалилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});