– Все в порядке, Сьюзен. Налей, пожалуйста, чаю, а когда захочу раздеться, я позвоню тебе.
Судя по виду Сьюзен, она была решительно не согласна, но все же чаю налила и наложила на две тарелки кексов и лепешек, что-то ворча себе под нос. Забрав накидку Вивьен, она направилась к двери, строго сказав:
– Пятнадцать минут, мастер Кит. Затем я вернусь и уложу ее милость в постель.
Кит, уже успевший набить рот, ответил обаятельной улыбкой. В любом другом случае Вивьен бы расхохоталась, но сейчас ей казалось, что все и вся вышли из-под ее контроля. Если бы она могла положиться на Сент-Джорджа… Он-то знал бы, что делать и как справиться с Китом. Он бы…
Стоп.
Нельзя позволить мыслям увлечь себя в таком рискованном направлении. Кроме того, он наверняка скоро вернется в свой полк (или чем он там действительно занимается), и этот кризис нужно снимать самостоятельно. В конце концов, она ведь обещала отцу на смертном одре, что присмотрит за Китом и мамой, и эта клятва стала основой ее жизни. Зачастую эта ноша давила на нее слишком тяжко, но папа был лучшим отцом в мире. Он на нее полагался, и она его не подведет.
Вивьен и Кит сидели друг напротив друга, и больше им никто не мог помешать выяснить правду. Брат это тоже понимал. Он аккуратно поставил тарелку, отряхнул руки и посмотрел на Вивьен с виноватым выражением, которое она видела на его лице бессчетное число раз.
Отставив чашку, Вивьен посмотрела брату в глаза и задала вопрос, который не покидал ее последние несколько часов.
– Кит, скажи, какое именно отношение имел к моему похищению ты?
Глава 11
Кровь отхлынула от лица юноши, оно сделалось иссиня-бледным. Взгляд метнулся в сторону, словно искал пути побега, но затем вернулся обратно к Вивьен. Его ярко-голубые глаза, так похожие на ее собственные, молили о понимании.
Внутри у Вивьен все скрутилось в тугой узел, стоило ей увидеть это безмолвное подтверждение вины. Несмотря на то, что мозг сопоставил факты с почти математической точностью, сердце наивно надеялось, что она ошибается. Глупая. Если в этом мире есть две вещи, в которых Кит преуспевает, так это делание долгов и попадание в передряги.
– О Кит, – с отчаянием выдохнула она. – Как ты мог?
Он упал перед ней на колени, схватив за руки.
– Все было не так, Виви! Я же понятия не имел, что тебя похитят! Мне даже в голову не пришло, что этот негодяй в самом деле выполнит свою угрозу! – Он судорожно стиснул ее руки. – Я бы скорее умер, чем позволил причинить тебе вред. Ты же знаешь!
Его глаза повлажнели, и на какой-то ужасный миг Вивьен словно отбросило назад, к горьким воспоминаниям. Кит не плакал со дня смерти папы. В тот кошмарный день он пролил много слез, сердце его было разбито утратой обожаемого отца, и сердце Вивьен, видевшей все это, тоже чуть не разбилось. Тогда она поклялась, что Киту больше никогда не придется плакать, если это будет зависеть от нее.
Да только на этот раз Вивьен понятия не имела, сумеет ли вытащить его из беды.
Дав гневу улечься (какой смысл злиться на Кита?), она подняла его с пола и усадила рядом с собой. Она гладила брата по широкой спине, пока он пытался взять себя в руки, – как часто делала, пока он был мальчишкой. Затем положила руки ему на плечи и повернула лицом к себе.
– Это был тот ростовщик, да? Тот, о котором мы говорили на прошлой неделе?
Кит отвел глаза.
– Я… думаю, да.
– Кит, – предостерегла Вивьен.
Поморщившись, он посмотрел ей в глаза.
– Да, я почти уверен. После того как тебя увезли, я кучу времени потратил, чтобы его выследить. Найти не сумел, поэтому не могу быть уверен до конца, но скорее всего он. Прости, старушка, – подавленно произнес он. – Но ведь они не сделали тебе ничего плохого, да? В смысле, по-настоящему плохого. – Его глаза опять заблестели. – Пожалуйста, скажи, что с тобой ничего плохого не сделали.
– Все хорошо, – ответила Вивьен, рассеянно похлопывая его по руке и мысленно складывая уже известные ей кусочки головоломки. Она больше недели назад почувствовала, что с Китом что-то происходит. Она всегда умела это предчувствовать, и про маму тоже. Впрочем, особого труда это не представляло. Оба были заядлыми игроками и ужасными лжецами. А когда Кит отказался говорить, в чем дело, пришлось прибегнуть к неприятным мерам. Она обыскала его комнату и нашла там векселя на сумму свыше десяти тысяч фунтов, проигранных за карточным столом.
Сумма едва не сбила ее с ног, и как только он вернулся домой, Вивьен на него набросилась. Кит неохотно признался, что обратился к ростовщику, чтобы погасить долги. Услышав это, Вивьен закатила настоящий скандал. Кит выскочил из комнаты, но сначала потребовал, чтобы она перестала обращаться с ним, как с ребенком, и заявил, что сам все уладит. И вместо того чтобы настоять на своем и лично разобраться с ростовщиком, Вивьен решила, что он прав. Она баловала Кита всю жизнь, а ему давно пора брать на себя ответственность за свои ошибки.
Увы, она недооценила глубину его падения и преступные наклонности человека, владевшего векселями Кита.
– Ты разговаривал с ростовщиком после нашей ссоры? – спросила Вивьен.
– На следующий же день. Сказал, что он получит свои деньги через три дня. Он дал мне это время, но предупредил, что если я не заплачу, то расплачиваться придется моей семье. – Кит запустил руку в свои светлые растрепанные волосы. От волнения он выглядел больным. – Наверное, мне стоило пойти к Сайрусу, но ты же знаешь, как он реагирует. Если не угрожает сослать меня в деревню, то клянется, что запишет в пехотный полк и отправит на Пиренейский полуостров. Думаю, что в этот раз он бы так и поступил. Впрочем, я это заслужил, – с горечью добавил Кит.
– Никто никуда не уедет, – резко бросила Вивьен. Мысль о том, что ее ненаглядный беспомощный братишка окажется под дулами французских ружей, была непереносима. – И тебе нечего волноваться из-за Сайруса и его угроз, в особенности этой.
– Не знаю. Может быть, мне самое время…
– Нет, Кит. Тебе не удастся от этого увильнуть, и на войну ты тоже не пойдешь, – решительно сказала Вивьен. – И не пытайся увести разговор в сторону. Почему три дня?
– Что? А, ты имеешь в виду, три дня на то, чтобы заплатить? Ну, как раз ожидались скачки в…
Вивьен уронила голову на руки и вдавила кулаки в лоб.
– Ты этого не сделал.
Тяжелое молчание поведало ей правду. Если Кит и любил что-нибудь больше игорных клубов, так это беговые дорожки. Этого следовало ожидать, папа держал несколько чистокровок, но Сайрус продал их через месяц после его смерти. Еще ребенком Кит любил околачиваться в конюшнях и унаследовал отцовскую привязанность к лошадям. К несчастью, отцовские самодисциплину и самоконтроль он не унаследовал.