Читать интересную книгу Троецарствие (том 1) - Ло Гуань-чжун

Дун Чжо в это время находился в Чанане; узнав о том, что Сунь Цзянь погиб, он воскликнул:

– Я избавился от недуга, который подтачивал мое сердце! – и, обратившись к окружающим, как бы невзначай спросил: – Сколько лет сыну Сунь Цзяня?

– Семнадцать, – сказал кто-то, и Дун Чжо перестал о нем думать.

С тех пор Дун Чжо еще более возомнил о себе и стал буйствовать безудержно. Он присвоил себе титул шан-фу [12] и во всем старался подражать Сыну неба. Он пожаловал своему младшему брату Дун Миню высокий военный чин и титул Хуского хоу, а племяннику Дун Хуану – звание ши-чжуна и начальника дворцовых войск. Все остальные из рода Дун независимо от их возраста получили титулы хоу.

В двухстах пятидесяти ли от Чананя Дун Чжо заложил крепость Мэйу, на строительство которой согнали двести пятьдесят тысяч крестьян. Стены крепости по высоте и толщине не уступали чананьским. В Мэйу были дворцы и склады с запасами провианта на двадцать лет. Дун Чжо выбрал восемьсот молодых и красивых девушек из народа, нарядил их в золото и парчу, украсил жемчугами и яшмой, и вместе с семьями поселил во дворце. В Чанань Дун Чжо наезжал один-два раза в месяц. Сановники выходили встречать и провожать его за стены дворца. Дун Чжо раскидывал тут шатер и устраивал пиры.

Однажды во время такого пира доложили, что прибыло несколько сот воинов, добровольно сдавшихся в плен при усмирении северных земель. Сидя за столом, Дун Чжо придумывал казни для них. Он приказывал отрубать им руки и ноги, выкалывать глаза, отрезать языки, варить в большом котле. Вопли истязаемых жертв потрясали небо. Придворные ежились от страха, а Дун Чжо пил, ел, беседовал и смеялся как ни в чем не бывало.

В другой раз Дун Чжо собрал сановников на дворцовой башне и усадил их около себя в два ряда. Когда чаша с вином обошла несколько кругов, вошел Люй Бу и что-то шепнул Дун Чжо на ухо.

– Вот оно что! – с усмешкой воскликнул Дун Чжо и приказал Люй Бу схватить сидевшего на цыновке сы-куна Чжан Вэня и сбросить с башни вниз.

Сановники изменились в лице. Через несколько минут слуга на красном блюде принес голову Чжан Вэня. У присутствовавших душа ушла в пятки, а Дун Чжо, улыбаясь, сказал:

– Не пугайтесь! Чжан Вэнь связался с Юань Шу, чтобы погубить меня. Он послал к нему человека с письмом, но оно случайно попало в руки моего названого сына Люй Бу. Вот почему я казнил Чжан Вэня. Вам же нечего бояться, если на то нет причин.

Чиновники, почтительно поддакивая, разошлись.

Сы-ту Ван Юнь, возвратившись домой, стал размышлять над тем, что произошло во время пира, и не находил себе покоя.

Глубокой ночью, опираясь на посох, Ван Юнь вышел в сад. Ярко светила луна. Ван Юнь подошел к цветам и, обратив лицо к небу, заплакал. Тут ему послышалось, что кто-то протяжно вздыхает возле беседки Пиона. Ван Юнь потихоньку подкрался и увидел свою домашнюю певицу Дяо Шань. Девушка эта, с малых лет взятая в дом Ван Юня, была обучена пению и танцам. Ей едва исполнилось шестнадцать лет, и она была так изумительно красива и искусна, что ее прозвали «Цикадой». Ван Юнь обращался с нею, как с родной дочерью. Услышав ее вздохи в эту ночь, он с удивлением спросил:

– Послушай, негодница, не завела ли ты шашни с кем-нибудь?

Дяо Шань испугалась и, упав на колени, воскликнула:

– Смею ли я смотреть на кого-нибудь!

– Чего же ты тогда вздыхаешь по ночам?

– Позвольте мне рассказать вам все от чистого сердца, – вымолвила Дяо Шань.

– Не скрывай от меня ничего, ты должна говорить мне только правду, – ответил Ван Юнь.

– Вы всегда были милостивы ко мне, – начала Дяо Шань. – Вы научили меня петь и танцевать и обращались со мной так хорошо, что если бы даже я умерла ради вас, и то я не отплатила бы и за десятую долю ваших благодеяний. С недавних пор я стала замечать, что вы, господин мой, сурово хмурите брови. Причиной тому, наверно, какое-то государственное дело, и я не осмеливаюсь спрашивать. Вот и сегодня вы опять чем-то озабочены. Я вижу это и потому вздыхаю. Если бы я могла вам чем-нибудь помочь, поверьте, я не пожалела бы своей жизни.

– Кто знает! – воскликнул Ван Юнь, стукнув посохом о землю. – Может быть, судьба Поднебесной в твоих руках? Идем-ка со мной!

Дяо Шань последовала за Ван Юнем в его покои. Отослав всех служанок и наложниц, Ван Юнь усадил Дяо Шань на цыновку и почтительно поклонился ей.

– Зачем вы это делаете? – испуганно вскричала Дяо Шань, падая перед ним ниц.

– Сжалься над людьми Поднебесной! – промолвил Ван Юнь, и слезы ручьем хлынули из его глаз.

– По вашему приказанию я готова десять тысяч раз умереть, – отвечала Дяо Шань.

– Народ наш на краю гибели, – продолжал Ван Юнь, опускаясь на колени. – Связь между Сыном неба и подданными так же непрочна, как груда яиц, – тронь ее, и она развалится. Дун Чжо посягает на императорскую власть, придворные не знают, как уберечь от него трон. Никто, кроме тебя, не спасет положение! У Дун Чжо есть приемный сын по имени Люй Бу. Он высокомерен и храбр необыкновенно. Но мне известно, что оба они питают слабость к женскому полу, и я придумал план «цепи». Вот что от тебя требуется. Сначала я просватаю тебя за Люй Бу, а потом отдам Дун Чжо. Находясь в его дворце, ты должна использовать каждый удобный случай, чтобы посеять между ними смертельную вражду. Ты должна добиться, чтобы Люй Бу убил Дун Чжо. Этим ты поможешь избавиться от злодея и укрепить государство. Все это в твоих силах. Не знаю, согласишься ли ты.

– Отдавайте меня им хоть сейчас, – не колеблясь, заявила Дяо Шань. – А там уж я придумаю, как действовать.

– Но если тайна раскроется, мы все погибнем, – сказал Ван Юнь.

– Не печальтесь, господин мой, – повторила Дяо Шань. – Пусть я умру под ударами десяти тысяч мечей, если не исполню своего великого долга!

Ван Юнь поклонился ей с благодарностью.

На другой день он приказал искуснейшему ювелиру сделать головной убор из бесценных жемчужин и тайно отослал его Люй Бу. Вскоре польщенный Люй Бу явился к Ван Юню с изъявлениями благодарности. А Ван Юнь в ожидании этого уж приготовил на красиво убранном столе самые богатые яства. Он встретил гостя у ворот, ввел во внутренний зал своего дома и усадил на почетное место.

– Я простой воин, – сказал Люй Бу, – а вы высокое лицо при дворе. Чем я заслужил такое уважение?

– Во всей Поднебесной нет сейчас героя, подобного вам! – воскликнул Ван Юнь. – Я почитаю вас не за ваше положение, а за ваши достоинства!

Продолжая превозносить таланты Люй Бу и расхваливая Дун Чжо, Ван Юнь щедро угощал гостя и непрерывно подливал ему вина. Люй Бу радостно смеялся и пил. Ван Юнь отослал всех приближенных, кроме нескольких служанок, подносивших вино, и сказал:

– Позовите мое дитя!

Вскоре две служанки ввели Дяо Шань, необыкновенно прелестную и обаятельную, и сами удалились.

– Кто это? – спросил пораженный Люй Бу.

– Эта девушка – Дяо Шань, – сказал Ван Юнь. – Из уважения к вам и зная, как вы добры, я пригласил ее сюда.

Когда Дяо Шань по приказанию Ван Юня поднесла Люй Бу кубок вина, оба они взглянули друг на друга. А Ван Юнь, притворяясь пьяным, говорил:

– Девушка просит вас выпить! Как знать, может быть вся семья наша будет зависеть от вас!

Люй Бу просил Дяо Шань сесть, но та сделала вид, что хочет уйти.

– Дитя мое, ведь это мой лучший друг, – сказал Ван Юнь. – Ты можешь побыть с нами, в этом нет ничего плохого.

Тогда Дяо Шань присела рядом с Ван Юнем. Люй Бу смотрел на нее, не сводя глаз. Когда он осушил еще несколько кубков, Ван Юнь сказал:

– Я хочу отдать вам эту девушку. Согласны ли вы принять ее?

– О! – вскричал Люй Бу, вскакивая с цыновки. – Я буду вечно вам благодарен! Всегда готов служить вам, как верный пес и добрый конь!

– Мы выберем счастливый день, и я пришлю ее к вам во дворец, – пообещал Ван Юнь.

Словно зачарованный, смотрел Люй Бу на Дяо Шань, и она тоже бросала на него выразительные взгляды.

– Час уже поздний. Я попросил бы вас остаться у меня ночевать, – произнес Ван Юнь, – но боюсь, как бы тай-ши Дун Чжо не подумал чего-нибудь дурного.

Люй Бу поблагодарил Ван Юня и, кланяясь, удалился.

Прошло несколько дней. Ван Юнь зашел во дворец и, воспользовавшись отсутствием Люй Бу, склонился перед Дун Чжо до земли и молвил:

– Почтительнейше кланяюсь и прошу вас ко мне на обед. Не смею спрашивать, каково будет ваше решение.

– Раз вы приглашаете меня, я буду непременно! – отвечал Дун Чжо.

Ван Юнь с благодарностью поклонился и возвратился домой. Он поставил стол в парадном зале и приготовил все лучшие яства, какие только существуют в Поднебесной. Узорчатые коврики устилали полы, везде были развешаны красивые занавесы.

На другой день около полудня приехал Дун Чжо. Ван Юнь в полном придворном одеянии вышел ему навстречу и поклонился дважды. Дун Чжо вышел из коляски и, окруженный сотней своих латников, направился в дом. У входа в зал Ван Юнь опять дважды поклонился. Дун Чжо уселся на возвышении и указал хозяину место рядом.