— Печальная комната, — пробормотал Конан. Он бросил взгляд на одну из полок на противоположной стене. Она была уставлена глиняными чашами вперемежку с небольшими фигурками, сделанными вроде бы из серой обожженной глины. Киммериец поднялся, подошел поближе и взял одну из фигурок, чтобы получше разглядеть. Даже мельчайшие подробности лица вроде ресниц или бородавок были выполнены неизвестным мастером с такой тщательностью, что казалось, это не человеческая работа, а забава демонов. Холодок пробежал по спине варвара. Он поставил фигурку на место и решил посмотреть, нет ли чего в чашах. Перевернул первую — ничего, заглянул во вторую и — о боги! — не поверил своим глазам.
Массивное кольцо из серебристого металла с незнакомыми ему письменами. Неужели?! Он бережно, не веря в удачу, взял перстень в руки, осторожно повернул печатку, и… глазам его предстал удивительной красоты изумруд, глубокий зеленый цвет которого напоминал краски родного Конану киммерийского леса. Варвар испытал в первый момент немалое разочарование, но потом здраво рассудил, что это тоже хорошая добыча и стоить будет немало, а Синий Сапфир найдется — он в этом не сомневался!
Он оглянулся на Нинуса. Тот по-прежнему был занят своими книгами. Конан аккуратно вернул камень на место и надел перстень на палец, потом вернулся к сообщнику и продолжал нехотя перелистывать книгу.
Через несколько страниц он наткнулся на совершенно удивительную вещь: на картинке была тщательно, с мельчайшими подробностями, нарисована та самая комната, в которой они сидели. Столы, скамьи, книги — все было как на самом деле, даже два человека сидели на скамьях и читали книги. Конан вгляделся внимательнее в рисунок, и тут его прошиб холодный пот: это же он и Нинус!
— Нашел! — услышал он в это мгновение счастливый возглас своего товарища. — Теперь все будет в наших руках, слава Митре! — радостно продолжал его приятель, потрясая небольшой книжицей в розовом сафьяновом переплете.
— Посмотри сюда, что-то я не понимаю. — Киммериец ткнул пальцем в рисунок, Нинус подошел к нему.
— Не время рассматривать картинки, — сказал он, — пора уходить, раз дело сделано.
Однако его взгляд тоже привлекли фигурки на полке. Он решил получше рассмотреть их.
— Удивительно! Как этот болванчик похож на одного разбойника, который ошивался здесь лет пять назад! — воскликнул Нинус. — Демон меня сожри, если я не прав, это офирская работа. Да, я всегда говорил, что у нас так сделать никто не сумеет.
Слушая его, киммериец никак не мог отделаться от ощущения, что он говорит что-то совсем не то. Ага, вспомнил! Советник, который назвал ему имя Лиаренуса, предупреждал:
«Много охотников было на его богатства, но все до одного куда-то пропали…»
Великий Кром! Озноб охватил его тело, и волосы сами собой зашевелились на голове.
— Нинус! А другие фигурки тебе не напоминают кого-нибудь? — поинтересовался киммериец, уже почти зная ответ, в нем мертвенным холодом начало распространяться предчувствие чего-то жуткого и непонятного. Против воли он сжал рукоятку своего меча с такой силой, что хрустнули пальцы.
— Надо же! — вдруг удивленно воскликнул его приятель. — Вот этот похож на Большого Кумрана, был такой лихой предводитель… одной шайки…
Конец фразы он вымолвил запинаясь, видимо, и у него возникли какие-то подозрения.
Варвар мельком бросил взгляд на книгу, которая лежала у него перед глазами. Великий Митра! Рисунок изменился! Теперь Конан сидел у стола, а Нинус стоял у полки. Киммериец не успел как следует обдумать происшедшее, потому что услышал за спиной леденящий душу скрип двери. Она медленно-медленно двигалась, закрывая выход.
— Хвост и рога Нергала! — выругался Нинус.
Он лихорадочными движениями стал шарить в своем кошельке, и, вытащив щепоть порошка, с помощью которого расколдовал замок, бросил ее в сторону двери. Порошок рассыпался у порога, Нинус начертил в воздухе какой-то знак, но дверь продолжала свое движение. Варвар почувствовал, что с ним происходит что-то неладное, непостижимое разуму, но не мог понять — что. С комнатой тоже творилось нечто невероятное, ему показалось, будто стены ее зашевелились. Он оглянулся вокруг, но все вроде оставалось на своих местах.
— Демоны меня побери! — закричал вдруг Нинус. — Я перепутал знаки! Конан! Конан, не дай двери закрыться, иначе пропадем!
Киммериец ринулся к двери, но неведомая слабость сковала все его тело, он едва сумел пошевелить рукой. Взглянув на Нинуса, Конан увидел, что тот тоже старается сдвинуться с места, но не может. Его побелевшие губы пытались что-то произнести, но ни одного звука варвар не слышал. Киммериец взглянул на книгу. Приведшая его в такой ужас картинка как бы сползала к верхнему углу листа, уменьшаясь на глазах.
Варвар почувствовал, как что-то упало с его головы на плечи. Он скосил глаза и увидел, что лента, подаренная Дениярой, выросла, да так что сейчас сползет с плеч! Точно! Она скользнула к его ногам и, стремительно увеличиваясь в размерах, стала разрастаться, отодвигая столы к стенам. Киммериец очутился как бы внутри большого круга. Обруч достал до Нинуса, ударил его под ноги, и тот повалился, как кхитайский болванчик. Его ноги не двигались и посерели, приобретя цвет материала, из которого были сделаны фигурки на полке.
«Мы уменьшаемся! — мелькнула догадка, которая заставила его похолодеть. — Великий Кром!
Вот куда пропали все воришки, пробравшиеся сюда… Он превратил их в эти глиняные игрушки!» Конан чувствовал, что тоже каменеет — застывает начиная с ног. С невероятным усилием, сцепив зубы, он вытащил свой меч и, падая, попытался достать им до двери. На миг он представил, как возвратившийся хозяин поднимает с пола и ставит на эту треклятую полку двух глиняных болванчиков — его и Нинуса…
— Ну, нет! — захрипел варвар, жилы на его руках вздулись; теряя остатки сил, он успел просунуть кончик меча в щель, причем сделал это в последний момент — еще мгновение, и дверь бы захлопнулась.
Раздался жуткий скрежет. Какая-то исполинская сила пыталась закрыть дверь, но меч не давал этого сделать. Казалось, что кто-то толкает, давит, жмет на дверь с той стороны. Доски начали выгибаться, как лук в сильных руках.
«Если попадешь в беду, — вспомнил он слова, как-то сказанные Дениярой, — выкрикни мое имя, может быть, это тебе поможет».
— Денияра! — во всю силу своих легких заорал Конан.
Как бы повинуясь его словам, гигантский обруч, в который превратилась шелковая повязка, выгнулся петлей в направлении закрывающейся двери и встал на ее пути как скала. Потом раздался ужасающий раскат грома, сверкнула ослепительная вспышка света, и наступила темнота…