во двор МохIол ХIасана привезли тела двух убитых молодцев, мать вышла навстречу. Женский плач и причитания поплыли над селом. И только одного голоса не было в этом хоре. Голоса матери. Когда кто-то осмелился спросить, как она себя чувствует, то услышал:
— Сегодня чуть лучше. Хуже было вчера, когда мои сыновья вернулись домой без коней и оружия.
После этого в Джурмуте появилось выражение: «Сегодня лучше, сказала жительница Камилуха, у которой убили двух сыновей».
И опять перед нами вопрос: что должно войти в народную память и формировать нашу ментальность? Слова матери, которая сама погнала детей на погибель, предпочла носить траур по сыновьям, а не видеть их живыми, но потерпевшими позорное поражение. Или поступок одного из этих сыновей, который, рискуя жизнью, вернулся к телу своего врага, потому что достойный соперник заслуживает уважения. Не знаю я. И вы, наверное, не знаете.
Почему не убили Ильяса из Камилуха?
Я уже рассказывал вам о человеке по имени МохI ол ХI асанил Ильяс из Камилуха, том самом, с кем не желали враждовать разбойники из лесов Цора. Я считал, что это из-за понимания, что с ним будет непросто сладить, и от уважения к личности, ибо он имел славу среди горцев за прошлые подвиги. Не так просто всё оказалось. Я беседовал с одним из его потомков, который живёт ныне в Махачкале.
Этот человек преклонных лет не захотел, чтобы я упоминал его имя в рассказах о предках своих.
— Это будет нескромно. Они были люди непростые и жили довольно беспокойной, полной опасностей и тревог жизнью. Последнюю историю я попросил бы тебя не печатать, относительно Кабалова и его ухода из жизни, это очень запутанная и противоречивая история, лучше тему обойти.
А про Ильяса ты хорошо написал, есть некоторые неточности в датах и местности, но это не принципиально.
— Что вы можете рассказать о нём и МухIамадтI али из Рисора?
— С МухIамадтI али у него противостояния не было. Хотя МухIамадтI али очень не нравилось, как он с вызовом скакал на вороном иноходце по Цору и Джурмуту. Ещё заявление его: «В спину стрелять любой трус сможет, пусть выйдут ко мне лицом к лицу». На это он сказал, что не раз в Ильяса целился, но пожалел его…
— Пожалел, по-вашему?
— Не пожалел, не было у них столько благородства. МухIамадтI али в него не стрелял потому, что с Ильясом у него не было кровной вражды. Он ждал, чтобы Ильяса убил тот, кто обязан был это сделать, из своего же окружения человек.
— Был такой?
— Был, конечно. В группе у МухIамадтI али был некий Шуайб из Джара, известный разбойник, который прославился убийствами. Как-то его племянник, молодой парень, пошёл, чтобы овец своровать из отары сыновей МохI ол ХI асана, у Ильяса и его братьев. Ильяса брат Далгат застал молодого джарца, когда тот угонял его барашка, и на месте застрелил его. Ильяс, прибежавший на выстрел, застал брата возле трупа, узнал убитого и понял, что предстоит война. Что Шуайб обязательно будет мстить за убийство племянника.
Далгата никто не знал в Цоре, а Ильяс был известным человеком. Ильяс сказал брату: «Это я убил этого парня, а не ты. Тебя они застрелят при первой возможности, в меня стрелять им нелегко будет».
— Тут у меня некое сомнение. Что стоило разбойнику в Цорском лесу застрелить человека?
— Не так просто было Ильяса убить. Как говорят, он был невысокого роста, крепкого телосложения, с очень хорошей реакцией, подвижный и чрезвычайно меткий стрелок. Ещё слава была о подвигах его. Со дня убийства джарца он из рук винтовку не выпускал, говорят. Однажды приходит к Ильясу один джарский аварец и говорит, что Шуайб хочет встретиться, можешь ли прийти в такую-то местность недалеко от Джара.
Ильяс обещает прийти в назначенный час и отправляется в полном вооружении. Встретились они, Ильяс сказал Шуайбу: «Если мой племянник придёт угнать твою отару, ты его застрели, я и не выйду искать кровника. Твоего племянника нельзя было не убивать, он знал, на что идёт». Другой аварец, присутствовавший при беседе, сказал: «Этот человек — настоящий мужчина и достойный уважения горец, пожми ему руку, Шуайб». Шуайб пожал руку и ответил, мол, с сего дня ты мне не враг, ступай своей дорогой, ты прав.
Ильяс попрощался и поскакал на своём вороном иноходце, ни разу не обернувшись. Наверняка МухамадтIали и другие разбойники думали: если уж сам Шуайб не рискнул убить своего кровного врага, нам зачем это? Есть там очень тонкий момент, который был поводом, чтобы не стрелять в него.
— А какова была судьба его брата Далгата?
— Там печальная история… После убийства джарца он ещё одного человека убил в Джурмуте. Один человек забрался к нему домой и его кинжал своровал. Он узнал вора и застрелил его. Был сослан в Сибирь и бесследно пропал.
— А сам Ильяс?
— Сам Ильяс умер где-то в начале I930‑х, в преклонном возрасте. Похоронен в Камилухе.
P. S. Тут следует подчеркнуть ещё одну деталь. Люди, которые грабили в лесах Цора, не были никакими абреками. Абреки — благородные люди со своими законами, которые не нарушают ни при каких обстоятельствах. А эти были просто разбойниками, и добро забирали у любого, у кого могли забрать. И на этом фоне наш герой кажется выше людей его времени, и, на мой субъективный взгляд, он достоин уважения. Хотя бы за твёрдость духа и мужество.
С могилы моих предков приятный запах…
— Разное говорят… О человеке, который жил с медведями в лесу, рассказывали мне в детстве, мол, это произошло с одним разбойником из Цора. Слышал позже, что это произошло с братом Алимасул Тинав из Чорода. Его звали МухІама, Алимасул МухІама, так говорят чородинцы. Я это не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Мне непонятна в этой истории одна деталь. По какой причине ГІалимасул МухІама жил в пещере в Цоре, и от кого он прятался? Если как мюрид Шамиля, который воевал против русских, то их, как мне известно, после пленения имама не преследовали и всех амнистировали. Если как кровник, который натворил что-то, то об этой стороне мне ничего неизвестно, — говорит отец, разглядывая с веранды нашего дома дальние горы Джурмута.
Почувствовав мою заинтересованность, он прерывает рассказ:
— Ты, если намерен что-то писать об этом, подумай хорошо. В прошлый раз ты про Тинава написал, и они все ворчат, что из их газиява (борец за веру) ты сделал бандита. Они не понимают эти вещи. Для них надо прямо так и писать: был газияв, иных форм повествования они не примут, для них только два цвета — чёрный и белый, оттенки не