Читать интересную книгу Выбор Кота - Эрик Найт

— И несмотря на все это, куриане бьют нас без особого труда.

— Их козырем была внезапность. Если бы мы знали об их нашествии, мы заранее предупредили бы вас. В отличие от куриан, мы не имели сторонников в вашей системе управления. Мы не хотели вам себя раскрывать. Возможно, это была ошибка, но мы считали, что ваше общество вправе выбрать свой путь развития самостоятельно. Нам в голову не могло прийти, что куриане предпримут такую попытку, создадут существ, которых вы называете грогами, или же что столько ваших так называемых лидеров окажутся способными продать свою расу за очередные тридцать серебреников. А вот и восход. Давай полюбуемся.

Солнце окрасило облака и деревья, согревая мир своими лучами. Их прикосновение приободрило Валентайна, теперь он был готов к любому испытанию, которому мог подвергнуть его Рю.

Они сидели в молчании. Когда сверкающее светило окончательно оторвалось от горизонта, Рю повернулся к Валентайну.

Валентайн пытался усилием воли проникнуть сквозь внешнюю оболочку, разглядеть истинную сущность Ткача — причудливую помесь осьминога с летучей мышью, но Рю не изменил своего облика.

— Дэвид, ты доказал, что стал настоящим Волком. Сейчас может показаться, что это не совсем твой путь. Но ты произвел хорошее впечатление. Волки Аму берут обонянием и слухом, скоростью и выносливостью. Мои Коты другие. Их сила — в умении действовать тайком и внезапно. И в дерзкой отваге, которую мы не можем дать, но к которой можем подтолкнуть. Прежде чем ты станешь Котом, с твоим телом произойдут тяжелые изменения. Существует риск. Ты ведь наверняка можешь припомнить одно-го-двух Волков, которые так и не сумели адаптироваться.

— Да, — кивнул Валентайн.

Он вспомнил своего товарища, который бросился с обрыва после церемонии посвящения в Волки. А когда сам Вал прошел через посвящение, малейший звук или движение заставляли его шарахаться, пока он не научился усмирять свои чувства. Для некоторых это оказалось непосильным.

— Тебя ждет тяжелая одинокая жизнь. Зачастую рядом не будет никого из боевых друзей. Ты уже жил как-то в Курианской Зоне. Хочешь вернуться туда? И, может быть, сгинуть, безымянным, неотомщенным? Каждый год кто-то из Котов не возвращается.

— Рю, я много слышал о Котах и все это знаю. Единственный раз, когда я пошел на компромисс, — это когда я вызволял Молли и ее семью. Если есть хоть какой-то способ помочь людям на захваченных территориях, я пойду на риск.

— Неплохо сказано. Но только ли в этом дело? Нет ли другой причины, личной? Не думай об отце, о своих друзьях и женщинах, о Карлсонах или о грациозной Алисе. Забудь все, что связано со старым капитаном. Ты не должен нам что-то доказывать. Готов ли ты сделать это просто потому, что хочешь?

Валентайн сидел, слегка растерянный.

— Рю, если дело в этом, то на меня вряд ли стоит рассчитывать. Мои личные желания — в самом конце списка причин сделать это. Конечно, я согласен со Смоки в том, что нам необходимо провести расследование.

— Забудь ты о «Ломаного креста». Я хочу знать, что у тебя внутри.

Я тоже хочу.

— Я готов это сделать ради моих родителей и ради моего народа. Ты вот говорил, какая мы необыкновенная раса и что мы прогрессируем как вид. Мы обречены либо на вымирание, либо на превращение в стадо скота. И какой бы вы в нас ни видели потенциал, ему грозит уничтожение, пока здесь будут куриане. Что касается моих желаний, сэр, то мне хватило бы домика на берегу озера, где я мог бы мирно рыбачить, и чтобы там было много книг. Но я выбрал другую жизнь и взял на себя ответственность, потому что кто-то же должен, а иначе ни у кого из нас нет будущего. А если вы рассчитываете на образ мыслей самурая, нацеленного на собственное самосовершенствование вплоть до самоубийства, то это не ко мне.

— Это все? Дэвид, тебе нравится убивать? Сердце Валентайна замерло на мгновение, а потом заколотилось так, что, казалось, выпрыгнет из груди. Как же глубоко в его подсознание мог заглянуть Рю?

— Тебе что, старый Кот язык вырвал?

— Я не могу…

— Дэвид, что ты чувствовал, когда зарезал ножом часового на мосту, когда убил полицейского в Висконсине, того, который обозвал тебя «грязным индейцем»? Что ты испытал, задушив того человека в Зоопарке?

— Но как…

— Это слишком долго объяснять. Каково тебе было на душе?

— Я чувствовал себя виноватым, но…

Рю ждал.

— Я чувствовал свою вину.

— Вину за то, что выбрал такой способ действий, который привел к их смерти? Или за то, что упивался своим поступком?

Валентайн отпрянул. Рю внезапно напугал его, и он не был уверен, что хочет продолжать этот разговор. Но он должен был ответить, и никакой ответ, кроме правды, тут не годился.

— Не знаю. Я недостаточно хорошо знаю себя. Рю кивнул.

— Остановимся на этом. Я хочу знать, что у моих Котов на сердце. Надеюсь, когда однажды ты сам это поймешь, поделишься со мной. Что ж, хорошо: у тебя будет шанс помочь своему народу в беде. И, возможно, узнать когда-нибудь, отчего Дэвид Валентайн чувствует себя виноватым.

— Так я принят?

— Ты принят.

Более простую церемонию трудно было представить. Валентайна в сопровождении Дювалье привели в небольшую теплую комнату в задней части Холла. На нем не было ничего, кроме обернутого вокруг бедер полотенца.

— Это расточительство — одеваться ради Перерождения, — сказала Алиса, в то время как у него мурашки бежали от волнения.

Все это напоминало свадьбу. Вошел Рю, облаченный в тяжелое одеяние, расшитое по лацканам и манжетам загадочными узорами. Он поставил Валентайна рядом с Дювалье.

— Алиса, согласна ли ты взять на себя ответственность по обучению этого человека?

Она кивнула:

— Согласна.

Рю повернулся к Валентайну:

— Дэвид, готов ли ты взять на себя ответственность, став одним из нас?

— Да, — кивнул он.

— Да соединят вас эти узы во имя благого дела.

Ткач жизни вылил содержимое маленького пузырька в простую керамическую чашу с водой и покачал ее в ладони, перемешивая содержимое, как бренди в бокале.

— Выпей и стань Котом, — изрек Рю. Валентайн выпил жидкость, такую же безвкусную, как простая вода.

Рю вручил Дювалье нож:

— А теперь смешайте вашу кровь.

Быстрым движением она сделала маленький надрез на своей правой ладони, затем проделала то же самое с левой рукой Валентайна. После этого они обменялись крепким рукопожатием. Валентайн почувствовал влажное тепло крови на своей ладони.

Рю посмотрел на Дювалье:

— Объясни своему кровнику, что его ждет.

— Дэвид, первые несколько дней тебе придется нелегко. Уже через некоторое время ты станешь раздражительным. У меня были трудности с дыханием, и я паниковала. Большинство людей испытывают сильное головокружение — те, кто плавал на кораблях, говорят, это похоже на морскую болезнь. Сердце будет бешено биться. Ты не почувствуешь физической боли, но в тебе проснется то, о чем ты даже не подозревал. Мы оставим тебя на пару дней в этой комнате, в тепле и безопасности. Постарайся расслабиться и пережить это. Только не рви на себе волосы и не выдави глаза.

Валентайн замер. После своего первого посвящения он был неуклюжим и дерганым, но не испытывал желания наносить себе увечья.

Она продолжила:

— Если тебе захочется кусаться, вот завернутая в кожу пластмассовая трубка. Грызть дерево не советую — только зубы обломаешь. На исходе второго дня я, помню, стала прыгать как сумасшедшая, пока не свалилась от усталости. Так и справилась. Может, и тебе поможет.

Рю покачал головой:

— Дэвид, она преувеличивает. Но, конечно, если это поможет достичь цели, воспользуйся ее советом. Первое испытание для Кота — это суметь молча перенести Перерождение. Тебе к тому же повезло: Волки, переходящие в нашу касту, обычно быстро адаптируются. За дверью постоянно кто-то будет. Мы присмотрим за тобой.

Ткач жизни сжал испачканную кровью руку Валентайна своими ладонями, слегка поклонившись при этом. Дювалье крепко обняла Дэвида и показала ему старый белый шрам, пересекающий ее левую ладонь.

— Все будет хорошо. Увидимся через три дня.

Они закрыли и заперли за собой дверь, оставив его в комнатушке, напоминающей сауну, особенно благодаря стеклянному окошечку в двери из грубо обструганного кедра. Единственная деревянная лавка составляла всю меблировку комнаты, а проделанная в центре дощатого пола дыра служила туалетом. Из стены торчал кран, и Валентайн повернул его — родниковая вода хлынула на пол.

Они оставили ему кусок обернутого кожей пластика, похожий на игрушечную собачью кость. По крайней мере, пока он не испытывал никаких неприятных ощущений. Он растянулся на жесткой лавке, подстелив полотенце. Проникающий в комнату свет озарил край скамейки, и Валентайн увидел на ней следы зубов.