Тэмми закрыла глаза. Слезы горя и благодарности текли по щекам.
— Мы будем через полчаса, — пообещала она, поблагодарив его за звонок. Для Энни самое трудное еще только начиналось.
Глава 8
Глаза Энни были все еще забинтованы, и главный врач сказал, что повязку не снимут еще, по меньшей мере, неделю. Это давало им время подготовиться к тому, что они должны были сказать ей. Энни жаловалась, что ничего не видит с повязкой на глазах, и просила снять ее. Сабрина объяснила, что глаза пострадали во время аварии, что ей делали хирургическую операцию и что если сейчас снять повязку, будет больно. Они целовали ее, держали за руки и говорили; что очень любят ее. Навестить ее пришли все три сестры и Крис. Отец был слишком слаб, чтобы выдержать еще одно тяжелое испытание. Он обещал навестить дочь чуть-чуть попозже. На следующий день им еще предстояло пережить похороны матери. Это будет короткая церемония на кладбище — и все закончится. Девочкам не терпелось поскорее пройти через все это, потому что за последние четыре дня они с отцом были совершенно измучены. Похороны матери были последним этапом серии соблюдаемых обычаев, которые всем им теперь казались варварскими, но это был заключительный этап.
Созерцание Энни, пришедшей в себя и разговаривающей, вселяло в сестер надежду. Она спросила, где родители, и Тэмми просто сказала, что они не пришли. Сестры договорились пока не сообщать ей о смерти матери. Энни только что очнулась, и было бы жестоко сообщать ей об этом, пока она не восстановит хотя бы немного свои силы, тем более что ей предстояло узнать также о своей слепоте.
— Ты нас до смерти напугала, — сказала Тэмми, целуя ее. Они были так рады, что Энни пришла в себя, что Кэнди улеглась рядом с ней, свесила с кровати ноги и болтала ими. Глядя на нее, все рассмеялись, а она улыбнулась впервые за четыре дня.
— Нам тебя не хватало, — тихо сказала Кэнди, прижимаясь к Энни, как ребенок к матери.
— Мне тоже, — ответила Энни усталым голосом и протянула руки, чтобы прикоснуться к каждой из сестер. Даже Крис ненадолго зашел в палату, сказав, однако, что не хочет утомлять ее. — И ты тут? — обрадовалась Энни, услышав его голос, и улыбнулась. Он был для всех как старший брат.
— Конечно! Я как приехал на Четвертое июля, так и не уезжал. — Он не сказал, что готовит для всех, потому что она сразу же принялась бы расспрашивать о матери.
— Не так я собиралась провести каникулы, — сказала Энни с вымученной улыбкой, снова прикоснувшись к повязке на глазах.
— Через несколько дней встанешь и будешь бегать, — пообещала Тэмми.
— Пока что бегать не хочется, — призналась Энни. — У меня ужасная головная боль.
Тэмми и Сабрина пообещали сказать об этом медицинской сестре. Та несколько минут спустя заглянула в палату, чтобы проверить, как себя чувствует Энни, и предупредила, чтобы они ее не утомляли. Она дала Энни лекарство от головной боли, и сестры, поцеловав на прощание больную, ушли несколько минут спустя. Все они были до предела измотаны. День был невероятно тяжелый. Похороны матери, потом масса народу в доме, а теперь Энни. И все в один день.
— Когда они намерены снять повязку? — спросил Крис по дороге домой.
— Думаю, примерно через неделю, — сказала Сабрина, встревоженно взглянув на него.
Утром она уже позвонила к себе в офис и взяла еще две недели отпуска. Крис всеми правдами и неправдами получил четыре дня отгула, чтобы провести с ней остаток недели в Коннектикуте. Тэмми сделала то же самое, но поклялась в понедельник быть на работе. Больше она не могла бы задержаться ни на один день. Кэнди позвонила в агентство и попросила аннулировать свое участие в выездных съемках в Японии. Там пришли в ярость, но она все объяснила, рассказав о случившемся. Так что, по крайней мере, до конца недели они могли быть здесь, рядом с Энни. Сабрина понимала, что Энни потребуется помощь каждой из сестер, причем на долгое время, а может быть, даже навсегда. Пока еще они не строили планов на будущее. Сначала надо было дождаться, когда проснется Энни. Теперь, когда она проснулась, — подумать о дальнейшем. Сабрина испытала облегчение, когда Энни в тот вечер даже не упомянула о Чарли. Но ведь рано или поздно она о нем спросит. Помимо смерти матери и потери зрения ей предстояло испытать еще один удар. Просто несправедливо, что на одного человека столько всего обрушивается. Сабрина с радостью приняла бы часть удара на себя.
В тот вечер, когда отец отправился спать, сестры допоздна засиделись на кухне. Сабрина, нахмурив брови, окинула всех взглядом.
— Охо-хо! — произнесла Тэмми, наливая себе еще стаканчик вина. Она начала наслаждаться ежевечерними сборищами за кухонным столом с сестрами, несмотря на печальные причины, собравшие их тут. Ее больше, чем когда-либо прежде, успокаивало присутствие здесь всех сестер. Даже их разномастные собаки начали, кажется, достигать взаимопонимания. — Знаю я, что означает это выражений лица, — продолжала Тэмми, отхлебывая глоток вина. Каждый вечер они совершали набеги на винный погребок отца, как это делали в юности. Узнав об этом, он тогда пришел в ярость. Тэмми улыбнулась при этом воспоминании и отхлебнула еще глоток отличного вина. Она пришлет ему ящик хорошего бордо после отъезда, чтобы пополнить запасы. — У тебя родилась идея, — закончила мысль Тэмми, взглянув на старшую сестру. Похоже, Сабрина что-то затевала. В прежние времена, когда они были детьми, это означало что-нибудь запретное, например, устроить вечеринку, когда родители уехали на уик-энд. Она обычно платила Тэмми пять долларов, чтобы не ябедничала. — Когда-то я на этом неплохо зарабатывала, — объяснила она Крису. — Интересно, чего нам ждать теперь?
— Речь пойдет об Энни, — коротко сказала Сабрина.
— Догадываюсь. А о чем именно? — спросила Тэмми. Все они с ужасом думали о том, что пора рассказать Энни о гибели матери. Причем сделать это придется в ближайшее время, иначе она сама начнет задавать вопросы. Даже сегодня вечером отсутствие матери было трудно объяснить. Их мать давным-давно была бы здесь, рядом с Энни. Все они мучительно ощущали ее отсутствие, и Энни должна была тоже его заметить.
— О том, что она не сможет вернуться во Флоренцию, и о том, что Чарли — ничтожество.
— Ну, с этим мы все согласились. — Чарли глубоко разочаровал их, но больше всех расстроится Энни. Однако сейчас предстояло решить более серьезные проблемы. А Чарли был всего лишь еще одним источником горечи в этой ситуации. — Ты права, во Флоренцию вернуться она не сможет. Не сможет жить в своей квартирке на пятом этаже, как бы ей ни хотелось по-прежнему быть независимой. Наверное, ей придется вернуться домой и жить с папой. Кстати, и ему будет легче переживать одиночество.