Читать интересную книгу Невеста смерти - Линда Лафферти

– Бог со мной! – торжественно заявил иезуит. – А дьявол, как я вижу теперь, с вами обоими.

* * *

Пихлер невольно поежился, когда доктор Мингониус постучал в дверь. Из комнаты доносился грохот бьющейся посуды и крики дона Юлия.

– Надеюсь, вы успеете отскочить, если он вдруг нападет на вас, – сказал врач, оглядывая своего коренастого и плотного спутника. – Наш подопечный весьма проворен и быстр, хотя стражники, похоже, научились предвидеть его намерения. Но вы, с вашей бородой, станете легкой мишенью.

Перехватив озабоченный взгляд Томаса, Зикмунд погладил ладонью бороду и кивнул.

Стоявший рядом с ним стражник повернул ключ в большом замке и слегка приоткрыл дверь. Из комнаты тут же высунулась, ища за что бы ухватиться, рука со скрюченными пальцами. Ломаные, грязные ногти, никаких колец или других украшений… И тем не менее гладкая кожа выдавала руку аристократа.

– Отойдите, дон Юлий, прошу вас, – предупредил один из стражников. – Отойдите и сядьте в кресло – к вам пожаловал господин доктор.

– Будь он проклят, этот доктор! – закричал в ответ Джулио. – Они со священником держат меня здесь, как узника.

Пихлер проскользнул в комнату и, остановившись за спиной Мингониуса, огляделся. Грязная, вся в пятнах кровать красного дерева под балдахином с неубранной постелью и скомканным красным жаккардовым покрывалом, перевернутая фарфоровая чаша для умывания на полу, рядом разбитый вдребезги кувшин…

Взъерошенный и растрепанный Габсбург позволил стражникам усадить его в кресло. Чуть в сторонке встал Карлос-Фелипе. Мрачное выражение на лице иезуита не давало оснований считать его человеком, способным повести за собой другого в общей священной молитве.

– Подойди, – приказал дон Юлий Мингониусу. – Что за крестьянина ты привел с собой сегодня?

– Он – мой товарищ по гильдии, цирюльник и хирург Чески-Крумлова, – сказал медик.

Зикмунд стащил шапку и низко поклонился сыну короля.

– Что ж, по крайней мере, каким-то манерам он обучен, да и меня признал за того, кто я есть, – пробурчал королевский бастард. – Скажи-ка, брадобрей, почему ты не прилагаешь свои навыки к собственной физиономии?

– Предпочитаю носить бороду, – негромко ответил Пихлер, не поднимая взгляд выше коленей сына короля. – Моей жене и дочери так нравится.

– Женщинам доверять нельзя, особенно в мужских делах, – наставительно произнесли капризные габсбургские губы. – Ну-ка, брадобрей, посмотри на меня!

Пихлер поднял голову.

– Я тебя знаю. – Юлий ткнул пальцем в цирюльника. – Видел здесь, из окна. Ты живешь и работаешь в том доме внизу.

Зикмунд промолчал. Что еще знает пленник замка о нем самом и о его домочадцах?

– Да-да, я знаю тебя. Я наблюдаю за твоей семьей. У тебя есть дочка… такая… с непослушными волосами. Каждый вечер она ополаскивает посуду в реке.

Цирюльник сцепил зубы. Дон Юлий знает о его семье! Но страх не должен был помешать исполнению им обязанностей помощника Мингониуса. Именно поэтому он и находился здесь.

– Да. Она ополаскивает чаши для сбора крови и медицинские банки. Дочь помогает мне, – рассказал цирюльник.

– Именно поэтому пан Пихлер и пришел сюда сегодня, – добавил Томас. – Мы ждем разрешения от вашего отца, дабы пустить вам кровь. Время сейчас самое подходящее – переход от осени к зиме. Вам пойдет на пользу…

– Варвары! Злодеи! – вскричал Джулио. – Мало того, что вы месяцами держите меня под замком… Отец говорил, что мне будет позволено ходить по городу. Это – мое королевство, и я – владыка Чески-Крумлова!

При мысли о том, что этот безумец может получить свободу, цирюльнику стало не по себе.

– При вашем нынешнем состоянии об этом не может быть и речи, – твердо сказал Мингониус. – Возможно, после одного-двух кровопусканий, когда ваши гуморы придут в равновесие…

В дверь постучали, и стражники тут же напряглись, готовые, если понадобится, схватить Юлия. В комнату проскользнул запыленный гонец с кожаным мешочком. Дверь закрылась. Щелкнул замок.

– Дайте мне письмо, – протянул руку врач.

Посыльный заколебался.

– Оно адресовано мне, – сказал Карлос-Фелипе.

Гонец с поклоном вручил иезуиту конверт с красной королевской печатью.

Пока священник вскрывал письмо, никто не проронил ни слова.

– Ну же, быстрее! – нетерпеливо крикнул королевский бастард и, неожиданно для всех вскочив и прыгнув к священнослужителю, выхватил конверт у него из рук и развернул пергамент.

В первое мгновение лоб его прорезали морщинки озабоченности, но потом они разгладились, а лицо перекосилось от радости.

– А, да, Мингониус! Можете делать свое дело. Пустите мне кровь. Что такое несколько пиявок, если совсем скоро я снова стану свободным человеком! – воскликнул он.

– Что? – выдохнул Пихлер.

Томас с поклоном попросил разрешения прочитать письмо, и дон Юлий швырнул его в лицо доктору.

– Читайте, читайте. Вы делаете мне кровопускание и отпускаете уже здорового. Похоже, отец передумал держать меня взаперти в этом Богом проклятом замке!

Карлос-Фелипе перекрестился и коснулся губами кончиков пальцев.

– Не может быть, – прошептал он.

Прочитав письмо, Мингониус озабоченно нахмурился и передал пергамент священнику.

– Боюсь, что может. Как только мы проведем двухмесячный курс кровопусканий, его надлежит освободить, и тогда дон Юлий станет владыкой Чески-Крумлова.

Зикмунд ничего не сказал. Он думал о дочерях.

– Да, можете ставить мне ваши пиявки, – ликовал Джулио. – Но только если приведете с собой вашу премилую дочурку, ту, с чудными волосами. Так-то вот, герр брадобрей. Пусть она мне прислуживает! Желаю увидеть ее вблизи.

Он повернулся к доктору Мингониусу, и по левой стороне его лица пробежал нервный тик. Врач протянул было руку, но Юлий оттолкнул ее.

– А как же Книга Чудес? – холодно и отстраненно спросил он. – В письме упоминается о ней. Почему вы не сказали, что книга здесь, у вас?

Книгу Томас с самого начала прятал в своей комнате. С императорским сыном он вел себя осторожно, как с противником в карточной игре с большой ставкой. Сейчас настал черед сделать сильный ход.

– Книга будет предоставлена в ваше распоряжение, и вы сможете работать с ней, но только после того, как мы – я и священник – убедимся, что вы излечились и вам можно доверить сокровище столь огромной ценности. Таково распоряжение короля, – объявил медик.

Дон Юлий отвернулся, а чуть позже, когда он снова посмотрел на доктора и цирюльника, от спазма на его лице не осталось и следа – оно было спокойным и сосредоточенным.

– Приносите ваших пиявок, – сказал он уже не так громко. – И не забудьте привести девушку.

Глава 13. Письмо для Маркеты

Усталый всадник в мятой одежде и забрызганных грязью сапогах приблизился к бане. В Чески-Крумлове его не знали, но акцент указывал на то, что родом он из северных областей империи. Поперек седла лежал толстый кожаный мешок, потертый и истрепанный.

Спешившись, всадник постучал в дверь покрасневшими от холода костяшками пальцев.

Дверь приоткрылась, и выглянувшая в щель Люси Пихлерова недоверчиво уставилась на чужака.

– Не здесь ли проживает слечна Маркета Пихлерова? – осведомился незнакомец, утирая рукавом рубашки потное лицо. На правой щеке, когда он опустил руку, осталось грязное пятно.

Люси кивнула.

– Да, здесь, и я – ее мать. Что вам нужно от нее?

Неожиданный гость открыл кожаный мешок и вынул письмо, сложенное и запечатанное большой печатью красного воска.

– Мне поручено вручить это ей.

Хозяйка открыла дверь пошире и протянула руку.

– Можете дать его мне. Дочка сейчас работает в бане.

Незнакомец покачал головой.

– Господин, написавший письмо и оплативший его доставку, сказал, что я должен передать его лично, из рук в руки.

Пани Пихлерова нахмурилась.

– Маркета! – крикнула она, повернувшись в глубь дома. – Поди сюда!

– Иду, мама! – отозвалась девушка.

В ожидании дочери Люси сложила руки на груди и оглядела чужака с головы до ног. Она увидела, что он прибыл издалека – на это указывало утомленное, со следами пыли лицо и шея, усталые, опухшие глаза и напряжение в спине. Потянувшись, он поморщился и моргнул.

– Вам, пан посыльный, надо бы хорошенько попариться, – заметила женщина. – Вашего коня отведут в конюшню, покормят и почистят, а мои дочери поухаживают за вами в бане. У моей Маркеты ангельские ручки. Разомнет вам спинку, разгладит узелки – другим человеком выйдете!

Посыльный покачал головой – будучи человеком бережливым, он считал каждую монетку. Конечно, баня в Чески-Крумлове обошлась бы куда дешевле, чем в Праге, но расстаться с денежкой было выше его сил. Он уже задумал купить новое седло, чтобы хоть чуть-чуть облегчить дальние поездки, которыми и зарабатывал себе на жизнь.

Мысли его, однако, потекли в другом направлении, как только появилась Маркета. Девушка еще не успела вытереть руки о белый передник, а испачканное лицо гонца уже расплылось в улыбке.