Дженнифер свесила ногу из гамака, слегка оттолкнулась носком от земли и начала покачиваться.
— Тортильи — это змеи? Ты веселая мама, Шеннон.
Та закончила выкладывать рулеты на тарелку:
— Я что только не придумываю, чтобы прием пищи был приключением, а не пыткой.
Протерев линзу объектива, Кейт обратилась к сестре:
— Это напоминает мне наши летние пикники на берегу.
Дженнифер приподняла козырек бейсболки:
— Было бы здорово, если бы дома в январе тоже не было снега. — Она посмотрела на Дуарте, который стоял под деревом неподалеку от нее: — Почему ты не живешь здесь постоянно? Здесь же классно.
Убрав айфон в водонепроницаемый чехол, он терпеливо ответил:
— Мартас-Виньярд напоминает мне те части моего дома, которые значили для меня больше остальных. Скалистые берега, лодочная пристань, маяк.
Что-то в его голосе сказало ей, что под словом «дом» он имеет в виду Сан-Ринальдо, а не этот остров. Похоже, роскошь, которой отец окружил их с братьями, не смогла заменить ему то, что он потерял.
Соскочив с гамака, Дженнифер вытащила из уха наушник, намотала провод на айпод и подошла к Дуарте.
— Когда там становится холодно, ты можешь поехать в какое-нибудь другое место погреться на солнышке.
— Да. Я много путешествую. Прямо как твоя сестра.
Палец Кейт на кнопке спуска затвора дернулся, и снимок получился смазанным.
Ее сестра наморщила нос:
— Да, но ее открытки не такие интересные, как раньше. — Лицо Дженнифер просветлело. — Больше всего мне понравилась та, которую она прислала мне из Парижа, откуда направлялась еще куда-то. На ней была Эйфелева башня. Круто, правда?
— Очень круто, — ответил Дуарте.
Шеннон улыбнулась девушке:
— Дуарте и Кейт смогут поднять тебя на Эйфелеву башню на самолете.
Кейт пришлось прикусить язык, чтобы не сказать в ответ какую-нибудь грубость. Дженнифер принялась увлеченно болтать о возможности такого путешествия. Шеннон не могла знать, что напрасно ее обнадежила. Невеста Антонио понятия не имеет о том, что их с Дуарте помолвка всего лишь фарс. Соглашаясь на него, она даже не представляла себе, скольким людям это может причинить боль впоследствии.
Включая ее саму.
Она вдруг поняла, что не хочет, чтобы их с Дуарте отношения закончились через две недели.
Она принялась вращать большим пальцем свое обучальное кольцо. Фотоаппарат выскользнул у нее из рук и упал на песок.
Что она наделала! Сев на корточки, Кейт подняла его и принялась стряхивать песок. Только бы при ударе ничего не повредилось. У нее нет денег на новый. Какого черта она развесила уши, вместо того чтобы работать? Что с ней творится?
На секунду над ней нависла тень. Затем Дуарте присел рядом и протянул ей салфетку для линзы:
— Нужна?
— Да, спасибо.
От его пьянящей близости по ее телу пробежала дрожь. Она была в замешательстве. Когда закончится эта сладостная пытка?
— Ты скучаешь по своей прежней работе, по путешествиям. Тебе надоело гоняться за знаменитостями.
— Моя сестра нуждается в постоянном специализированном уходе, — ответила она — Только я могу ей его обеспечивать.
— Возможно, есть другие способы его ей обеспечить. Тебе вовсе не обязательно сидеть на одном месте.
— И это говорит мне человек, который постоянно живет в отелях? Человек, который боится иметь настоящий дом?
И настоящие отношения.
Они уставились друг на друга. Казалось, еще немного, и воздух между ними затрещит от напряжения. Ее удивляло, как они могут заниматься сексом, когда им не удается прийти к согласию по другим вопросам.
Тяжело сглотнув, она поднялась:
— Мне нужно пойти загрузить эти фотографии. Мой редактор их ждет. Мне бы хотелось уложиться в срок.
Дуарте схватил ее за руку, намереваясь продолжить разговор, но в этот момент заметил джип, движущийся по пляжу в их сторону. Когда он приблизился, они увидели сидящего за рулем Хавьера Кортеса.
Машина резко остановилась, и Хавьер, схватившись за стержень стабилизатора, выпрыгнул из нее:
— Дуарте, я хотел сообщить тебе лично.
Шеннон вскочила на ноги:
— Об их отце? Он…
Тони с маленьким Колби на руках подбежал к ним:
— Хавьер?
Кортес поднял руку:
— Успокойтесь. Новости у меня хорошие. Король достаточно окреп, и его выписывают из больницы. К концу дня он будет дома.
Кейт занервничала еще сильнее. Теперь ей придется обманывать на одного человека больше. Обида на Дуарте отошла на второй план. Сможет ли она когда-нибудь себе простить, если по ее вине что-нибудь случится с пожилым больным человеком?
Глава 11
Дуарте, как и все остальные, был удивлен столь внезапным улучшением состояния здоровья своего отца. Очевидно, Энрике очень хочет встретиться с Кейт.
Ведя ее по извилистым коридорам крыла, которое занимал его отец, Дуарте едва замечал картины испанских художников, стоящие целое состояние. Все его мысли были заняты предстоящим знакомством Кейт с королем.
Откуда, черт побери, это волнение? Ведь он затеял весь этот фарс с помолвкой в первую очередь для того, чтобы сделать приятное отцу. Они с Кейт заключили деловое соглашение. Правда, в последнее время он стал частенько об этом забывать.
За прошедшую неделю характер их отношений из делового превратился в личный, и его это потрясло до глубины души. Но этого ему было мало. Он хотел большего. Кейт не переставала его удивлять. Например, собираясь идти к Энрике, она не взяла фотоаппарат. Она сказала Дуарте, что ее босс обойдется фотографиями короля, которые она сделает на свадьбе Тони. Еще его удивляло, что она посылает в «Интрудер» слишком мало снимков.
Бледный и худой король сидел на кровати поверх покрывала, прислонившись к подушкам. В руке он держал карманные часы. На нем был синий халат. Его собаки лежали на полу у изножья кровати. Они не только защищали своего хозяина, но и составляли ему компанию. Кейт наклонилась, чтобы погладить Бенито. Пес отреагировал на это спокойно, поскольку она пришла с Дуарте.
Глаза Энрике были закрыты, и на мгновение Дуарте показалось, что он спит. Неожиданно темные глаза короля открылись и заблестели.
— Папа, — произнес Дуарте, обнимая Кейт за талию. — Это Кейт.
Убрав часы в карман халата, Энрике начал оценивающе разглядывать Кейт. Дуарте подвел ее ближе к нему.
— Я рада, что вы поправились и вернулись домой, сэр, — уверенно произнесла она.
Пожилой мужчина ничего не ответил, и Дуарте начал беспокоиться о том, что острый ум отца начинает его предавать.