М. И. Калинин подчеркивал: «Для нас ненависть к врагу священна. Каждый советский гражданин, в котором есть хотя капля горячей крови, должен зажечься лютой ненавистью к поработителям свободы, культуры, человечества. Наше чувство ненависти должно подняться на высоту величайшего народного героизма. И в пламени народного негодования и ненависти фашистская армия превратится в груду пепла».[344]
Воспитывая у защитников Севастополя ненависть к врагу, политорганы и партийные организации, командиры и политработники добивались, чтобы эта ненависть была их движущей силой. Воинам разъяснялось, что только тот по-настоящему ненавидит врага и действительно стремится к победе, кто проявляет стойкость и упорство в боях, отлично владеет оружием, соблюдает воинскую дисциплину и революционную бдительность.
Горком и райкомы партии особое значение придавали массово-политической работе среди населения. Партийная организация города насчитывала в своих рядах не более 700 человек вместо 3500 перед началом войны, но немногочисленный отряд коммунистов являлся боевым организатором масс. На предприятиях, в учреждениях, командах МПВО, в убежищах — всюду работали агитаторы-коммунисты. Личным примером, призывным словом они сплачивали людей, воспитывали у них безграничную любовь к Родине и ненависть к поработителям.
Большие трудности возникли в снабжении продовольствием. Тогда заведующая оргинструкторским отделом горкома партии Анна Михайловна Михалева совместно с секретарем партийной организации горторга Зинаидой Сутыриной сумели мобилизовать сотрудников горторга, и снабжение населения по всем уголкам города было налажено.[345]
Руководство рыбколхоза «Рыбацкая коммуна»: И. Е. Евтушенко (председатель колхоза), В. И. Котко (секретарь партийной организации) решили во что бы то ни стало организовать ловлю рыбы для трудящихся и защитников города. Они добились возвращения сетей, изъятых военным командованием, мобилизовали колхозные кадры и, несмотря на частые артобстрелы, ежедневно вылавливали рыбу.
Когда снаряд, попавший в главный корпус электростанции, повредил котел, сменный мастер коммунист Г. Ф. Красненко первым бросился к месту аварии и с опасностью для жизни предотвратил взрыв. Коммунист Д. Н. Загордянский, работавший на центральной понижающей подстанции мастером, не обращая внимания на рвущиеся близко снаряды, сумел предотвратить аварию, которая могла произойти от повреждения трансформатора.
Командование 11-й немецкой армии, в свою очередь, укрепляло занимаемые позиции под Севастополем в инженерном отношении, подтягивало артиллерию, танки и авиацию, перебрасывало дополнительные силы с Керченского полуострова. В течение первой половины декабря враг сумел перебросить под Севастополь две немецкие пехотные дивизии и часть румынских войск.
В период небольшой передышки происходили бои местного значения. Как противник, так и защитники Севастополя нередко вели артиллерийский огонь на подавление батарей, по скоплениям войск и ближайшим тылам. Продолжала действовать с обеих сторон и авиация, которая осуществляла не только разведку, но и наносила бомбоштурмовые удары по войскам и командным пунктам.
Оперативная обстановка, сложившаяся к середине декабря на советско-германском фронте, была неблагоприятной для противника. Успешное контрнаступление под Москвой привело к поражению немецко-фашистских войск группы армий «Центр». Одновременно советские войска развернули наступление в районе Тихвина и также разгромили противника. На Южном фронте наши войска мощным ударом освободили Ростов и вынудили вражеские войска к отходу на Таганрог. В такой благоприятной для нас обстановке еще до начала второго вражеского наступления на Севастополь началась разработка операции по высадке крупного десанта на Керченский полуостров. С началом операции предусматривалось войскам СОР начать наступательные действия в направлении на Симферополь с задачей атаковать силы противника и не допустить возможности вывода его резервов на керченское направление.[346]
Для подготовки к десантной операции требовалось определенное время, и жизнь внесла свои коррективы в замыслы советского командования. Войскам СОР вместо планируемого наступления пришлось бросить все силы для отражения нового наступления противника, которое он начал 17 декабря. Десантная операция в Крым будет проведена в ходе решающего сражения за Севастополь и сыграет огромную роль в срыве планов немецкого командования по овладению главной базой флота.
Вопрос о начале декабрьского наступления противника и сегодня обсуждается как среди участников боев, так и на страницах печати. Некоторые авторы утверждают, что переход войск 11-й армии в наступление не был неожиданностью.[347] Однако свидетельства многих очевидцев, в том числе и ряда руководителей обороны, говорят о том, что новое наступление вражеских войск было совершенно неожиданным.
Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков отмечают, что командование СОР было убеждено в том, что противник не располагает достаточными силами для нового решительного наступления в ближайшее время, а высадка десанта в восточной части Крыма снимет угрозу с главной базы.[348]
Н. И. Крылов пишет: «Некоторые наши товарищи начинают даже сомневаться, будут ли фашисты еще раз наступать на Севастополь. До того ли, мол, теперь немцу?»[349] Командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец отмечает, что немцы перешли в наступление раньше, чем мы предполагали. Даже начавшееся вражеское наступление первоначально было принято за разведку боем, но вскоре стало ясно: противник начал штурм севастопольских рубежей.[350] Еще в ночь на 17 декабря «не знали, не предчувствовали, что истекают последние часы передышки»,[351] — пишет военком 8-й бригады морской пехоты бригадный комиссар Л. Н. Ефименко.
Одной из причин сложившейся ситуации была недостаточность достоверных сведений о противнике, т. е. слабо налаженная работа разведки. «Сведениями о том, что штурм должен начаться следующим утром, армейская разведка не располагала»,[352] — утверждает Н. И. Крылов.
Командование СОР допустило просчеты в определении направления главного удара противника, если он начнет второе наступление на главную базу. Заместитель командующего СОР по сухопутной обороне, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров и заместитель командующего флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г. В. Жуков считали, что в случае нового наступления на Севастополь немецко-фашистские войска, как и в ноябре, нанесут главный удар с юго-восточного направления, т. е. вдоль Ялтинского шоссе.[353]
Вот что пишет по этому вопросу в своих мемуарах Маршал Советского Союза Н. И. Крылов, который в период обороны Севастополя был начальником штаба Приморской армии: «Генерал Петров считал весьма вероятным, что при следующем наступлении немцев главные события снова развернутся вдоль Ялтинского шоссе, поскольку здесь можно шире, чем на других направлениях, использовать танки.
Левый фланг представлялся Петрову менее опасным не только потому, что на том направлении фронт отстоял пока значительно дальше от города — в наших руках находились и Мамашай и Аранчи. Там существовало такое серьезное препятствие для продвижения врага, как Северная бухта… Однако предположение, что противник повторит главный удар там, где наносил его в прошлый раз, не оправдалось».[354]
Совершенно противоположного мнения [видимо, пропущено слово «придерживался». — Прим. lenok555] генерал-майор П. А. Моргунов, являвшийся в дни обороны Севастополя комендантом береговой обороны. Он утверждает, что «направления ударов противника были определены довольно точно. Последующие события подтвердили эти выводы».[355] Трудно предполагать, чем руководствовался автор, но его утверждение бездоказательно, и с ним нельзя согласиться.
Прав Н. И. Крылов. Такого же мнения и некоторые другие руководители обороны. В частности, генерал Н. К. Рыжи, начальник артиллерии СОР и Приморской армии в дни обороны Севастополя, пишет: «Мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар. Тем не менее, очевидно, следовало принять меры к усилению обороны в третьем секторе и особенно на правом фланге четвертого, то есть в долине Бельбека, а также между Бельбеком и Качей. Это следовало сделать уже потому, что 8-я бригада морской пехоты почти не имела боевого опыта и оставалась без своей артиллерии, а в 95-й дивизии недоставало одного стрелкового полка (он находился во втором секторе). Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях».[356]