я намеренно не дала себе кончить, чтобы не терять окончательно голову и тонкую нить с реальностью. Хотя… головой я уже точно не думала, когда совершала ряд опрометчивых поступков. Сама заигралась и зашла очень далеко, чувствуя сильное влечение и страсть. Но разве перед ним возможно было устоять?
Как бы мне не нравился этот красавчик, но кто-то должен был поставить его на место. Меня не устраивала роль вседозволенной секс-игрушки. Я только недавно выбралась из рабства и вешать на себя новое ярмо была пока не готова. Стать очередной любовницей богатенького сумасброда? Уверена таких желающих выстроится очередь, но меня в той толпе не будет. Не все в этой жизни мерилось достатком и сиюминутными желаниями.
— Ты привык считать, что люди любят за что-то — за красивые часы или накаченную грудь или просто за глаза, о да, глаза, они у тебя действительно красивые. Глубокого синего цвета… — и сейчас он прожигал ими меня, испепелял, но тем не менее, не двигался. Позволял мне выговориться или понимал, что с завязанными руками сильно не разгонишься?
— Нет, Рома, люди любят за ощущения, которые дарят друг другу. Это не просто слова или физиология, это нечто большее. Рядом с партнером хочется развиваться и быть лучше. И если ты никогда не хотел в себе что-то изменить в лучшую сторону ради кого-то, значит, ты и не любил никогда! Вся эта гонка и показная значимость… моя значимость в твоих глазах была только ради секса? Ради галочки, чтобы на следующее утро вышвырнуть меня из своей жизни? Или подарить мне, к примеру, новый фотоаппарат после секса? Сделать то же, что ты делал со всеми любовницами? Отправлял в отставку, добившись желаемого? — по ледяному огню синих глаз я поняла, что он бы сейчас… даже не знаю, что со мной сделал. И знать не хочу!
Неужели все мужчины такие подлые и озабоченные сволочи? Мне не жалко оргазма, мне ничего из этого было не жалко, но это все слишком просто и одновременно сложно. Секс без обязательств на одну ночь — вот как изначально стоило ко всему отнестись, а не влюбляться в эти глаза, в мужскую силу и энергетику, в себя, ту себя, какой я становилась рядом с ним. Раскрепощенной, смелой и самоуверенной такой же, каким был и он. Я говорила о чувствах не просто так. Но не уверена, что он хоть что-то сейчас поймёт.
Я свела бедра и сползла с мужчины. Мне кажется достойное наказание оставить его распятым на этой кровати до утра. Пусть хоть раз в жизни почувствует себя так, как поступал с женщинами: отвергнутым и использованным, словно испортившийся продукт.
— Яна! — окликнул меня Роман.
Быстро подобрав вещи, я пошла к двери. Мне казалось, что моя походка со стороны походила на тектоник, грудь сотрясала дрожь, а зуб не попадал на зуб от волнения. Я не хотела таких откровений, я увлеклась мужчиной и забыла обо всем, забыла, что всего лишь игрушка, которую он захотел приручить и проучить.
Я прошла через всю комнату и вышла из его домика. Всё правильно. Всё я сделала правильно. Нет будущего у таких отношений. Мне не нужны проблемы, я не хочу разбитого сердца и чтобы мной так же как и большинством других попользовались и выбросили за ненадобностью. На этом я ставлю точку. И больше никаких встреч и разговоров. Всё, что хотела, я уже сказала и сделала. Остальное — это нарушение границ и лишние слова. А стоило переспать с ним и я была уверена, что окончательно себя потеряю и брошусь в эти отношения, как в омут с головой. И уже не вынырну. А если вынырну, то с разбитым сердцем.
17 глава
Яна
Я вернулась в номер, защелкнула замок и прислонилась спиной к двери, закрывая глаза. Могла ли я предположить, что отношения начавшиеся, как беззаботная шалость в итоге оставят такую отметину внутри? И почему так болело в груди? Прикусив дрожавшую нижнюю губу, я вдруг почувствовала полное изнеможение. Мой поступок не был ужасным, нет. Он был под стать всем его желаниям. Новая игрушка, свежие чувства… А потом прощальный подарок и отставка. Курортный роман и яркое увлечение. Которое я сама окрасила в темные тона и показала мужчине, что в этой жизни не все мерилось одними «Хочу».
Подойдя к тумбочке, я протянула руку к телефону, который лежал на гладкой поверхности. Аппарат я оставила в номере и не взяла с собой, просто потому что забыла. Да и кто бы мог позвонить мне за это время? Смахнув блокировку, я увидела пять пропущенных звонков от тети Люси. Сердце упало куда-то в пятки и я поняла, что случилось что-то плохое. В Москве уже был поздний вечер. А с момента последнего звонка не прошло и получаса.
Пока длинные гудки раздавались в динамике, я выстукивала дробь пальцами по тумбочке. Просто так тётя Люся не стала бы меня тревожить в такой поздний час и тем более на отдыхе.
— Яна! — услышала взволнованный женский голос. — Я звоню тебе весь вечер. Отец… он… у него приступ. Он в больнице…
Комнату заволокло туманом, я ухватилась за спинку кровати, чтобы не упасть. Меня резко затошнило и стало нехорошо. В районе солнечного сплетения образовался ком и я больше не смогла ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Он жив? — просипела я, а язык будто прирос к нёбу, и я с трудом вымолвила эти два слова.
— Он в реанимации, Яна. Больше мне ничего не сообщили, — усталым голосом проговорила она.
— Я вылетаю домой первым же рейсом. Максимум через сутки буду в Москве.
Тело снова забила судорога, я ощущала полное бессилие и пустоту, словно меня выпотрошили и снова зашили, как тряпичную куклу. Я даже повисла на краю кровати принимая желеобразную форму. Минут десять я сидела на кровати и держала телефон в руке, осмысливая, что нужно позвонить на ресепшн и попросить узнать, когда ближайший самолёт до Москвы. Я готова пешком была идти, лишь бы скорее увидеть отца и убедиться, что с ним все будет хорошо. Господи! Если бы знала, что так получится, то никуда бы не полетела и не оставила его одного.
Набрав номер администратора, я попросила узнать, когда ближайший самолёт и поменять мне билеты. Объяснила, что возникли непредвиденные обстоятельства. А пока ждала нужной информации быстро покидала вещи в чемодан, и постоянно думала об отце и что возможно никогда его больше не увижу… Несколько лет назад я похоронила маму