Никки колебалась. Но после того, как Пирс внес ее вещи в дом, она последовала за ним в конюшню. Там он усадил ее на тюк сена, пока запрягал послушную пегую лошадь с белой гривой, на которой катался еще мальчиком. Сейчас лошадь лишь отгоняла хвостом мух. Хотя ее не использовали в работе или для верховой езды, Пирс позволил ей мирно доживать свои дни.
Пирс запряг лошадь и вывел ее из стойла, а потом подошел к Никки, которая сидела скрестив ноги и положив руки на колени, словно маленькая девочка. Она округлила глаза:
– Он огромный.
– Это лошадь. Я впервые сел на нее, когда мне было пять лет. Она послушная и безобидная, как букет ромашек. На самом деле ее зовут Ромашка. – Он привязал лошадь к столбу забора, а затем помог Никки подняться. – Не бойся. Ромашка настоящая милашка. Сними сандалии. Не хочу, чтобы ты потеряла их во время поездки.
Когда Никки разулась и посмотрела на Пирса с едва сдерживаемым желанием, ему захотелось только одного – расстелить на полу свежее сено, накрыть его одеялом и заняться с Никки любовью под небом с прожилками солнечных лучей. Но он обнял ее за талию и усадил в большое седло.
– Что мне делать? – вдохнула она, у нее зарделись щеки.
– Держись за переднюю луку. – Поправляя юбки Никки, он случайно коснулся ее бедра. Сдержав стон сексуального желания, он засунул ногу в стремя и сел в седло сзади.
Взяв поводья правой рукой, левой он обнял Никки за талию и прижал к себе. Пирс не сомневался, что она почувствует его сильное возбуждение. Никки учащенно дышала.
– Расслабься, дорогая. – Он поцеловал ее в шею. – Я не позволю тебе упасть, клянусь. – Решив, что убедить ее может только реальный опыт, он пустил Ромашку медленной рысью.
Никки выпрямила спину, сосредоточенно глядя прямо перед собой:
– По-моему, я к этому не готова.
– Слишком поздно возвращаться назад.
Пирс усмехнулся, ощутив момент, когда тело Никки немного обмякло и она прижалась к его груди. Он пришпорил лошадь. Ромашка поскакала не слишком быстро, чтобы напугать Никки, но достаточно резво, чтобы они ощущали проносящиеся прохладные потоки ветра. Мало-помалу Пирс показывал Никки свои владения.
Наконец она рассмеялась.
– Хочешь, поскачем галопом?
Она так резко повернула голову, что прядь ее волос попала Пирсу в рот.
– Нет. Не хочу, Пирс. Я не желаю, чтобы…
– Ладно, трусишка. Поедем так, как едем сейчас. – Воспользовавшись возможностью, он поцеловал Никки. Ее вздох потонул в слабых звуках лета: кваканье древесных лягушек, отдаленном шуме газонокосилок, щебетании птиц. Начинало темнеть.
Пирс целовал Никки жадно, заставляя чувствовать всю силу его страсти. Она охотно отвечала на его поцелуи. На долю секунды ему захотелось предложить ей заняться сексом верхом на лошади. Однако он решил, что разумнее всего экспериментировать в доме, на хорошей двуспальной кровати.
Пирс провел большим пальцем по ее подбородку:
– Возвращаемся? – Они были почти в миле от его дома.
От возбуждения ее глаза потемнели, а скулы покраснели.
– Да. Если ты хочешь.
Он развернул Ромашку в обратном направлении:
– Я хочу тебя с тех пор, как ты вышла из машины. Но я стараюсь вести себя как джентльмен.
От ее тихого смеха Пирс вздрогнул. Он был так возбужден, что мог потерять самообладание даже от звука ее голоса.
Пока они скакали галопом по дороге, Никки напевала отрывки из разных песен, которые Пирс не узнал. Наверное, из-за ветра, уносившего обрывки фраз. Она больше не сидела, вцепившись в седло. Никки расслабленно нежилась в объятиях Пирса, словно ездила с ним верхом многие годы.
У двери конюшни он резко остановился и выпрыгнул из седла. Никки протянула руки и наклонилась к нему. Пирс осторожно снял ее с лошади и медленно-медленно, прижимая к себе, поставил на землю. На этот раз Никки не могла не почувствовать его возбуждение.
– Дай мне пять минут, – сказал Пирс, целуя ее в макушку.
Он снял седло с Ромашки, насыпал ей овса, налил воду и запер на ночь.
Никки стояла, прислонившись к поручню загона для скота, юбка ее сарафана развевалась на ветру. Было душно, вдали слышались раскаты грома.
– Пойдем в дом, – сказал Пирс. – Скоро начнется дождь.
Повернувшись, Никки со странным выражением лица посмотрела на него.
– Что случилось? – Он с тревогой вгляделся в ее лицо.
– Я и не думала, что езда верхом… Ой. – Она скривилась.
Никки переминалась с ноги на ногу, и тут Пирс вдруг все понял.
– Моя госпожа адвокатесса натерла ножки? – Подняв ее юбку, он осторожно коснулся внутренней поверхности ее бедер. – Здесь?
Прикусив губу, Никки кивнула.
Пирс упал на колени, сжимая в руках подол ее сарафана, и стал нежно целовать ее ноги.
– Прости, любовь моя. Не нужно было сажать тебя в седло в этом сарафане. Но ты мне в нем так понравилась. Я был в восторге, зная, что на тебе только крошечные трусики.
По выражению ее лица он понял, что они оба вспоминают свое любовное приключение на тахте.
Никки облизнулась:
– Все хорошо. У меня в сумке есть лосьон.
Ее прозаичные слова усилили его лихорадку. Послышался раскат грома.
– Пойдем, – сказал Пирс.
Когда они поднялись на крыльцо, упали первые крупные капли дождя. Ларри, Мо и Керли спрятались от непогоды. Небо прорезала зубчатая молния.
Они вошли внутрь. Подхватив Никки на руки, Пирс начал подниматься по лестнице.
Обняв его за шею, она усмехнулась:
– Разве ты меня не покормишь?
Он остановился, не дойдя до верха лестницы три ступеньки:
– Ты голодна?
– Я уже поела. Не останавливайся.
– Слава богу.
От его страстных слов она рассмеялась. Пирс не удосужился поднять наверх ее багаж, решив, что с этим можно подождать. Сейчас у него иные планы, один из которых – раздеть Никки.
Он подошел к двери спальни, переступил через порог и направился в ванную комнату. Пирс поставил Никки на ноги и увидел, как она посмотрела в огромное зеркало, закрывающее половину стены.
– Ты будешь принимать душ? – спросила она застенчиво.
– Я буду принимать его с тобой, – сказал он и снял рубашку, ботинки, брюки и трусы.
Никки округлила глаза.
– Слишком быстро? – произнес он и включил воду в душе.
– Нет. Я с удовольствием приму душ.
Никки потянулась к молнии на сарафане, но Пирс развернул ее спиной к себе.
– Позвольте мне расстегнуть. – Он медленно расстегнул молнию, обнажая ее изящную спину. Крошечная родинка в верхней части ее лопатки словно была создана для поцелуев.
Никки прижала лиф сарафана к груди:
– Пирс…
– Да? – Он поглаживал ее ягодицы.
– Когда мы закончим, я должна поговорить с тобой о чем-то важном. Я сделала то, что ты вряд ли одобришь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});