Читать интересную книгу Кризис на Центавре - Брэд Фергюсон

Кирк знал об этой “неплохой статье”, которая ежегодно приносила в казну Центавра триллионные доходы. Земную жажду бензина, казалось, ничто не могло утолить, особенно после того, как на старушке-Земле в середине двадцать первого столетия была добыта и переработана последняя капля нефти. К счастью, в это время колыбель человечества была уже не единственным местом, где можно добывать полезные ископаемые. Уже были открыты несколько планет с неисчерпаемыми запасами сырья. Одной из таких планет и стал Центавр. Хотя в настоящее время эта драгоценная жидкость использовалась, в основном, для производства синтетических материалов и медикаментов, потребность в нефти была огромна. Не считая монопольного изготовления многих лекарств, на Земле в огромных количествах производился жидкий водород, ядерные реакторы и оборудование для заводов по обогащению урана, солнечные электростанции и великое множество самой разнообразной техники. А для всего этого требовалось сырье. Так что теперь простой оставшихся неповрежденными космических танкеров-нефтегрузов влетал Центавру в немалые деньги. “Ко всему, что нам здесь придется решать, – размышлял Кирк, – оказывается, прибавляется еще и проблема прорыва экономической блокады. Но это опять же по части Спока”.

Тем временем лимузин выехал на вершину холма, и взорам астронавтов предстал лежащий внизу на берегу океана Макивертон. Хейс указал рукой в сторону города.

– Здесь я родился и вырос, – умиленно произнес он. – Вообще-то Макивертон считается морским портом. Но судоходство на планете практически не развито. Гораздо проще и выгоднее осуществлять перевозки с помощью грузовых флайеров. Так что основную массу водного транспорта составляют прогулочные катера. Но на восточном побережье есть и крупные корабли. Восток у нас вообще развит лучше. А в Новой Европе есть несколько городов-портов, окруженных горами, куда флайером добраться очень трудно, и морские рейсы там регулярны. Впрочем, по моему мнению, самое удобное – это самолеты. Хоть и старомодно, зато надежно.

– А как насчет третьего континента в Западном океане? – неожиданно спросил Зулу. – Там много населенных пунктов?

– Там их пока нет, лейтенант, – ответил Хейс. – Мы не планируем осваивать Новую Азию, по крайней мере, до будущего столетия. Безусловно, кто-то периодически наведывается туда ради собственного удовольствия, но кроме нескольких исследовательских станций, там ничего нет. Так сказать, первозданная дикая природа. На этой территории проводятся различные зоологические исследования и опыты, которые нельзя провести на орбите и в других местах.

Хейс на секунду умолк, как бы обдумывая сказанное, а потом добавил:

– Теперь, конечно, когда мы потеряли практически все орбитальные станции, придется делать всю научную работу на планете, хотя это не так уж безопасно. Впрочем, поживем – увидим.

– Вы упомянули зоологию, – не унимался Зулу. – Я, видите ли, некоторое время изучал биологию и слышал, что на Центавре акклиматизировались очень многие представители земной фауны и флоры. Мне интересно, как это могло получиться, ведь, по идее, у вас долгое время не бывает ночей?

–  – Вы правы, вначале с этим были сложности. Впрочем, они остаются и сейчас. Видите ли, в нашей системе три звезды, но только две из них следует принимать во внимание. Проксима – это красный карлик, который вращается вокруг Альфы. Он холодный, тусклый, не светит и не греет.

Зулу слушал с неподдельным интересом, хотя в элементарной космографии он прекрасно разбирался.

– Большая часть Центавра является зоной субтропиков. Наша Альфа – очень яркое светило; Бета, хотя и более тусклая, но тепла и света добавляет немало. Планета вращается вокруг Альфы, а Альфа и Бета двигаются напротив друг друга относительно некоего центра, будто привязанные. Расстояние между ними циклически меняется, и девять лет назад наши светила сблизились на предельно возможное расстояние. Мы называем это событие Великим Новым Годом. Праздник был просто сумасшедший!

Хейс немного смущенно посмотрел на своих спутников.

– Я мог бы очень долго рассказывать про этот праздник, но сейчас это не главное. Однако должен заметить, что такое событие случается лишь один раз в восемьдесят лет!

Кирк не смог удержаться от улыбки. В этот день он как раз был на Центавре и прекрасно помнил, какие торжества устраивались по всей планете. Тем временем шеф отдела статистики продолжал свой рассказ:

– В тот год расстояние между светилами составило около полутора миллионов километров, и, конечно, тут стало, мягко говоря, немного теплее. Но через тридцать один год они разойдутся на пять с лишним миллионов километров, и климат, естественно, станет чуть прохладнее.

– И все же, как насчет ночей? – вернулся к своему вопросу Зулу. – Сейчас в дневное время у вас светят оба солнца, но несколько месяцев в году они находятся в разных полушариях и, значит, должны всходить, сменяя друг друга через равные промежутки. Конечно, два заката и восхода в сутки – это красиво, но не очень удобно, так как на ночь времени не остается. Или и все же ошибаюсь?

Хейс понимающе кивнул.

– Видите ли, для таких ситуаций у нас есть “Большой Пьяница”.

– Большой кто?

– Ну, это такое приспособление для снижения инсоляции. Или, если хотите, для искусственного затмения.

– А! – сообразил Зулу. – Вы просто как бы “прикрываете” одно солнце. Скорее всего Бету, да?

– Совершенно верно! – подтвердил Хейс. – “Большой Пьяница” – это огромная автоматическая станция, находящаяся в полумиллионе километров от Центавра на орбите, близкой к орбите земной Луны. В случае необходимости станция создает гигантское газовое облако, поглощающее лучи света, и Бета становится не видна на небе. Естественно, светило остается на месте, но его излучение не достигает планеты, находящейся как бы под зонтиком. В результате можно создавать искусственные ночи. Кстати, таким образом удается регулировать климат и делать его, если нужно, более мягким. Однако содержание такой станции требует колоссальных средств, и, тем не менее, мы уверены, что она того стоит.

Зулу выслушал и на некоторое время погрузился в раздумье.

– Да, но в таком случае, – снова заговорил он, обнаружив очередную неясность, – это должно неблагоприятно влиять на местные формы жизни? Я хочу сказать, выходит, что приспосабливаться пришлось вовсе не пришельцам.

– Да, это действительно проблема. По данным экологов, некоторые живые организмы находятся на грани вымирания. И, наоборот, кое-что процветает и усиленно размножается. И все же, вы правы, завезенные с земли растения остались в выигрыше. Но они стоят на более высоком уровне развития, нежели исконно центаврийские, и поэтому являются более ценными и распространенными. Они составляют большую часть сельскохозяйственных культур. То же относится и к животным. И тем и другим необходима смена дня и ночи. Сами понимаете, колония, которая импортирует продовольствие, это уже не колония, а скорее ссылка.

– Да, с этим трудно не согласиться, – поддержал его мысль лейтенант. – Мне приходилось бывать в мирах, находящихся в продуктовой и сырьевой зависимости от соседей. Рано или поздно там возникают серьезные внутренние проблемы.

– А теперь представьте, что бы здесь творилось, если бы мы не могли сами себя обеспечивать. За последнюю неделю на Центавр не сел ни один корабль. Через несколько дней на планете начался бы голод, а затем наступил бы полнейший хаос. – Он тяжело вздохнул и добавил:

– Нам и так сейчас нелегко, но могло быть и хуже.

Хейс умолк и какое-то время в салоне стояла тишина. Только мягко гудел мотор и слышно было, как тихо шуршат по асфальту шины. Молчание нарушил Кирк.

– Я так понимаю, мистер Хейс, что вы не очень давно заняли теперешний свой пост?

Шеф статистического отдела заинтересованно взглянул на капитана и ответил вопросом на вопрос:

– Неужели вы находите, что я не справляюсь со своими обязанностями?

– Ну, что вы, я совсем не это имел в виду! – с улыбкой воскликнул Кирк. – Просто я впервые встречаю члена правительства, с которым можно разговаривать, как с нормальным человеком.

Хейс расхохотался.

– Принимаю это, как комплимент, капитан! Спасибо на добром слове. Я действительно совсем недавно вступил в должность. Меня назначил президент Эриксон, а до этого я работал в министерстве труда и занятости. Отвечал за разрешение трудовых споров. Мой офис располагался в Макивертоне. А прежний глава статотдела находился в Новых Афинах, когда там все это случилось. Сейчас у нас в правительстве практически все новички.

– А что вы можете сказать о тех господах, с которыми мы уже общались? – спросил Кирк. – Я имею в виду министров Переса и Бурка.

– Они входили в состав прежнего кабинета и, когда нынешний президент попросил их помочь, они охотно согласились. Во время взрыва они все трое находились на западном побережье в инспекционной поездке. Насколько мне известно, Эриксон, Перес и Бурк оказались единственными высшими должностными лицами, которые отсутствовали в столице во время катастрофы.