Читать интересную книгу Тринадцатая сказка - Диана Сеттерфилд

Из-за спинки шезлонга поднялась неясная фигура в белом…

Бедная миссис Модели.

Она едва успела заметить, что белая фигура угрожающе вздымает скрипку и что эта скрипка очень быстро и энергично перемещается в ее сторону. Прежде чем она хоть как-то среагировала, скрипка обрушилась на ее череп; в глазах докторши потемнело, и она без чувств рухнула навзничь.

Она безжизненно простерлась на полу, раскинув руки в стороны, и белоснежный носовой платочек пугливо высовывался из-под ремешка ее наручных часов. Клубы пыли, поднятые с ковра при ее падении, медленно оседали обратно.

Так она пролежала примерно полчаса. На ее счастье, Миссиз по возвращении с фермы, куда она ходила за свежими яйцами, случайно заглянула в эту комнату и заинтересовалась происхождением большого темного пятна перед роялем, где она прежде таких пятен не наблюдала.

А белая фигура исчезла без следа.

***

Когда я вечерами записывала историю мисс Винтер, ее голос заполнял мою комнату почти так же явственно, как это ранее происходило в библиотеке. У нее была особенная манера произносить слова, которые отпечатывались в моей памяти, как на фонограмме. На сей раз после слов «исчезла без следа» она сделала паузу; я замерла, держа карандаш над страницей и ожидая продолжения.

Я была так поглощена ее историей, что не сразу смогла иерефокусировать взгляд с распростертой на пыльном попу воображаемой докторши на реальную рассказчицу. Когда же я с этим справилась, увиденное меня напугало. Обычная бледность мисс Винтер приобрела желтовато-серый оттенок, а ее тело, всегда отличавшееся прямой осанкой, мучительно напряглось, словно с трудом выдерживало чей-то незримый натиск. По дрожанию ее губ было похоже, что она проигрывает эту борьбу; но затем ей все же удалось подавить гримасу боли.

Я в тревоге поднялась со стула, не зная, что предпринять.

– Мисс Винтер! – воскликнула я растерянно. – Что с вами?

– Мой волк… – пробормотала она что-то в этом роде, и при попытке заговорить губы ее вновь задрожали.

Она закрыла глаза; дыхание ее было тяжелым и неровным. Я уже хотела звать на помощь Джудит, но мисс Винтер, похоже, сама справилась с приступом. Теперь она дышала спокойнее, лицевые мышцы перестали дергаться, и, хотя смертельная бледность еще не прошла, она смогла открыть глаза и взглянула на меня.

– Лучше… – произнесла она слабым голосом. Я медленно заняла свое место на стуле.

– Мне послышалось, вы что-то сказали о волке.

– Да. Так я называю черную тварь, которая начинает глодать мои кости, как только ей предоставляется шанс. Обычно волк прячется по темным закоулкам, потому что боится вот этого. – Она указала на упаковку белых таблеток на столике у нее под рукой. – Но надолго их не хватает. Сейчас около двенадцати часов, и действие ослабевает. В такие минуты волк и вгрызается мне в загривок. К половине первого он успевает глубоко запустить клыки, и пытка продолжается до часу пополудни, когда я могу принять очередную таблетку и загнать его обратно в угол. Мы с ним оба внимательно следим за часами. С каждым днем он нападает пятью минутами раньше прежнего, но мне нельзя принять таблетку на пять минут Раньше. Таков режим.

– Но ведь ваш доктор…

– Да, он корректирует дозу каждую неделю или раз в десять дней. Но ее никогда не хватает на весь промежуток времени до следующего приема. Доктор с этим строг – он, видите ли, не хочет оказаться моим невольным убийцей и предоставляет эту роль волку.

Она посмотрела на меня сурово; затем ее лицо несколько смягчилось.

– Таблетки всегда под рукой, видите? И стакан воды. Стоит мне захотеть, и я в любое время положу конец мучениям. Только не вздумайте меня жалеть. Я сама избрала этот путь, потому что мне нужно продержаться подольше и еще кое-что сделать.

Я кивнула и сказала:

– Хорошо.

– Ну так давайте продолжим. На чем мы остановились?

– Жена доктора. Лежит в комнате. Удар скрипкой, – вкратце напомнила я.

И мы продолжили.

***

Чарли не привык решать проблемы.

Проблем этих у него было предостаточно – дырявая крыша, лопнувшие оконные стекла, дохлые голуби в мансарде и так далее, – однако он ими пренебрегал. Или не замечал вовсе, будучи далек от реальной жизни. Если дождевая вода через дыры в крыше заливала одну комнату, он просто перебирался в другую, благо дом был достаточно просторен. Возможно, при его неповоротливом уме Чарли толком не уяснил, что люди должны периодически предпринимать некоторые усилия для того, чтобы поддерживать свои жилища в порядке. С другой стороны, разрушение было как раз во вкусе Чарли. Среди разрухи он чувствовал себя в своей стихии.

Но даже для Чарли безжизненное тело докторской жены в его доме являлось проблемой, которой он не мог пренебречь. Куда ни шло, если бы здесь умер кто-нибудь из своих… Но посторонний – это уже другой коленкор. Что-то нужно было делать, но что именно? Чарли пребывал в растерянности, молча глядя на докторшу, когда та вдруг застонала и поднесла руку к своей разбитой голове. Хотя Чарли и был туповат, он понял, что это означало. Неприятностей теперь было не избежать.

Миссиз отправила Джона-копуна за доктором, и тот не замедлил с прибытием. Какое-то время казалось, что предчувствие надвигающейся катастрофы обмануло Чарли, – докторша почти не пострадала физически, да и полученное ею нервное потрясение было не столь уж сильным. Она отказалась от бренди, но выпила чашку чая и вскоре совершенно оправилась.

– Это была женщина, – сообщила она. – Женщина в белом.

– Глупости, – поспешно заявила Миссиз. – Здесь нет женщины в белом.

В глазах докторши блестели слезы обиды, но она твердо стояла на своем:

– Но я же сама видела, – это была женщина хрупкого сложения в белом платье. Она сидела в шезлонге, а потом вдруг поднялась и…

– Ты ее хорошо разглядела? – спросил доктор Модели.

– Нет, все случилось слишком быстро.

– Уверяю вас, это невозможно, – прервала ее Миссиз. Голос звучал сочувственно, но тон был категоричен. – В доме нет никаких женщин в белом. Вы, должно быть, увидели призрак.

Тут впервые подал голос Джон-копун:

– Говорят, здесь водится нечистая сила.

Присутствующие одновременно посмотрели на разбитую скрипку, валявшуюся посреди комнаты, а затем на шишку, что вздулась над виском миссис Модели, однако никто из них не успел высказаться по поводу призрачной версии происшедшего, поскольку в дверях появилась Изабелла. Стройная и гибкая, она была облачена в платье бледно-лимонного цвета; нечесаные волосы лежали как попало, прекрасные глаза Диковато блуждали по комнате.

– Похожа эта женщина на ту, что нанесла удар? – спросил доктор свою жену.

Миссис Модели сравнила Изабеллу с картинкой, запечатлевшей в ее памяти. Так ли уж велика разница между белым и бледно-лимонным цветами? Можно ли назвать сложение этой женщины хрупким? В какой степени удар скрипкой по голове может повлиять на восприятие действительности? Докторша была не уверена, однако вид ярких изумрудных глаз вызвал в ней какую-то ассоциацию с недавним происшествием, и она решилась:

– Да. Это та самая женщина.

Миссиз и Джон-копун старались не смотреть друг на друга.

С этого момента доктор позабыл о своей пострадавшей супруге и сосредоточился на Изабелле. Разглядывая ее пристально и дружелюбно, хотя и с некоторой тревогой, он задавал ей вопрос за вопросом. Если она отказывалась отвечать, доктор не настаивал, а ее немногие ответы – то игривые, то раздраженные, а то и вовсе бессмысленные – выслушивал с величайшим вниманием, одновременно делая пометки в своем блокноте. Взяв ее за кисть, чтобы измерить пульс, он заметил многочисленные шрамы от порезов на внутренней стороне ее предплечья.

– Она сделала это сама?

Миссиз неохотно признала: «Да», и доктор пожевал губами, что являлось признаком серьезной обеспокоенности.

– Могу я поговорить с вами наедине, сэр? – спросил он у Чарли.

Тот никак не прореагировал, однако доктор настойчиво взял его под руку и со словами: «Может, пройдем в библиотеку?» – вывел из комнаты.

Оставшиеся в гостиной Миссиз и супруга доктора ждали, делая вид, что не прислушиваются к голосам, доносившимся из библиотеки. Собственно, оттуда доносился лишь один голос, негромкий и спокойный. Когда этот голос умолк, раздалось «Нет!» и еще раз «Нет!» – то были резкие выкрики Чарли, а затем вновь заговорил доктор. Они отсутствовали довольно долго, и односложные протесты Чарли повторялись еще не раз, прежде чем дверь отворилась и доктор вошел в гостиную. Вид у него был серьезный и взволнованный. Из-за его спины донесся вопль отчаяния и бессилия, на что доктор лишь поморщился и прикрыл за собой дверь.

– Ее нужно отвезти в психиатрическую лечебницу, – сообщил он Миссиз. – Транспорт я обеспечу. В два часа вас устроит?