Кошка с цветом шерсти чернее ночи – одно из тех существ, которые в силу многочисленных предрассудков вызывают у человека сверхъестественный ужас. Потому и пользуется такой популярностью в уголовной среде название «Черная кошка», что оно само по себе вселяет страх, а это для налетчиков и грабителей очень важно, ведь запуганная жертва не способна к сопротивлению и с радостью отдаст любые ценности. Как говаривал опытный оперативник молодому Шарапову: «Чтобы, значит, лапки вверх и не чирикай».
«Черная кошка» появляется то тут, то там, заставляя обывателей дрожать за свою жизнь и кошелек, а сотрудников правоохранительных органов мобилизовать все силы на поимку распоясавшихся преступников. В архивах МВД можно найти информацию о десятках банд, называвших себя «Черной кошкой», и часть из них действительно орудовала в Москве. Впрочем, для обычного гражданина все эти банды – на одно лицо, а потому и сегодня живуч миф о неуловимой группе беспощадных грабителей-рецидивистов, которые не останавливались ни перед чем, чтобы завладеть чужим добром. На самом же деле подлинная история московской банды «Черная кошка» гораздо скромнее той, какую режиссер Говорухин показал нам в своем фильме.
После Великой Отечественной войны столицу вновь захлестнула криминальная волна. На руках у населения скопилось огнестрельное оружие. В связи с Победой было амнистировано множество уголовников. Появились беспризорные дети, потерявшие родителей, возросла подростковая преступность, расцвело хулиганство. МУР выбивался из сил, пытаясь справиться с этим бедствием.
14 декабря 1945 года была совершена кража, и на месте преступления грабители оставили записку, сообщив оперативникам, что здесь побывала «Черная кошка». Затем последовала целая серия дерзких ночных ограблений. Целью преступников были склады и магазины, и каждый раз они оставляли соответствующую записку или углем рисовали на стене черную кошку. Однако долго банда не просуществовала. В течение месяца сотрудникам МУРа удалось выйти на след и арестовать грабителей. Оказалось, что банда состояла всего лишь из пяти подростков, самому старшему из которых не было и семнадцати. И уже через три дня задержали «Черную кошку» из Харькова, возглавляемую неким Владимиром Орловым. Так оно и повелось: не проходило недели, чтобы в городе не объявлялась новая «Черная кошка».
Деятельность этих банд быстро обрастала «жуткими» подробностями. Но удачный выбор названия придавал деятельности грабителей определенный оттенок благородной романтики. Например, москвичи очень любят рассказывать историю о том, как два члена банды «Черная кошка» напали на девушку, поздно возвращавшуюся домой, но обнаружив, что сумочка у нее пуста, одарили капроновыми чулками.
Однако самая страшная «Кошка» водилась вовсе не в Москве, а много южнее – в славном городе Одесса.
«Черная кошка» в Одессе
После освобождения Одессы от фашистской оккупации в 1944 году в городе и его окрестностях создалась довольно сложная криминогенная обстановка.
В активную борьбу с преступниками вступили сотрудники Одесского уголовного розыска во главе с Давидом Михайловичем Курляндом (он послужил прототипом Давида Гоцмана в новом российском телесериале «Ликвидация»). В течение нескольких недель были выловлены и уничтожены терроризировавшие город банды «Додж 3/4», «Одесский Тарзан» и «Черная кошка».
С последней пришлось повозиться. Возглавлял ее некто Николай Марущак, а помощником у него был отпетый бандит Федор Кузнецов по кличке Когут. В этой группе насчитывалось 19 рецидивистов. За короткий срок банда совершила двенадцать убийств, налетов и ограблений.
Именно члены шайки «Черная кошка» зверски убили участкового инспектора милиции Небита, сотрудника госбезопасности и несколько войсковых офицеров. Все это производилось с целью присвоения оружия и форменной одежды, в которую экипировались бандиты, когда шли «на дело». Как правило, трупы убитых уголовники прятали в катакомбах.
Курлянд поставил перед своими подчиненными задачу во что бы то ни стало и в сжатые сроки взять или уничтожить банду «Черная кошка» и, по возможности, захватить живым Марущака. По предположению начальника угро, тот наверняка знал и других своих сообщников и встречался с ними.
А Марущак и его шайка в это время скрывались в катакомбах и развалинах. И все же по полученной от населения информации сотрудники угрозыска шаг за шагом сжимали кольцо вокруг Марущака. Однажды оперативникам удалось выследить вожака. А он, хорошо знавший многие надежные ходы в катакомбах, нырнул в один из них и через некоторое время очутился в глубокой пещере на Куяльнике, где находилась его штаб-квартира. Марущак считался битым волком и обложить его было не так-то и просто.
Прошло некоторое время. И как-то раз при очередной облаве на барахолке в числе других был арестован сообщник Марущака. Об этом стало известно, когда при выявлении личностей задержанных его опознал один из бывших полицаев – спасая свою шкуру, он сдал преступника. Так оперативники и вышли на штаб-квартиру банды «Черная кошка».
Ранним утром сотрудники угро окружили вход в пещеру. Бесшумно подошли вплотную к логову. Но бандиты, почувствовав опасность и понимая, что они заперты в пещере, решили прорваться сквозь кольцо. Выскочив наружу, открыли ураганный огонь. Оперативники моментально отреагировали на это, начав стрельбу на поражение. Бой был коротким. Тяжело раненный вожак еще пытался отстреливаться из пистолета, но его схватили и обезоружили. В последний момент Марущак все же успел раскусить ампулу с ядом. Он прекрасно понимал, что за содеянное ему спуску не будет, и предпочел умереть добровольно.
19. Сексуальная революция в Советской России
В 1917 году большевики совершили не только политический переворот, но и сделали реальностью первую сексуальную революцию. Многие из тех, кто состоял в коммунистической партии, слишком буквально воспринял призыв к обобществлению собственности. Женщина, которая в традиционном российском обществе, по мнению большевиков, была приравнена к товару, получала свободу от каких-либо обязательств перед семьей и мужем. Новая коммунистическая семья подразумевала свободный выбор партнера и беспорядочные сексуальные связи...
«Дорогу крылатому Эросу!»
Главным идеологом сексуальной революции в большевистской России стала Александра Михайловна Коллонтай.
«Сохранится ли семья в коммунистическом государстве? Будет ли она точно такая, как сейчас? – спрашивала Коллонтай. – Этот вопрос мучает многие сердца женщин рабочего класса, заботит он и товарищей мужчин».
Коллонтай и другие партийные теоретики считали семью буржуазным институтом. В ноябре 1918 года на первом Всероссийском съезде работниц и крестьянок Коллонтай выступила с докладом «Семья и коммунистическое государство». Затем вышли написанные ею брошюры «Новая мораль и рабочий», «Работница за год революции» и другие.
Выступая на партийном съезде в марте 1919 года, Коллонтай говорила: «Не нужно забывать, что до сих пор, даже в нашей Советской России, женщина трудового класса закрепощена <...> бытом, закабалена непроизводительным домашним хозяйством, которое лежит на плечах. Все это мешает ей отдаться <...> активному участию в борьбе за коммунизм и строительной работе. Мы должны создавать ясли, детские садики, строить общественные столовые, прачечные, то есть сделать все для слияния сил пролетариата – мужского и женского, чтобы совместными усилиями добиться общей великой цели завоевания и построения коммунистического общества».
Коллонтай призывала не только к социальному раскрепощению женщины, но и утверждала ее право на свободный выбор в любви. Об этом она писала в своих беллетристических произведениях: в сборнике «Любовь пчел трудовых» и повести «Большая любовь». Наиболее ярко идеи Александры Коллонтай прозвучали в нашумевшей статье «Дорогу крылатому Эросу!»
В 1917 году Коллонтай призывала революционных солдат и матросов не только к радикализму, но и к свободной любви. Шесть лет спустя, уже в мирное время, она бросила клич не сдерживать своих сексуальных устремлений, раскрепостить инстинкты и дать простор любовным наслаждениям.
На практике это теоретизирование едва не привело к узакониванию проституции. По мнению Коллонтай, этот род деятельности должен был стать не профессией, а хобби.
«Для нас, для трудовой республики, – писала она, – совсем неважно, продается ли женщина одному мужчине или многим сразу, является ли она профессиональной проституткой, живущей не на свой полезный труд, а на продажу своих ласк законному мужу или приходящим, сменяющимся клиентам, покупателям женского тела. Все женщины – дезертирки труда, не участвующие в трудовой повинности <...> подлежат на равных основаниях с проститутками принудительной трудовой повинности. И тут мы не можем делать разницы между проституткой или наизаконнейшей женой, живущей на содержании своего супруга, кто бы ни был ее супруг, хотя бы и сам “комиссар”».