Читать интересную книгу Убежище 3/9 (сборник) - Анна Старобинец

Светлый промежуток

Начало одной истории

Жил-был на свете мальчик, и звали его Ваня. Однажды Ваня вместе с мамой пошел в Чудо-Град – тот, что в Парке Горького, – кататься на аттракционах. И вот, когда он катался на маленьком смешном красном кресле в Пещере Ужасов, с ним произошел несчастный случай. Он очень сильно ударился головой. Так сильно, что у него пошла кровь из носа и из ушей, и он потерял сознание.

Некоторое время он так пролежал, а потом приехала «скорая», и Ваню повезли в больницу.

В машине мальчика положили на жесткую, трясущуюся от езды банкетку, накрытую вонючей оранжевой клеенкой, сделали ему четыре укола в вену, потом поставили капельницу, а глубоко в горло затолкали трубку, чтобы ему было легче дышать. Чтобы он вообще мог дышать.

К тому моменту, когда Ваню привезли в больницу, его пульс стал очень медленным. Он совсем не шевелился.

Мальчику сделали рентген и компьютерную томографию. Потом еще уколы. Наконец к Ваниным родителям, которые все это время ждали в коридоре, вышел нейрохирург и сказал, что будет делать операцию. Еще он сказал: «умеренная кома», «прогрессирующая внутричерепная гипертензия», «внутричерепная гематома», «трепанация черепа», «поставьте ваши подписи здесь и здесь»…

– Кстати, ты знаешь, что такое трепанация черепа? – спросил Тот Кто Рассказывает.

– Нет, – помотал головой Мальчик. – Что это?

Ему совсем не нравилась эта сказка.

– Когда делают дырку в черепе. Это… очень древняя традиция. Давным-давно, в эпоху неолита, маленьким детям делали эту дырку, чтобы через нее вылетели плохие духи, а внутрь проникли хорошие. Тогда еще не было ни больниц, ни медсестер, ни общего наркоза, ни скальпелей. Ребенку давали выпить напиток из трав, а потом делали операцию кремниевым скребком. Большинство детей после этого умирали. Но те, кто оставался в живых, обретали мистическую силу. Они вырастали и правили другими людьми, потому что умели делать всякие волшебные вещи. А после смерти из их черепов вырезались амулеты…

Родители поставили свои подписи. Мальчика побрили налысо и отвезли в операционную. Во время операции сердце у Вани стало биться совсем редко, а потом и вовсе остановилось. Но после электрошока забилось снова. Это была клиническая смерть. Не настоящая.

Через три дня в отделение реанимации, где лежал Ваня, пустили его маму.

Она его не узнала.

Ваня по-прежнему находился в коме. Его голова была плотно забинтована. Вся правая сторона лица превратилась в один огромный зелено-фиолетовый синяк. Изо рта и носа торчали какие-то трубочки. Глаза были закрыты.

Врач – тот, что делал мальчику операцию, – отвел ее в свой кабинет, дал стакан воды и, когда она перестала всхлипывать, стал говорить о надежде. Он говорил, что нужно ждать. Он говорил, что головной мозг имеет очень высокие компенсаторные и адаптационные возможности. Он говорил, что о реальных последствиях травмы можно судить только после окончания острого, промежуточного и отдаленного периодов травматической болезни мозга. И что при тяжелых черепно-мозговых травмах эти периоды длятся несколько лет.

– Он будет таким несколько лет? – спросила мать и снова заплакала.

– Нет. Скорее всего, нет. В ближайшие дни он должен прийти в себя. Я надеюсь.

– А… пока он такой… он… как он ест?

– Мы кормим его через зонд. Вводим пищу прямо в желудок. Дробно, пять-шесть раз в сутки, в виде питательных смесей. У вас ко мне есть еще вопросы?

– Да… нет. Вот, – она положила на стол конверт с деньгами, – пожалуйста, все, что ему понадобится. Любые лекарства, процедуры, любые… господи… смеси.

Врач, который делал Ване операцию, был неплохим человеком. Он действительно надеялся, что Ваня поправится. И он искренне не подозревал, что если Ваня не поправится, то из-за него. Из-за того, что он совершил ошибку.

Тот Кто Рассказывает умолк и погрузился в задумчивость.

Мальчик поерзал на стуле и отодвинул от себя подальше тарелку. Ее остывшее содержимое мерзко пахло сдобой и рыбой.

– Какую ошибку?

Тот Кто Рассказывает пододвинул к себе две чаши – с медом и пивом. Через тонкий хрусталь он грустно смотрел на мед цвета янтаря. Наконец он снова заговорил.

…Большую ошибку. Он пропустил светлый промежуток. Тот, что наступает через некоторое время после удара, но еще до того, как гематома разрастается и сдавливает мозг. Иногда во время светлого промежутка человек приходит в сознание. Иногда нет. Тогда это называется «стертым светлым промежутком». В любом случае хороший врач должен распознать светлый промежуток и срочно сделать операцию. Потому что потом делать ее практически бесполезно. А врач, который оперировал Ваню… он упустил момент. У Вани был «светлый промежуток», но тот его не заметил. Одним словом, Ваня так и не пришел в себя.

– Он умер? – спросил Мальчик.

– Нет, – ответил Тот. – Физически – нет. Но он не мог больше видеть живых, слышать их и говорить с ними. Он не умер. Он переместился.

– А духи?

– Что – духи?

– Ну, те, хорошие духи? Они вошли в него через дырку в черепе? Он получил мистическую силу?

– О да, – вяло отозвался Тот. – Что ж… Вот и сказочке конец.

Он помолчал немного.

– И я там был. Мед-пиво… эх!.. – Тот Кто Рассказывает поднял чашу с медом, отхлебнул из нее большой глоток и закашлялся. Бледное его лицо побагровело. Шея напряглась так, что, казалось, кожа, обтягивающая вены и сухожилия, сейчас лопнет.

Жидкий ароматный мед цвета янтаря вылился обратно изо рта Того Кто не Может Есть, медленно потек по усам.

– Уходи, – сказал Мальчику Тот, отдышавшись. – Позже я позову тебя снова и расскажу еще одну сказку. А сейчас – иди. Не смотри. Мне надо кое-что закончить.

Тот Кто не Может Есть взял в руки чашу с пивом цвета нефти.

Мальчик соскочил со стула и, не попрощавшись, кинулся к выходу.

Закрывая за собой дверь, он услышал бульканье, хрип и надсадный кашель.

XVIII. Детеныш

Она действительно была не такая уж злая, эта старуха. Она очень вкусно готовила – причем именно те блюда, которые Мальчик любил. И вообще старалась ему всячески угодить. На ночь, перед сном, она приятно расчесывала ему волосы черепаховым гребешком и даже пыталась петь песенки своим надтреснутым голосом. А если он наотрез отказывался спать после обеда – она не настаивала. Через несколько дней Мальчик даже стал думать, что это была просто шутка такая – насчет печки. Просто уловка – в воспитательных целях.

Однажды утром, когда Костяная возилась на огороде, он подошел к ней и робко сказал:

– Отпусти меня, пожалуйста.

– Что, Ванюш?

– Отпусти. Меня. Ну пожалуйста. Отпусти.

– Ты опять за свое? – наморщила желтый лоб Костяная.

– Опять…

– Куда ж тебя отпустить?

– К маме.

– Это невозможно, сынок.

– Почему? Ну почему невозможно?

– Потому что, во-первых, отсюда пока нет дороги. Для тебя. То есть – ты можешь попробовать разные наши способы, но этому еще придется учиться… Во-вторых, твоя мама и сама не очень-то хочет, чтобы ты к ней вернулся…

– Неправда!

– Правда, правда, Ванюша.

– Нет, не правда! Вы врете! Ты врешь! Зачем ты врешь?!

– Да не вру я, Ванюша. И перестань, пожалуйста, плакать. Ну что ты, ей-богу, как девочка? Мама сама тебя нам отдала. И очень хорошо сделала. А вернуться ты к ней не сможешь… Но если очень захочешь – можешь попробовать ее к нам как-нибудь…

– Сюда? Она может прийти сюда?

– Ну, не совсем сюда… В другое место. Мы туда все, наверное, пойдем.

Мальчик перестал плакать и посмотрел на старуху – пристально, по-взрослому.

– Я не понимаю, – сказал он.

– Вот и хорошо! – обрадовалась почему-то Костяная. – Хорошо, что не понимаешь. Тебе еще рано такие вещи понимать.

– Я все равно убегу, – упрямо сказал Мальчик и шмыгнул носом.

– Сопли вытри, – Костяная протянула ему мятый шелковый платочек.

Мальчик шумно высморкался.

– Все равно убегу, – повторил он.

– Ну что ж, – устало вздохнула Костяная, – не хотела я всяких наглядных демонстраций… Да видно придется. Что ж… Беги.

– Что?

– Беги, говорю. Все равно обратно вернешься.

Старуха потрепала его по волосам – длинный коготь неприятно царапнул Мальчику голову.

– Больно, – обиженно отстранился Мальчик.

– Ой, прости, Ванюша, прости, радость моя, – нервно засюсюкала Костяная, – что ж это я, дырявая голова… Забыла, что у тебя шов там…

– Что у меня… там?

– Шов, сынок, шов, – ответила она.

Мальчик вдруг вспомнил странную сказку, которую рассказал ему Тот Кто Не Может Есть.

…ты знаешь, что такое трепанация черепа?..

Костяная повернулась и молча уковыляла в избушку, оставив Мальчика одного.

Он оторопело поглядел ей вслед, потом провел по своей голове рукой. Действительно, там что-то было. Какая-то неровная длинная корочка…

…Он умер? – Нет. Физически – нет. Но он не мог больше видеть живых, слышать их и говорить с ними…