Читать интересную книгу Фея для Правителя Драконов (СИ) - Розмарин Селина

Тяжелые веки все же разлепились, я приподнялась на локтях и медленно встала с земли. Где я? Это не мой мир, чужая земля, не встречавшаяся мне прежде. Лишь серое небо, покрытое густыми грозовыми тучами напоминало мне о месте, из которого я прибыла.

Под босыми ногами росла мягкая невысокая трава, приятно щекотавшая кожу при малейшем движении. Теплый, или даже горячий ветер, обдувал озябшую, на удивление, сухую кожу. Непонятно.... ведь я точно помнила, что провалилась сюда через какой-то склизкий и влажный состав. Это все тоже происки лживого лекаря, который так и не получил по заслугам и сумел запереть меня в каком-то пространстве? Ну погоди! Как-только выберусь, тебе несдобровать. Последние волосы, которые ты так старательно приглаживаешь, повыдергаю!

Запах гари, впереди горели холмы, оттуда же доносились людские крики и грозный рев. Драконий - почему-то вдруг подумалось мне. Но с чего я так решила? Не знаю. Однако, оказалась права. В небе, разрезая воздушные потоки своими мощными крыльями, летел алый дракон. Вся его кожа пылала огнем, по чешуе, словно раскаленная лава бежала, а пламя, извергаемое пастью, поджигало землю. Только сейчас я заметила, что не все вокруг поросло травой, а лишь часть... небольшой островок спокойствия и мира, на котором я стояла вдали от общей суеты.

Я посмотрела на свои руки. Они были полупрозрачными, мигающими тусклым белым светом, делая меня похожей на проекцию, которыми при помощи кристаллов связи пользовались эльфы. Я умерла? Поэтому попала сюда? В мир, где кричат погибшие души...

Махнула головой, отгоняя прочь самые ужасные мысли, и пошла вперед. С каждым шагом приближая себя к гомону, стонам и мольбе, обливающим мое сердце одним только звуком. Находившись на возвышении горящего холма, я видела как в овраге горело поселение. Кто-то держал оборону, кто-то пытался защититься под барьером, а у кого-то хватало смелости чтобы атаковать врага в ответ. Проливалось много крови, даже слишком, для обычной войны. Драконы, как дикие голодные звери, пытались буквально задавить своего противника. Яростно. Жестоко. Не давая ни малейшей возможности на жизнь.

За что? Почему они так с ними? Потому что те не захотели делиться провизией, платить дань? Не желали сдаваться захватчику и склонять перед ним голову? Этого я не знала, и не спешила судить. Только старалась понять настоящее это или прошлое, а может другой мир?

Среди драконов с чешуей самых разных оттенков я увидела одного... черного. Сердце предательски дрогнуло. Прижав руку к груди, я пыталась отыскать в нем знакомые черты. Но не нашла, и испытала облегчение. Этот был куда больше правителя, крылья шире, а рык такой яростный и пугающий, что от него стыла кровь. Будь это мой дракон, что бы я делала? Как бы попыталась отогнать беду? Стоп... что я только что... МОЙ? Нет-нет-нет... Когда это он стал моим? Со мной явно что-то не так.

Оглушительный рев с сильным порывом ветра обрушился на все вокруг, пространство исказилось, а очнулась я уже в полумрачном пустом холе стоя на коленях перед мраморным алтарем. Напротив меня стоял незнакомец в черной свободной хламиде, наглухо закрывающей тело и лицо. Даже руки его были скрыты перчатками, а в одной из них он держал кинжал. Вокруг нас фигурой-полумесяцем стояла толпа людей, но я не смогла их нормально разглядеть. Плотная дымка скрывала их лица и искажала голос.

- Ты ведь знаешь, что "кое-что" мне задолжал, иноземец, - громоподобным голосом произнес незнакомец, подойдя ближе, и наклонившись ко мне, приподнял мою голову за подбородок. Под глубоким капюшоном тут же сверкнули две красные яркие точки. Кто это чудовище? И почему оно называет меня "иноземцем"? - И ты не захотел мне это отдавать, по-хорошему. Не волнуйся, я проявлю снисхождение и дарую тебе быструю смерть, - добавил он с какой-то иронией, и занес над моей головой кинжал.

Я не успела испугаться. Мгновение, и шею прострелила острая боль, тепло разлилось по плечам и рукам. Я задергалась в предсмертной конвульсии, рот заполнился горячей жидкостью с металлическим вкусом, которую я тут же сплюнула, а затем перед глазами снова потемнело, а подо мной оказался холодный, каменный и влажный пол. Послышалось пение и разговор на странном языке. Будто со стороны, в каком-то мороке, я наблюдала за тем, как волокут убитое тело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Хапнув побольше воздуха и сдерживая крик, я отвернулась, чтобы не смотреть на это зверство, но всего через секунду почему-то снова стояла на коленях со связанными за спиной руками. С плеч моих свисали растрепанные черные волосы, а одета я была в белое, длинное, подранное платье, испачканное пятнами засохшей и свежей крови. На дворе стояла глубокая ночь, в небе светила полная луна, а передо мной стоял все тот же силуэт в хламиде с наглухо закрытым телом.

- Разве так можно, Мирта? - произнес незнакомец скрипучим голосом. - По долгам надо платить. А ты что? Сбежать решила? - тут он в мгновение преодолел расстояние в несколько разделяющих нас шагов и заглянул мне в глаза. От его дыхания, попадающего на мое лицо, холодели пальцы рук и ног. В горле пересохло, словно меня всю неделю морили жаждой. Я шумно сглотнула, а жестокий палач моего кошмара продолжил. - Медленную и мучительную или быструю и безболезненную? Какую смерть предпочтешь?

В лунном свете сверкнула хищная улыбка, напоминающая оскал, а затем мои губы что-то прошептали неслышно, а потом все было как в тумане. Веревка, которую я до этого не замечала, стянулась на моей шее, а живот пронзило острым уже знакомым кинжалом. Из горла вырвался крик, мне было невыносимо больно, до того, что слезы вырвались из глаз, а все тело сковал паралич. Или это был вовсе не паралич, и я просто уже не могла двигаться, потому что... Умерла?

9.2

Вы когда-нибудь умирали? Испытывали такую сильную боль, что не мечтаешь ни о чем, кроме смерти? Вам когда-нибудь наживую без всякого обезболивания протыкали руки и ноги? А горло кинжалом перерезали? Заставляли страдать и молить о пощаде? Хмык. Святая Фауна, кого я об этом спрашиваю? Кучку трупов, лежащих рядом со мной. У кого-то из вас уже и головы-то нету. Или рук... и этих самых ног, за которые меня не так давно подвешивали вверх ногами.

Не знаю сколько уже длится этот кошмар, но то, что я являюсь его главным участником, невыносимо мучило меня.

Бетта Робертсон - кухарка. Была заколота своим же ножом. Николсон Пэтт - кузнец, живущий еще до рождения моих родителей, если судить по картинам пейзажей, что я успела увидеть перед тем, как меня... то есть его, подвесили на дереве. Камия Роузен - официантка в таверне. Всегда мечтала о невероятной красоте, чтобы подцепить богатого аристократа-красавчика. А заполучив его, умерла при родах в страшных муках. Мэг Стивбери - стражник покоев какого-то короля. Его столкнули со смотровой башни, обставив все как самоубийство от горя по ушедшей жене. И многие-многие другие. Не сосчитать сколько их было. Я схожу с ума, переживая чужие смерти. Примеряя маски других людей, я начинаю забывать кто я такая...

Лантана Грейт. Ланта-н-на Грей...т. Ланта-нна Гре-е-ейт.

- Ты, как и все, не пришел ко мне сам, - открыв деревянную дверь, я увидела свой ночной кошмар, раскачивающийся на стуле в крошечной, почти пустой комнатке при свете зажженной лампадки. Стул неприятно скрипел, заставляя поморщиться. - Думал, у тебя еще было время?! - в голосе слышалась ухмылка. - Все вы так говорите, - чудовище в черной хламиде поднялось со стула и вальяжно в развалочку направилось ко мне.

А я снова испытала страх, от которого подкашивались и деревенели ноги. Они еле двигались, даже, когда я била по ним руками.

"Двигайтесь. Двигайтесь!" - доносилось в голове. "Бегите". Сколько бы раз не видела это, сколько бы раз не умирала в чужом теле, не переставала испытывать страх. Сердце билось как сумасшедшее, готовое в любой момент вырваться из груди. Все потому, что это не моя смерть, не мое тело, и не мои мысли. Я лишь выступала в роли смотрящего, от которого не зависело ничего. Всегда, в конце любой сцены я уже заранее знала финал, и боялась его сильнее, чем огня, сильнее всего во всем мире. Думала, что нет ничего страшнее мучительной боли, которую испытываешь до того, как навсегда закрыть глаза.