— Пусть мраки сожрут твоего блохоноса! Я хочу знать: чего Эверий сказал?
— Ничего! Он был занят!
— Да?! — в Димкиной голове резко щелкнул переключатель. Судя по голосу, она успокоилась, даже обрадовалась: — Замечательно! Случись что-то из рук вон выходящее, он бы уже сам прибежал. А если занят, значит, все идет хорошо! — Перестала ломиться в ванную и отошла от двери.
— Если бы, — вздохнула я и принялась приводить кота в порядок.
Оказалось, у него белоснежная, пушистая шерстка, огромные глаза и море терпения.
Я его намывала, а он сидел и не возмущался. Даже не пискнул.
— Какой ты умница! — похвалила питомца, обтирая полотенцем.
После всех процедур я решила показать красавца еще раз.
Маркизетта, сидевшая за секретером, встретила нас недовольным взглядом.
— Дим, смотри, какой он хорошенький, чистенький, — сунула ей под нос кота.
— Он даже породистый, — подытожила она, покосившись на питомца. — Это меня пугает.
— Я не крала его! Если появится хозяйка — сразу отдам! Честно!
Димка отвернулась. А кот, улучив момент, спрыгнул на пол и юркнул под кровать.
— Плевать на хозяйку. Меня больше волнует твоя способность притягивать неприятности.
— Теперь-то что? — ожидая очередного удара судьбы, я села на постель и приготовилась услышать что угодно. Но вместо слов Димея ткнула пальцем на столик с цветами.
Присмотрелась — и правда, до моего ухода стоял другой букет. Новый более душистый, стильный: составлен из крупных желтых цветов, мелких белых, зеленых перистых веточек.
Подошла к нему и заметила записочку, прикрепленную к листьям. Посмотрела на Димку — она кивнула, мол, читай уже.
Пробежалась глазами. После чего закусила губу и перечитала еще несколько раз надпись: «Прекрасной незнакомке с огненным темпераментом. Эбрер».
— У тебя новый поклонник? — повернулась к Димее. Не понимаю, чем она недовольна? Хорошо же: Селебрин немного поревнует.
— Это принесли лее Ольхе, — нервничая, Дименька начала притопывать ногой по паркету. Дурной знак.
— Может, в букете опасная ловушка? — предположила я, вспомнив перекошенное злобой лицо советника после пощечины. Цветы он мог подарить разве что ядовитые.
— Нет, — покачала головой Димка. — Что-то тут другое. — Встала, сдула прядку с лица и подбоченилась. — Да кто ты такая, Мрак побери?!
— Я же не спрашиваю, как вы с фреем Мильеном гордеца Эверия подмяли? — парировала я, уклоняясь с ее курса. Устала за день — сил моих нет. И препираться неохота.
— А если я расскажу, расскажешь о себе? — перешла к торгу Димка, подметив мой интерес.
Мне-то скрывать почти нечего, а вот история, как такого мага, как Эверий, заставили ходить по струнке, может пригодиться в будущем.
— По рукам! — согласилась я. — Но ты первая.
— Ладно, — Димка, увидев, что я из нычки достала коту печенье, ее любимое, попыталась отобрать, но нарвавшись на кулак под носом, согласилась на половину, после чего, грызя подсушенные песочные фигурки, начала рассказ: — Во время Шестилетней войны на поле боя нашли одного мага, взяли в плен. Мой дед помог ему уцелеть, вернуться домой, но взамен потребовал услугу. И вот в нужный момент мы обратились за помощью. И маг, точнее его наследник, обещал сделать все и даже больше, чтобы помочь нам и закрыть долг чести.
Хм… Это очень похоже на правду. Вспомнив эмоции Эверия, которые он испытывал, когда мы приехали в поместье, я окончательно убедилась, что по доброй воле маг бы ни за что не связался с семейством Рыжных.
— Нуфды офобой нет, но на отборе помофь не помефает, — прошамкала с набитым ртом Димка, еще закинула ногу на ногу, чтобы продемонстрировать уверенность в своих силах, и подавилась.
Спасая хвастунишку, я от души постучала кулаком по ее хребту. Кажется, общение с маркизеттой не проходит для меня даром.
— А ничего, что Эверий иностранный маг?
— Магх-вел! — гордо поправила Димка, еще откашливаясь. — Невероятно сильный маг. А что иностранец — так я готова поклясться на святыне, что все делала только во благо Элирии.
— И себе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я и Элирия — неразрывны! Мы единое целое!
Боковым зрением я пыталась отыскать, куда улизнул кот. Но он, умненький, знал, что не надо лишний раз попадаться маркизетте на глаза, и где-то притаился.
— Ну, теперь твоя очередь. Рассказывай, — потребовала Димка.
Я уже готова была кратко поведать, что Эверий выбрал меня, потому что за спасение жизни я поклялась ему верностью, как руку обжег холодок, намекая: помалкивай. Поняла, но рассказывать что-то надо, поэтому вздохнула и отчеканила:
— Я в него влюблена, и он знает, что я его не подведу!
— Кхм, — покашляла Димея, теперь уже не из-за печенья. — Сильно влюблена?
— По уши! — соврала я и ощутила, как они запылали. От стыда. — Вот разве ты не готова на все ради Селебрина?
— Хватит! Лучше займись делом — пришей пуговицу! Или я… ой… — она ткнула пальцем за мою спину. Я обернулась и увидела, как бедный голодный кот, чавкая, поедал самые красивые цветы из букета Эбрера.
— Пусть, не жалко веник, — махнула я рукой и попеняла Димке. — Объедать голодного животного — грех! В наказание ты можешь в платья не влезть.
Она пренебрежительно фыркнула, уже собиралась затеять очередную перепалку, но мелодичная трель и письмо, проскользнувшее сквозь дверь, отвлекли ее.
Вскочив с софы, Димка ринулась за конвертом. Схватив, совсем не эстетично разорвала, прочитала послание.
— Новый этап? — догадалась я.
Она подняла грозовые глаза.
— Завтра проверяют компаньонок всех претенденток. Чую, из-за тебя. Что ты наплела Селебрину? — двинулась на меня.
Я попятилась, в уме прикидывая, как лучше совершить захват и провести бросок через бедро, как вдруг кот, поужинавший цветами, захрипел и… свесив мордочку со стола, обновил аккуратное покрывало на Димкиной постели, срыгивая пожеванные желтые лепестки, которые еще недавно сладко пахли.
— Если он испоганит мои платья, я тебя убью! Или нет, сейчас поквитаюсь, чтобы завтра не опозориться!
— Убирать сама будешь!
Увы, вечер продолжался, а мои нервы уже на исходе.
***
День был таким сложным! Я устала, глаза слипались, а Димея продолжала поучать: как мне вести себя на испытании, как кланяться, смотреть, что кому отвечать. Заодно потчевала рассказами о завтраке с принцем, с каким достоинством она держалась, и требовала от меня не позорить ее. Потом часа два подробно смаковала, как соперницы, не прошедшие первый отбор, рыдали. И под конец вовсе пригрозила:
— Если провалишь испытание — я тебе шею сверну!
— Боюсь, не успеешь — Эверий первым доберется. Если занят не будет, — я так хотела спать, что даже угроза меня совершенно не впечатлила. Вот ни капельки. — Уже светает, может, помолчишь немного? — Зевнула я.
Димея не поверила, выглянула на балкон и с искренним удивлением воскликнула:
— Ой, и правда! А я еще не ложилась!
— Угу, спасибо, что вспомнила, — пробурчала я и растянулась на софе в платье.
— Эй! А помочь мне переодеться? — капризно потребовала она. — А макияж смыть?
— Сама справишься, — я удобнее улеглась и закрыла глаза.
Недовольная маркизетта ушла в ванную и из вредности громко хлопнула дверью. Мне все равно, а вот кот проснулся и выполз из-под кровати.
Выглядел бедолага плохо.
— Иди ко мне, малыш, — позвала. Он подошел, забрался на диван, и я положила его себе на грудь. Кот свернулся калачиком и притих.
Ощущать тепло живого существа, его мерное дыхание после суматошного дня, а потом и умиротворяющее посапывание — так успокоительно. Я мигом заснула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда очнулась, на удивление ощущала себя достаточно бодрой. Первым делом испугалась, что проспала. Вскочила, но стрелка на циферблате настольных часов показывала лишь семь утра.