- Наверно вы правы господин офицер.
- А вот ваш лозунг возьмем "Россия для русских", примем его к действию, хорошо, но что делать с остальными нациями? Выгнать в сопредельные страны? Калмыков и бурятов в Китай и Монголию, кавказцев в Грузию и Турцию, мордвин чувашей, карелов и финнов, в Финляндию, и т.д.
И сколько же обозленных потерей родного дома, родной землей врагов вы получите? Или наоборот, дадите им всем независимость тогда, на сколько процентов сократится Россия? И куда девать русских с этих территорий? А это будут миллионы, где им найти жилье, работу и далее? И смирится ли русский народ, с тем, что по территории Россия сровняется с Францией и Германией? Видишь кругом этот лозунг, полное дерьмо.
Ох и задумался секинхендик то? Сразу видно эти доводы интернационалиста крепко всколошматили его мозги.
- Ладно, свободен, будешь тусоваться с прибалтом, пусть он тебе о нациках гитлеровских рассказывает, пусть рассказы других немцев тебе переводит, свободен.
Ну и потом прикатили шумно чеченский немец с украинцем пограничником.
- Здравия желаю товарищ старший лейтенант.
- И вам не болеть, товарищи лазутчики, ну что, как пошло, чего наразведовали?
- Да все хорошо, командир дай нам подумать, порисовать, почувствовать себя Брусиловым или Клаузевицем каким, составим план за милую душу, можно Нечипора возьмем с Абдой?
- Это Нечипоренку с Абдиевым чтоли?
- Да они-то пацаны, боевые и повидали кой чего.
- Да берите кого хотите, и у вас час, через час собрание командиров, все ясно?
- Так точно, разрешите идти? - переминаясь с ноги на ногу, как конь в предвкушении овса, ну или француз в предвкушении жарено-парено-вареной лягушки, спросили хором оба. Они-то пацаны молодые, семьи нет, романтика в ... (короче, где надо) играет во всю мощность, на все децибелы, вот им и не терпится жить.
- А ну пошли отсюда жеребцы, - и оба стратега поскакали на разработку нападалова на некую (пока этого никто не знает, и знать не может) колонну, как мухи на мед, или клопы на снулого капитально мужичка.
- Товарищ старший лейтенант, разреши войти? - сует в дверь свой нос Елисеев.
- Капитан, что ли стареешь, или так, мозги на отпуск отпустил? С каких пор целый капитанище НКВД, у какого-то лейтенантишки пусть и старшего разрешения на вход, - подкалываю Елисеева.
- Короче, Каримовджан, насчет расстрела командиров бросивших свою часть в бою, ты мысль не сменил? Не против, все еще?
- Я конечно против смерти наших воинов, но вчера ты все выразил ясно, и получается что расстрел это заслуженно, давай завтра, перед выходом на охоту, поговорим с бойцами, и надо будет там же и расплатимся по задолженностям этих недоумков трусливых. Просто пристрелить, не мешает, но пусть своей смертью они другим послужат в науку.
- Старлей, ты точно погранцом был простым, или все-таки комиссарил?
- Погранцом, но партия и правительство учит нас, что командир должен не только заботиться о физической и боевой подготовке, но и политической.
- Ладно. молчу, чо скажешь о "генерале" и шпротчике?
- Так мне кажется и тот и этот встали на путь исправления, я с ними несколько раз общался, как ты говоришь "по - комиссарски". И знаешь, по-моему, результат есть, причем у прибалта больше. Да он нам и нужнее, все-такиж обученный диверСРант, опять же немецкий знает, и т.д.
Сегодня постовую службу нес взвод пушкарей, и они (под командованием сержанта Артюхова) привели в штаб живого немца, надыбали они его, где-то в лесу, без оружия шлялся. То есть даже не шлялся, а лежал, спал мирно в лесу турист долбанный.
- Товарищ командир, этот немец валялся в лесу, романтик гребанный, обыскали из оружия у него только ложка, даже ножа и то нет, да ранец с минимумом жратвы. - Докладывает сержант.
- Ну, тащи сюда этого долбораза.
- Извините, я не долбораз, я большевик с 1917 года Бернхардт Шлюпке, - говорит мужчина лет пятидесяти в форме вермахта, подтянутый, и внешностью напоминающий Тихонова в известном фильме (Штирлиц), но на русском почти чистом языке, - бывший гауптман кайзеровской Германии. В 1916 попал в плен, при Брусиловском прорыве, был в лагере военнопленных. Там вступил в ВКП (б), после революции с 1918 - го служил в Красной гвардии, воевал командиром роты, воевал против Краснова, Деникина, в 22 уехал в Германию к семье. Так как меня могли знать как бывшего красного командира, я вернулся в Германию под именем ефрейтора Герхардта Эберта, хорошего парня бывшего со мной в плену и умершего в 17 от тифа. Он был сиротой, и никаких проблем не возникло, под этим именем призван в армию в 1938, участвовал в "освобождении" генерал-губернаторства, то есть Польши по документам ефрейтор Герхардт Эберт. На деле бывший гауптман Шлюпке, бывший комроты красной армии, член ВКП (б).
- Прошу извинения, товарищ Бернхардт, но как вы оказались в лесу и без оружия?
- Меня хотели арестовать за пропаганду против рейха, мы ж коммунисты не можем спокойно существовать, ищем трудности, я вынужден был бежать от трибунала. Увы, на фронт я не попал, все по тылам, а то бы перешел на сторону своих братьев - большевиков.
- Прошу еще раз прощения, Артюхов скажи там, что бы товарищу принесли поесть.
Через минут пятнадцать старшина принес поесть товарищу немцу, и видно было, что его распирало любопытство, раньше командир кормил немцев штыками да пулями, максимум гранатами. А что ж это за немец если его просят накормить, и причем едой.
Пока Бернхардт ел, я вышел поболтать с другими командирами.
- Товарищи командиры, наши пушкари привели к нам заслуженного немца, - говорю я напыщенно как Ксюша Собачк, ну или как ПростоФиля Киргоров.
- И чем же этот немчурбас так заслужен? - спрашивает, кривясь, спрашивает Кравцов.
- Он командиром роты Красной армии во время гражданской был. За просоветскую пропаганду его чуть ихняя гестапа не схватила, и он бежал, а куда ему бежать? Правильно не в Гондурас, а к красным, то есть к нам.
- Если все это правда? То он нам очень, нужен, - рассуждает военврач, - он с немцами говорить будет на их языке. Главное чтобы в свое подразделение не попал, а формы у нас хоть завались, даже гауптманская есть.
В это время Шлюпке выходит к нам, командиры оглядывают его.
- Товарищ офицер, какие будут распоряжение? - спрашивает, у меня Шлюпке.
- Товарищ Шлюпке, у нас нет офицеров, у нас командиры, - отвечаю я.
- Простите товарищ командир, привычка.
- Нет, товарищ Шлюпке, ничего это не страшно, я кстати Фарход Каримов, старший лейтенант, пограничник. Это Абдиев, командир бронетанкового взвода, это Гогнидзе командир минометно - артиллерийской батареи, это Прибылов командир саперного взвода, это командир особого взвода танкистов Ивашин, а это целый капитан НКВД Елисеев. Немец с каждым раскланивался и представлялся:
- Бернхардт Шлюпке, бывший гауптман у кайзера Вильгельма, и бывший комроты в Красной армии.
Потом повернувшись ко мне, он спросил:
- Вы азербайджанец?
- Нет, я узбек, а откуда вы знаете азербайджанцев?
- В гражданскую я служил в 11 - армии, на Кавказе, имя у вас похоже. Хотя нет, тогда бы ваша фамилия звучала как Керимов.
- Ладно, товарищи командиры, идите к своим подразделениям, займитесь обучением бойцов.
И командиры разошлись по своим делам, а я решил поговорить с Шлюпке наедине.
- Герр Шлюпке, мне надо рассказать о том, кто мы и как тут оказались.
- Буду рад услышать герр Каримов.
- Мы остатки разбитых частей Красной армии, сбежали всей толпой из вашего, ну немецкого плена.
- Простите товарищ Каримов, но немецкий народ и Гитлер с его нацистами, это разные вещи, много немцев сражалось в Испании против франкистов. Их всех потом Гитлер по возвращении пересажал в тюрьмы. Карл Маркс, Вильгельм Либкнехт и Роза Люксембург тоже немцы. Поэтому вы были не в нашем, не в немецком плену, а в нацистском плену у Гитлера.
- Вы правы товарищ Бернхардт, простите. Так вот нам, не хватает знания немецкого языка для более успешных действий против немецкой, простите нацисткой армии. У нас только один знаток языка, его катастрофически мало. Поможете ли вы, нам в этом?
- Да, конечно, но только у меня условие, в наших немецких ребят я стрелять не буду, в вермахт, а вот в SS буду стрелять обязательно. И помогать советами, и знанием языка тоже.
- Тогда рад приветствовать вас в рядах Рабоче - Крестьянской Красной Армии. Консультантом по вермахту и ваффен SS, вы должны сделать так, что бы у немцев, простите у нацистов скажем наша колонна в трофейной форме и с трофейным оружием не вызывала подозрений.
- Тогда давайте рассмотрим, вашу технику, - предложил Шлюпке, и я с ним пошел смотреть технику.
- У вас сразу видно, что техника захвачена у разных частей, видите вот эти знаки, это тактические знаки. И когда в одной части они разные, то сразу понятно, что это не орднунг, а это подозрительно. У нас ведь орднунг, тотальный порядок, и потому в одной части все знаки должны быть одинаковые.