Чувствовал ли он то же отчаяние, то же смущение и то же желание? Отчаяние из-за невозможности провести их последние восемь часов вместе, смущение от того, что это сделает их прощание еще тяжелее, и страстное желание последней незабываемой ночи.
Чарли понимала — она должна попрощаться и уйти.
Но она посмотрела ему в глаза и поняла, что не может уйти сейчас. Не так.
Она прерывисто вдохнула и заговорила:
— Где ты хочешь провести свои последние часы в Мельбурне?
Его глаза потемнели, когда он осторожно взял ее за руки и притянул к себе.
— Ты знаешь.
Да, она знала и хотела этого с тех пор, как попросила его отвезти ее домой после «Ариаса», ссылаясь на дела, весь день, когда они готовились к концерту, и последние несколько часов, когда Шторм исполнял один хит за другим для беснующейся толпы в Мельбурне. Она старалась сконцентрироваться на работе, чтобы не признаваться в том, что он сводит ее с ума.
Несмотря ни на что, она должна попрощаться с Лукой Петрелли.
— Это было совершенно неуместно, Чарли, забудь…
Он отпустил ее руку и сделал шаг назад, придав своему лицу спокойное выражение, но она успела увидеть отчаяние в его глазах.
— Давай сделаем твои последние часы в Мельбурне незабываемыми.
— Ты же понимаешь, что это очень плохая идея, да?
Лука прижал Чарли к двери, подняв ее руки над головой, и набросился на нее с поцелуем, от которого у нее подкосились ноги.
— Очень плохая идея, — прошептал он, целуя ее шею, покусывая нежную кожу и проводя языком по ключице, пока она не застонала.
— Мы всю неделю пытались избежать этого. — Она вдохнула, когда он обнял ее за талию и прижал к себе так крепко, что она почувствовала, насколько он возбужден.
— Неделя впустую. — Он прижал ее запястья к стене одной рукой, а второй стал ласкать ее.
— Мы, правда, собираемся сделать это? — спросила Чарли.
Он перестал целовать ее обнаженное плечо и отпустил ее руки.
— Только если ты хочешь.
Он оставлял ей право выбора даже несмотря на то, что их тела переполняло желание. Он давал ей возможность остановиться, давал ей полный контроль, и в этот момент Чарли поняла, что означает иметь власть.
Для девочки, которая жила на улице, для женщины, которая провела всю жизнь, пытаясь все контролировать, это было безрассудством.
Она прижалась к нему:
— Давай зайдем, и я покажу тебе, чего я хочу.
Они с трудом справились с замком и поспешно вошли внутрь.
— Это входит в привычку, — сказала она, неожиданно занервничав, когда он ногой закрыл дверь.
— Это случается, когда двое не могут насытиться друг другом.
Он сделал шаг к ней, и ее охватило желание, заставляя ее хотеть его больше, чем когда-либо.
Чарли перестала лгать самой себе. Она хотела этого, хотела его, и сейчас она не собиралась отступать.
— Ты же знаешь это? Я не могу насытиться тобой.
Еще один шаг, и она кивнула, затаив дыхание, когда его взгляд упал на ее плечи, и он медленно снял с них бретельки ее короткого платья, целуя грудь, пока соски не затвердели, гладя ее по пояснице, лаская ее.
— Лука, пожалуйста…
Он сделал еще один шаг, и разряд электричества, пробежавший между ними, казался таким же реальным, как и в первый раз.
— Я собираюсь доставить тебе удовольствие. — Он сжал руки в кулаки, показывая, какие усилия ему приходится прилагать, чтобы не прикоснуться к ней, и посмотрел ей в глаза. — Всю ночь.
Чарли замерла, когда он наклонил голову и, оставив мягкий поцелуй на ее губах, на ухо прошептал ей, что именно собирается делать.
В тончайших эротических деталях.
Когда он закончил, она качнулась к нему, находясь на грани оргазма.
— Думаешь, ты сможешь с этим справиться? — спросил Лука.
В ответ она набросилась на него, задев лампу и не обратив на это никакого внимания.
Их губы слились в порыве взаимного желания, его руки блуждали по ее телу. Чарли выкрикнула его имя. Она хотела большего. Она хотела всего.
— Неплохая прелюдия. Готова к продолжению?
Она судорожно вздохнула:
— Дай мне минуту.
Она пошла в спальню, надеясь, что ей не потребуется много времени, чтобы подготовить частную вечеринку для двоих. Сейчас она окончательно избавилась от всего, что сдерживало ее: она хотела сделать эту ночь незабываемой, ночь, о которой они всегда будут помнить, ночь, которая поможет ей, когда она будет собирать осколки своего разбитого сердца.
— Я согласен, если ты успеешь за тридцать секунд.
Он поцеловал ее, и она задумалась, сможет ли зажечь свечи и благовония за пятнадцать.
— Часы тикают, — прошептал он, скользя рукой по ее попе, когда она освободилась из его объятий.
— Терпение — благодетель, помнишь?
Он постучал по часам:
— Двадцать секунд, я считаю.
Чарли вбежала в спальню. Оглядев комнату, она на мгновение запаниковала. Неужели она действительно это делает? Приглашает его в спальню, подготавливает декорации для соблазнения, отдается ему в последний раз?
Пламя свечей замерцало, подмигивая ей.
Чарли сделала несколько глубоких вдохов и прижала руку к животу, стараясь унять жжение. Через секунду она откроет дверь и позволит Луке в последний раз войти в свое сердце.
Ее рука поднялась к груди, потирая место, которое начинало болеть сильнее при мысли о прощании. Проблема была в том, что эта ужасная боль останется, и неважно, будет ли она заниматься с ним любовью или нет. Понадобится время, очень много времени, чтобы она справилась с тем, что потеряла Луку. И одно отличное воспоминание облегчит эту боль.
Чарли закрыла глаза и вдохнула, позволяя сладкому аромату иланг-иланга очистить ее разум. Она может сделать это. Сказать Луке правильное «прощай», которое будет поддерживать ее одинокими ночами, когда она станет вдыхать этот аромат и вспоминать эту ночь.
Она открыла глаза и расстегнула молнию на платье, радуясь, что надела свое лучшее белье, потому что ей нужна была вся ее уверенность, чтобы в последний раз показать Луке, что он для нее значит.
Словно прочитав ее мысли, он постучался в дверь.
— Можешь считать меня нетерпеливым, но я не собираюсь ждать больше ни секунды.
— Заходи, — отозвалась она, снимая платье.
Лука вошел в комнату и посмотрел на нее.
Она дрожала в предвкушении, пока его обжигающий взгляд раздевал ее. Видимо, ее выбор нижнего белья оправдал себя, когда он мгновенно пересек комнату и обнял ее.
— Божественно.
Она едва сдержала стон, когда он поцеловал ее шею.
— Это иланг-иланг. И свечи…
— Я говорю не о свечах, и ты это знаешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});