обменялись крестами.
Очень важный шаг по нынешним временам, порушить крестовое братство грех неотмолимый, смертный. Даже наши ближники смотревшие друг на друга волком отмякли.
А дальше махнули проведать его матушку в монастырь, а заодно пощупать на крепость ее дворовых девок.
А до того, как дело до баб дошло, все говорили и говорили.
Ну что могу сказать: скопом и батьку бить сподручней.
Так что Империи быть!
Ну... во всяком случае мы постараемся.
Глава 10
После встречи с коллегой по попаданию я себя долго материл последними словами.
Да, докончание, то бишь мирный договор, вышел на загляденье, галичские мало того, что ничего не потеряли, совсем наоборот даже немало приобрели.
Но все дело в том, что я очень сильно сомневался и сомневаюсь в своих полководческих талантах. Да, мои герои в книгах превозмогают, проявляют чудеса храбрости, стратегии с тактикой и бьют супостата в хвост и гриву, но я-то сам в оных стратегиях и тактиках полный ноль. Одно дело писать, а совсем другое рулить войском на поле боя. А чудеса храбрости проявлять как-то не очень хочется.
Но сдавать назад уже было поздно. Подумал-подумал и решил обзавестись толковым воеводой, потому что из меня самого воевода как из козьей жопы дудка.
Вопрос куда ехать после встречи не стоял: маршрут я себе наметил исходя из логической целесообразности.
Первым делом к отцу, в Звенигород. Встречаться с батей после отправки на тот свет боярина Морозова особо не улыбается, но опять же, деваться некуда. Никто мне не давал право подписывать докончание с Василием от имени семьи, теперь придется объясняться. К счастью, как уже говорил, докончание подписано очень выгодное для галичских и отец как человек здравомыслящий должен все принять. Хотя, один Господь его знает, как он среагирует. Но попробую убедить, а заодно попрошу благословения на ратный подвиг, черт бы его побрал и выпрошу хотя бы сотню оружных людишек.
Дальше в Вятку, садиться на княжение и тоже выпрашивать ратников. Там вообще непонятно, как все получится, может так случится, что нахрен сразу выпнут. Оно им надо? Хотя, с другой стороны, вятские не дураки, должны сообразить, что успехи в Литовском княжестве им тоже очень выгодны. А чтобы потрафить вятским, в докончание с Василием Московским мы включили один пунктик, исходя из которого при участии в войне они получали некоторые преференции.
А дальше... дальше мне прямая дорога в Новгород, с той же задачей — склонить новгородцев к участию в экспедиции. И эта задачка совсем не легкая, в Новгороде очень сильно лобби Литовского княжества — могут попросту послать нахрен, осложнения с важным торговым партнером им совсем не нужны.
В общем, начать и закончить.
В Звенигород помчался прямо из Ростова, только отписал в Кострому.
Перед прибытием схитрил, вперед послал гонца: мол, так и так, возвращается блудный сын с покорностью, желает приобщиться к родительским пенатам. Рассчитывал, что, если отец еще гневается, просто передадут в ответ: иди нахрен. Всеж легче и понятней станет.
Но не послали. Гонец привез грамотку с единственным словом писаным самим отцом: «приезжай».
Выдохнул, перекрестился и приехал.
Звать к отцу не спешили, остановился у себя. А первой очень ожидаемо дернули Зарку. Отец к ней благоволит, вот и решил все выведать, прежде чем со мной встречаться.
— Все будет хорошо, — аланка погладила меня по щеке. — Отец твой умный человек, должен понять, что ты сделал больше чем сделал бы он сам.
— Иди уже... — нарочито грубо буркнул я.
— Злой ты, — так же нарочито вздохнула аманатка и ушла.
Но меня позвали еще до того, как она вернулась. Отец встретил по-домашнему, в татарском халате, скуфейке и в войлочных обрезанных валенках, сидел за столом у себя в горнице, сам, без бояр.
Окинул тяжелым взглядом, усмехнулся и проскрипел:
— Слышал, что ты докончание с Васькой подписал?
Я поклонился:
— Подписал, батюшка, но не своим почином, а твоим велением.
— А я тебе то веление давал? — крякнул Юрий Дмитриевич.
У меня прямо мурашки по спине побежали, но ответить не успел.
— Грамоту давай...
Я передал футляр.
Отец нетерпеливо оборвал завязки и принялся читать. По мере чтения, его лицо так и оставалось непроницаемо каменным, только раз удивленно вздернул бровь. А когда закончил, отбросил договор и снова уставился на меня.
Молчал не меньше минуты, а потом резко, с явной подозрительностью в голосе поинтересовался:
— Ну и как ты такое устроил, вьюнош?
— Так сладилось, — тихо ответил я. — На себя взял поход к Свидригайле, твоему побратиму. Помочь надо, защитить святую веру против кафоликов.
— Поход? А со мной посоветоваться не мог? — громыхнул князь и принялся меня распекать, орал минут пять, потом угомонился и недовольно буркнул: — Садись... рассказывай.
Рассказывал долго, с доводами и забегами наперед, на перспективу. О планируемом двоевластии скрыл, но описал мирное и взаимовыгодное существование двух дружественных княжеств. Отец недовольно кривился, но не бранился, только вопросиками заковыристыми закидывал.
Когда закончил, он встал, крепко обнял, смахнул слезу рукавом с дубленой скулы и искренне признался.
— Боялся я, что некому собранное оставлять, теперь не боюсь. Вырос ты, а я и не заметил. Вот что... без промедления лети в Вятку, а потом в Новгород. Я письма нужным людям напишу. За рать не переживай, я сам ее здесь для тебя соберу. Не в обиде останешься, все толком сделаю. И помирись со старшим. Скажи ему отец зла не держит. Меня он не жалует, бешеный совсем стал, можыть ты образумишь. И держи Зарку при себе, мне спокойней так. Понял? Эх ты, шалопай... — он взлохматил мне волосы на затылке. — А может тебя оженить, прежде чем пойдешь? Это мы мигом спроворим. Ась, что мыслишь?
— Вернусь, там и оженюсь, — твердо ответил я.
Отец горестно вздохнул, но перечить не стал:
— Будь, по-твоему. Поедешь послезавтра, завтра не пущу. Побудешь с отцом. Надо людям показать, что мир у нас в семье, да и мне самому тоскливо...
— Побуду, батя...
Вот так вопрос и решился.
Дома уже в кровати аманатка подлезла под бочок, промурчала как кошка, устраиваясь и обиженно фыркнула.
— Вот станешь великим князем, оженишься, да забудешь меня.
— Тебя забудешь, ага, — я улыбнулся.
— Я такая, заворожу, закружу! Возьмешь меня в Литву? Обещай!
Я ненадолго задумался и пообещал:
— Это смотря, как попросишь...
— А вот так? А