Читать интересную книгу Джокер - Даниэль Дакар

В салоне никого не оказалось. Памятный диван был пуст, но Мэри все равно слегка покраснела. Она не знала, как ей строить отношения с Корсаковым теперь, когда она вновь оказалась на «Александре» в качестве гостьи. Да и вообще она не слишком была уверена в существовании каких-то отношений. Более того, в том, что эти отношения нужны кому-то из них, она была уверена еще меньше. Тем удивительнее был этот срочный вызов. Однако додумать она не успела: Никита выглянул из кабинета и поманил ее к себе со словами:

– Мисс Гамильтон, прошу вас. С вами желает пообщаться его светлость князь Цинцадзе, глава службы безопасности Российской империи.

Пропуская ее в дверь, он наклонился к выглядывающему из-под банданы ушку и успокаивающе шепнул: «Все хорошо, не волнуйся». Потом приглашающе отодвинул кресло у стола, перед большим экраном стационарного коммуникатора, усадил ее и официальным тоном произнес на унике:

– Ваша светлость, позвольте представить вам мисс Мэри Александру Гамильтон, майора военно-космических сил планеты Бельтайн.

Мужчина на экране молчал. Молчала и Мэри, с любопытством разглядывая второго (злые – но предельно осторожные! – языки болтали, что первого) по могуществу человека в Российской Империи. Наконец Цинцадзе прервал затянувшееся молчание:

– Прошу прощения, мисс Гамильтон, если показался вам не слишком вежливым. У меня, как и у всех людей, есть свои маленькие слабости. Одна из них – никогда не смотреть на изображение человека, прикрепленное к досье. Гораздо интереснее создать себе мысленный образ, а потом посмотреть, насколько он совпал с реальностью. Вы не находите?

– В этом что-то есть, ваша светлость…

– Ираклий Давидович.

– В этом что-то есть, Ираклий Давидович, – имя она произнесла с заметным акцентом, и Цинцадзе неожиданно для себя самого растрогался. – Из вашего продолжительного молчания я делаю вывод, что реальность и созданный вами образ не имеют между собой ничего общего, не так ли? – Мэри была спокойна и чуть-чуть насмешлива. В самом-то деле, какого черта? Этот импозантный господин с пронзительными темными глазами ей не командир и не работодатель, по крайней мере пока. И он точно не занял бы свой пост, будь его характер излишне вздорным. Да и если уж на то пошло, ее шансы на долгую счастливую жизнь были не настолько велики, чтобы всерьез заботиться о политесе. Цинцадзе, который при виде Мэри подался вперед, слегка отодвинулся от передающего блока и нарочито невозмутимо пригладил безупречно подстриженные усы.

– Вы правы, мисс Гамильтон, и я искренне рад знакомству с офицером, чьи ум, наблюдательность и мужество стоят друг друга.

– Благодарю вас, – слегка склонила голову Мэри, но ее собеседник предостерегающе поднял ладонь:

– Это не комплимент, мисс Гамильтон, простая констатация факта. Даже Эрик ван Хофф восхищался некой Амандой Робинсон, а ведь она его арестовала!

Мэри улыбнулась с довольным видом. Воспоминания об этом давнем эпизоде неизменно приводили ее в хорошее настроение. Какое это было приключение! Между тем Цинцадзе продолжал:

– Вы можете не сомневаться, что услуги, оказанные вами Империи, будут оценены по достоинству. Я лично доложу его величеству обо всех обстоятельствах.

В отличие от большинства бельтайнцев, в лице Мэри не было ничего кошачьего, но сейчас она была похожа именно на кошку – правда, Цинца-дзе затруднился бы назвать породу. Он даже вообще не был уверен в том, что кошка хотя бы сравнительно домашняя. Казалось, еще чуть-чуть, и из-под изогнувшейся в улыбке четко очерченной верхней губы покажутся кончики бритвенно-острых клыков. Непринужденность позы также не могла обмануть князя: ему уже доводилось видеть такой же – или очень похожий – способ сидеть в кресле с кажущимся спокойствием и расслабленностью. И только взгляд, почти болезненно цепкий, выбивался из общего впечатления вальяжности. Опасный зверь. Яблочко от яблоньки? Только не торопиться…

– Ираклий Давидович, каковы бы ни были мои заслуги перед Империей, прежде всего я стремилась принести пользу своей собственной планете…

– Несомненно, – удовлетворенно усмехнулся князь. Умница, с какой стороны ни глянь – умница!

– …и я признательна флоту Империи за то, что я все еще в состоянии приносить эту пользу. Кроме того, помощь контр-адмирала Корсакова и доктора Тищенко поистине неоценима.

– Приятно это слышать, майор. Но, я надеюсь, вы понимаете, что упомянутые вами господа – так же, как и вы – пеклись в первую очередь об интересах своей родины? И то, что в данном случае интересы Империи и Бельтайна совпали – не более чем случайность?

– Разумеется, – прищурилась Мэри. Глаза ее, в начале разговора показавшиеся Цинцадзе голубыми, теперь отливали холодом первосортной стали. – Тем больше оснований воспользоваться создавшейся ситуацией, вы согласны?

– Согласен, – кивнул князь. – Однако все это вопросы высокой политики, а мне бы хотелось поговорить о вас.

– Обо мне? – Мэри была удивлена и не скрывала этого.

– О вас. Насколько я понимаю, в данный момент вы заняты сбором улик и доказательств, которые позволят призвать к ответу пособников Саммерса на Бельтайне. Рано или поздно вы их прижмете, причем я думаю, что скорее рано, чем поздно.

– Ваши бы слова – да Богу в уши, сэр, – пробормотала Мэри.

Цинцадзе понимающе улыбнулся и продолжал:

– Чем вы намерены заняться потом? До меня дошла информация, что для вас нежелательно оставаться на родной планете.

Мэри помрачнела, слегка поморщилась, передернула плечами, и сходство с кошкой еще больше усилилось. Только теперь кошка была замерзшей, голодной и одинокой. Корсаков вопросительно поднял брови, но промолчал.

– Вас правильно проинформировали, Ираклий Давидович. – губы сжались, от крыльев носа к уголкам рта пролегли усталые складки. – Как только процесс над Саммерсом и теми, кто ему помогал, закончится, я покину Бельтайн. Не то чтобы я уж очень дорожила своей шкурой – в Звездном Корпусе этому не учат, – но за здорово живешь дарить ее какому-нибудь любителю трофеев… обойдутся.

– Я целиком и полностью согласен с вами, майор. И предлагаю вам посетить Кремль. Думаю, мы сможем найти достойное применение талантам офицера, который сумел достать с океанского дна то, за чем уже добрых пять лет безуспешно гонялась вся русская разведка. Но даже если мы с вами не найдем общего языка – во что я, признаться, не слишком верю, – у вас будет возможность хорошо отдохнуть, что, поговаривают, вам совершенно необходимо.

– Доктор Тищенко уже и вам успел на меня пожаловаться? – Мэри, настроение которой, упавшее было, стремительно начало меняться в лучшую сторону, уже почти улыбалась. Цинцадзе шутливо развел руками. Они понимающе глядели друг на друга, и Никита слегка расслабился. Мэри решительно кивнула:

– Хорошо, сэр. Я принимаю ваше приглашение.

– Ну вот и отлично, – с точки зрения Корсакова, князь был рад несколько больше, чем показывал и больше, чем диктовала ситуация. Было что-то еще… – Эскадра останется на орбите Бельтайна до окончания судебного разбирательства, и, я полагаю, Никита Борисович не откажется доставить вас на Кремль со всем возможным комфортом, не так ли?

Войдя в обзорную зону, Никита щелкнул каблуками и коротко склонил голову.

– Превосходно. Засим желаю здравствовать, – и экран погас.

Потом они сидели в салоне на пресловутом диване, болтая обо всем подряд. Корсакова интересовал Бельтайн, Мэри – Кремль в частности и Империя вообще. Конечно, официальных источников хватало, как и разного рода познавательных программ. Но любой флотский, вне зависимости от того, какому государству принадлежал флот, предпочитал собственные впечатления или, на худой конец, разговор с аборигеном. О личном знакомстве Мэри с первыми лицами Небесной империи Никита знал, равно как и о том, что капитан Гамильтон была представлена дожу Венецианской Республики. Но когда речь зашла о Pax Mexicana и Мэри непринужденно упомянула Хуана Вальдеса как старого знакомого, Корсаков был удивлен. А вот его собеседница в ответ на известие о том, что Вальдес служит военным атташе в посольстве Pax Mexicana на Кремле, только пожала плечами. И меланхолично заметила, что определенные дипломатические способности и необходимую любому посольскому склонность загребать жар чужими руками дон Хуан проявлял еще в период их совместного студенчества на Картане. Корсаков, относящийся к дипломатам без особого пиетета, хохотал так, что чуть не свалился с дивана. Пришлось – исключительно для сохранения равновесия! – положить руку на плечо соседки. Плечо осталось на месте. Ободренный этим фактом Никита уже совсем было собрался предпринять что-нибудь еще, но тут в дверь проскользнули двое совсем молодых парней, прикатившие небольшой столик с крохотными канапе и фруктами. Он с сожалением убрал руку и под слегка насмешливым взглядом бельтайн-ки вынул из резного деревянного поставца бутылку светлого, почти бесцветного шабли. Глазами поинтересовался ее мнением, дождался одобрительного кивка и ловко вынул пробку.