Контроль и свобода
Хотя США и не внедрили централизованное экономическое планирование, однако за последние 50 лет мы далеко продвинулись по пути расширения роли правительства в экономике. Это вмешательство дорого стоило в экономическом плане. Ограничения, налагаемые на нашу экономическую свободу, угрожают положить конец двум векам экономического прогресса. Вмешательство дорого стоило и в политическом плане. Оно в большой степени ограничило нашу личную свободу.
Соединенные Штаты остаются преимущественно свободной страной, одной из самых свободных среди ведущих стран мира. Тем не менее, говоря словами из знаменитой речи Авраама Линкольна «Разделенный дом», «разделенный дом не сможет устоять… Я не ожидаю, что он падет, но жду, что он перестанет быть разделенным. Он должен стать либо одним, либо совершенно другим…». Он говорил о рабстве. Его пророческие слова можно в равной мере отнести и к вмешательству правительства в экономику. Если оно зайдет слишком далеко, наш разделенный дом впадет в коллективизм. К счастью, появились симптомы того, что население осознает опасность и намерено остановить и повернуть вспять движение к еще большему увеличению роли правительства.
Все мы находимся под воздействием status quo. Мы обычно принимаем существующую ситуацию как должное, как естественное состояние вещей, особенно если она сформировалась под воздействием ряда незначительных постепенных изменений. В этом случае трудно оценить, насколько велик кумулятивный эффект. Необходимо включить воображение, чтобы посмотреть на существующую ситуацию свежими глазами извне. Такая попытка стоит усилий. Ее результатом, скорее всего, будет удивление, если не шок.
Экономическая свобода
Неотъемлемой частью экономической свободы является свобода выбирать, как использовать наши доходы: сколько потратить на себя и на какие нужды; сколько сберегать и в какой форме; сколько отдать и кому. В настоящее время правительство на федеральном, региональном (штатов) и местном уровнях распоряжается от нашего имени более чем 40 % нашего дохода. Однажды мы предложили ввести новый национальный праздник «День личной независимости, т. е. тот день в году, когда мы перестаем оплачивать расходы правительства… и начинаем работать, чтобы оплатить товары, которые мы лично и независимо выбираем в соответствии со своими собственными нуждами и желаниями»{10}. В 1929 году этот праздник совпал бы с днем рождения Авраама Линкольна 12 февраля; в 1979 году выпал бы на 30 мая; если существующие тенденции сохранятся, он совпадет с другим Днем независимости 4 июля примерно в 1988 году.
Разумеется, мы должны кое-что сказать о том, какая часть нашего дохода тратится правительством от нашего имени. Мы сами принимаем участие в политическом процессе, в результате которого правительственные расходы уже составили более 40 % нашего дохода. Власть большинства в ряде случаев — необходимое и желательное средство [достижения целей]. Однако это очень сильно отличается от той степени свободы, которой вы располагаете, делая покупки в супермаркете. Когда вы раз в году заходите в кабину для голосования, вы почти всегда голосуете за пакет, а не за отдельные пункты программы. Если вы принадлежите к большинству, то в лучшем случае получите те пункты, которые вы поддерживаете, и в дополнение к ним те, которые вы не одобряете, но считаете не столь существенными. В целом вы получаете нечто отличное от того, за что вы, по вашему мнению, проголосовали. Если вы остались в меньшинстве, вы должны подчиниться голосованию большинства и ждать своего часа. Когда вы ежедневно «голосуете» в супермаркете, вы получаете именно то, что выбрали, как и любой другой покупатель. Избирательная урна создает согласие без единодушия; рынок — единодушие без согласия. Именно поэтому желательно использовать избирательную урну только для принятия таких решений, для которых согласие существенно.
Как потребители, мы даже не вольны использовать ту часть нашего дохода, которая остается после уплаты налога. Мы не можем свободно покупать цикламаты или лаэтрил, а в скором времени, наверное, и сахарин. Наш доктор не может выписать многие лекарства, которые он, возможно, считает наиболее эффективными средствами лечения наших заболеваний, даже если эти лекарства широко распространены за рубежом. Мы не можем купить автомобиль без ремней безопасности, хотя пока еще можем выбирать — пристегиваться или нет.
Другой важной составной частью экономической свободы является свобода использовать ресурсы, которыми мы располагаем, в соответствии с нашими ценностями, т. е. свободно заниматься любым видом деятельности или предпринимательством, покупать и продавать товары, коль скоро мы делаем это на строго добровольной основе и не прибегаем к принуждению других.
Сегодня вы не можете свободно предложить свои услуги в качестве адвоката, врача, дантиста, сантехника, парикмахера, могильщика или выполнять многие другие работы, не получив сначала разрешение или лицензию у правительственного чиновника. Вы не можете работать сверхурочно на взаимоприемлемых для вас и вашего работодателя условиях, если они не удовлетворяют правилам и инструкциям, установленным правительственными чиновниками.
Вы не можете основать банк, открыть таксомоторный бизнес, заняться продажей электроэнергии или услуг телефонной связи, вы не можете завести железную дорогу, заняться автобусными или воздушными перевозками, не получив сперва разрешение от правительственного чиновника.
Вы не можете привлекать средства на рынках капиталов, пока вы не заполните многочисленные формы, которые требует Комиссия по ценным бумагам и биржам, и пока вы не убедите Комиссию, что проспект эмиссии представляет собой настолько бледную копию ваших перспектив, что ни один инвестор, находясь в здравом уме, не вложится в ваш проект, если воспримет проспект буквально. Получение разрешения от Комиссии может обойтись в 100000 долларов, что, несомненно, отсекает от рынка мелкие фирмы, о помощи которым говорит наше правительство.
Свобода владения имуществом — еще одна существенная составная часть экономической свободы. Да, мы действительно пользуемся правом собственности. Более половины американцев живут в собственных домах. Когда же дело доходит до оборудования, заводов и других средств производства, ситуация сильно меняется. Мы считаем себя обществом свободного частного предпринимательства, капиталистическим обществом. Однако с точки зрения собственности на корпоративные средства производства мы примерно на 46 % являемся социалистическим обществом. Владея 1 % корпоративных средств производства, мы должны получать 1 % его доходов или нести 1 % его убытков в соответствии с полной стоимостью принадлежащего нам пакета акций. В 1979 году федеральный налог на прибыль корпораций составлял 46 % на всю величину дохода, превышающую 100 000 долларов (в прежние годы было 48 %). Таким образом, федеральное правительство имеет право на 46 центов с каждого доллара прибыли или несет 46 центов убытков на каждый доллар потерь. Федеральное правительство владеет 46 % каждой корпорации, хотя и не в такой форме, которая позволила бы ему принимать участие в голосовании при решении корпоративных дел.