Читать интересную книгу Иисус Христос в восточном православном предании - Иоанн Мейендорф

Эта антропоцентричная концепция мироздания, принадлежащая преп. Максиму, дополняется его космологическими идеями: в мире существуют пять фундаментальных пар противоположностей или разделений (diaipesis); тварное и нетварное, духовное и материальное, небо и земля, рай и мир [за пределами рая], мужское и женское начала. В рамках этих разделений разворачивается история спасения, и человек самим своим существованием участвует в каждой из этих пар, имея задачу преодолеть их в своем продвижении к Богу. Творец желает, чтобы «множество разделенных между собой по природе существ пришли к единству, сливаясь друг с другом в единой природе человека, и так Сам Бог сделался бы всем во всем».

«Именно поэтому человек последним среди тварных существ вошел в мир», — пишет преп. Максим. Назначение человека состоит в том, чтобы служить «естественной связью» (sundesmos tis jusikos) между крайностями творения», дабы объединить все в Боге. Такова «великая тайна божественного Домостроительства». Изначально человек был призван «бесстрастием» преодолеть противоположность полов и святостью жизни (agioprephs agwgh) соединить весь мир с раем, создав тем самым единую и новую Землю. После этого, достигнув совершенства в добродетели, он должен был соединить землю и небо, чтобы образовать целостный материальный космос; затем, приобретя ангельское ведение (dia thn pros aggelous kata thn gnwsin isothta), соделать этот чувственный мир подобным миру умопостигаемому. В результате в тварном мире не осталось бы более разделения между теми, кто знает Бога, и теми, кто не знает Его. Наконец, человек должен был любовью (di agaph) воссоединить тварное и нетварное, и чтобы Бог по любви к Своему творению сделался всем во всем.

В этом заключается смысл движения, к которому Бог предназначил человеческую природу. Восстановление естественной гармонии творения и составляет основу духовной жизни, о которой преп. Максим пишет следующим образом:

Ум действует в соответствии с естеством, когда держит в подчинении страсти, созерцает логосы сущих и пребывает с Богом… Если желаешь быть праведным, уделяй каждой части своего существа — я имею в виду душу и тело — то, чего она достойна. Разумной части души — [душеполезное] чтение, духовные созерцания и молитву; яростной части — духовную любовь, противоположную нена–висти; желательной части — целомудрие и воздержание; а плотской части — пищу и одежду, но только необходимые.

Установленное Богом естественное движение было прервано с восстанием человека против Творца и обратилось против самой природы человека, поскольку человек, будучи «свободным» (autexousios), предпочел стать плотью и перстью вместо того, чтобы быть единым Духом с Богом.

Преп. Максим, следуя всей святоотеческой традиции, настаивает, что свободное самоопределение и является причиной зла. Зло не имеет

собственной природы, оно не имеет никакой сущности, природы, ипостаси, силы или деятельности; оно не есть ни качество, ни количество, ни отношение, ни место, ни время, ни положение, ни действование, ни движение, ни обладание, ни страдание, так чтобы по природе созерцалось в ком–либо из сущих… Зло есть недостаток деятельности присущих естеству сил в отношении к [их| цели и решительно не есть что–либо другое.

Этот недостаток может быть только личного выбора, первоначально совершенного сатаной, а позднее и человеком. Не устояв перед искушением змея, Адам утратил то, что было присуще природе, — постоянно стремиться к Богу, — и всецело отдал себя во власть своих чувств (monh th aisqhsei) — в результате он даже не получил от этого истинного наслаждения, «ибо, восхитив то, что принадлежит Богу, поставил себя вне Бога, вместо Бога и вопреки воле Божией». Таким образом, грех Адама разрушил естественные отношения «между человеком и Богом, между человеком и миром.

В пространном «Ответе» к Фалассию, полностью посвященном учению о грехе и Искуплении, преп. Максим объясняет, что первозданная человеческая природа не была сотворена ни для наслаждения, ни для страдания посредством чувств. Она испытывала блаженство, только восходя умом к Богу. Когда же человек обратился к чувственным удовольствиям (hdonh), он неизбежно стал причастным страданию (odunh), предполагающему смерть. Сама Божественная Премудрость предусмотрела это справедливое средство, чтобы дух человека понял свое безумие: поиск чувственных удовольствий влечет за собой разрушение человеческой природы. То, что противно естеству, не способно существовать, и смерть полагает ему предел; для поврежденной природы страдание есть предостережение от соблазна считать чувственные удовольствия естественными для человека, смерть же есть освобождение и милость.

Наследование первородного повреждения потомками Адама и Евы также определяется в соответствии с понятиями блаженства и страдания. Преп. Максим пишет:

После падения наслаждение предшествует естественному рождению всех людей, и никто не был естественно свободным от страстного порождения, происходящего от этого наслаждения; все по природе должны отдать свою дань страданию, конец которого — смерть; путь свободы был совершенно недоступен для тех, кто обнаруживал себя находящимся под властью нечистых удовольствий и заслуженных страданий и естественно (jusikws) подлежал совершенно заслуженной смерти.

Выше мы видели, что греческая святоотеческая традиция в своем учении о первородном грехе не знала идеи наследования вины. Грех Адама понимался как начало повреждения человеческой природы, проявившегося прежде всего в наследуемой смертности. В цитированных выше текстах св. Кирилла и блаж. Феодорита чувственным и плотским наслаждениям не отводится той роли, которую приписывает им преп. Максим. Для Максима, как и для всей монашеской традиции, которую он в данном случае представляет и которая всегда имела огромное влияние на духовную литературу христианского Востока, чувственное удовольствие (первоначально обозначавшее любую привязанность к видимому миру, после грехопадения заслонившую собой единственный источник блаженства — Бога) в большей или меньшей степени отождествляется с половым влечением и как таковое показывает, что в человеческом естестве подверглось повреждению с момента грехопадения.

Непосредственным следствием греха явилась атомизация человеческой природы, которая была сотворена единой, и постепенное противопоставление людей друг другу во взглядах и мнениях (katetemen eis pollas doxas kai jantasias); восстание против Бога повлекло за собой незнание Бога, незнание, в свою очередь, стало причиной себялюбия (jilautia) — в конечном счете это привело к тому, что нормой человеческих отношений вместо любви стала ненависть. Человек, сотворенный, чтобы по благодати Творца царствовать над всем миром, злоупотребил данной ему властью, обратив ее «против естества», и тем самым ввел в мир хаос и смерть.

Падение человека, поставленного Богом в центр творения и призванного воссоединить его, стало космической катастрофой, которую могло исправить только Воплощение Слова.

То, что совершил Христос, Максим называет «восстановлением» (anakejalaiwsis); его мысль возвращается к понятию, которое св. Ириней использовал пятью веками ранее в борьбе с гностицизмом. Логос, Которым и в Котором все вещи были изначально сотворены, восстанавливает всяческая и, восприняв его, сообщает новое направление творению, утратившему движение, заданное Богом. В Нем преодолена всеобщая раздвоенность (diareseis) творения, которая вследствии греха стала одним из проявлений разрушения и тления. Своим девственным рождением Христос преодолевает противостояние полов: «Во Христе, — говорит ап. Павел, — нет мужеского пола, ни женского» (Гал. 3:28). Своей смертью и воскресением Он упраздняет разделение между раем и миром, существовавшее с момента грехопадения. «Ныне же будешь со Мною в раю», — говорит Христос благоразумному разбойнику (Лк. 23:43), открыв человеческому роду доступ в запретный сад. Сам же, возвращаясь на землю после Своего Воскресения, Он показывает, что в Нем рай и мир с этого времени — одно. Своим Вознесением Он объединяет небо и землю, вознося воспринятое Им человеческое тело, имеющее одну природу и одну сущность с нашими телами. Взойдя превыше ангельских чинов со Своей человеческой душой и телом, Он восстанавливает единство мира чувственного и умопостигаемого и приводит все творение к гармонии. Наконец, как Человек, Он во всей правде исполняет истинное человеческое предназначение, для которого Сам Себя определил, как Бог, и от которого человек отвратился: соединил человека с Богом.

Таким образом, высшая цель божественного замысла — обожение человека,

чтобы все люди могли приобщаться всему Богу (Qeos olos olois metexomenos) и чтобы так же, как соединены душа и тело, так и Бог стал бы доступным для души, а через душу — и для тела, чтобы душа могла получить неизменный вид (thn atreyian), а тело — бессмертие; и, наконец, чтобы весь человек стал Богом, освященным благодатью Бога, ставшего человеком, становясь по природе истинным человеком душой и телом, и истинным Богом, душой и телом — по благодати.