Он все так же улыбался.
— Нельзя ли мне хотя бы надеяться? — спросил он, будто поддразнивая меня.
Я шлепнула его по руке, чтобы скрыть свое смущение: я не знала, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной. Все-таки он был довольно красив, когда улыбался, и уж, по крайней мере, голос его был стоящим. В нем по-прежнему слышались сила и музыка, ничуть не уменьшилось из-за отсутствия амулета. С таким природным даром, подумала я, он мог бы завладеть миром, если бы захотел.
— Ладно же, плут, — сказала я с улыбкой. — Покажи неотесанной деревенской девке ярмарку да не забывай, что ты заплатил мне за мою кобылу втрое больше, чем она стоит.
Он рассмеялся и взял меня за руку.
— И ввиду этого, дабы искупить свою вину, я готов оплатить еще и ужин, — объявил он.
Мы отправились на ярмарку.
Весь остаток дня бродили мы среди палаток и лотков. Никогда раньше я не видела такого разнообразия вещей, собранных в одном месте. Это походило на краткий обзор всех тех уголков мира, которые я мечтала когда-нибудь посетить. Здесь были шелка всевозможных цветов и видов, привезенные из Элимара, правда, многие из них лишь притязали на то, чтобы называться элимарскими шелками, на самом деле таковыми не являясь. Боре объяснил мне, как их можно отличить от настоящих. Были там самоцветы с Восточного взгорья, пушнина, добытая ловцами в Трелистой чаще, красивые шкатулки и кубки, выполненные из ароматного дерева, растущего в Северном королевстве, теплая шерстяная пряжа с севера Илсы… Когда настало время ужина, Боре отвел меня к лавке, где подавали дивно пахнущую уху, приправленную корешками, — знаменитое корлийское блюдо. Было оно чрезвычайно вкусным, тем более что я страшно проголодалась. С веселым смехом Боре заказал мне добавки. Потом в сгущавшихся сумерках нас привлекла группа бродячих артистов: проходя мимо, они подбрасывали в воздух пылающие факелы и снова ловили их, громко оповещая всех вокруг о начале представления. Мы последовали за ними, пока не достигли подмостков с полотняным занавесом, за которым они исчезли, а потом вновь появились, обряженные в костюмы. Мы отыскали свободное местечко, и я как зачарованная смотрела на разворачивавшееся передо мной зрелище. Лицедеи никогда не забредали к нам в деревню, но все, что я когда-то слышала о них от барда, оказалось чистой правдой. Я бросила серебряную монетку в шляпу, которую они пустили по рядам в конце представления, и восторженно хлопала им, когда действо завершилось. После этого я огляделась и увидела, что большинство торговцев уже закрывали свои лавки.
Боре заметил выражение моего лица.
— Ты что, хотела что-то купить? — спросил он. — Они еще не все разошлись по домам, и если погромче поколотишь в ставни, то тебе откроют. Или можно прийти сюда завтра.
— Да нет, купить я ничего такого не собиралась. Просто было так интересно бродить тут и все рассматривать.
Мы оба рассмеялись.
— Даже глазам не верится, — добавила я, когда мы медленно побрели назад к трактиру «Белая Лошадь», — столько красивых вещей сразу в одном месте!
— Поэтому-то я и стал купцом, — ответил Боре. Он пытался придать своему голосу беспечность, но в глубине я расслышала искреннюю страсть. — Мне всегда хотелось, чтобы меня окружала красота, чтобы у меня было много таких вещей, и они принадлежали бы мне, и я мог бы видеть их всегда, когда только пожелаю. Удивляюсь я тебе, госпожа Ланен! Право слово, никогда еще я не встречал такой женщины. Ходить целый день по ярмарке и совсем ничего не купить! Мне ведь прекрасно известно, что ты могла бы позволить себе приобрести все что угодно: сегодня утром я отдал тебе немалую часть своего серебра. Неужели же на всей ярмарке не нашлось ничего тебе по нраву?
— Мне ничего не нужно, Боре, — ответила я мягко. — Всю свою жизнь я провела в окружении различных вещей и теперь с радостью готова от них избавиться. Я хочу повидать мир. И будь у меня при себе много имущества, мне пришлось бы тащить на плечах огромный тюк. Поскольку я отправила свою Тень домой, — добавила я с улыбкой, — мне суждено теперь самой нести все свои пожитки.
Он посмотрел на меня, и выражение его лица ничего мне не говорило, но его восхитительный голос впервые зазвучал неуверенно:
— Выходит, ты колдунья? — спросил он. Сейчас голос его почти совсем меня не приманивал.
Я расхохоталась.
— Это мою лошадь так зовут — Тень, — едва выговорила я, кое-как успокоившись. Как же он, оказывается, разволновался! Внезапно я почувствовала, что полностью простила ему тот небольшой обман, который он пытался на мне испробовать. Может, это в обычае среди купцов. Сегодня я весь день провела с незнакомым мне человеком, который ничего особого для меня не значил и для которого я была всего лишь деревенской девчонкой — пообщаться со мною было. Для него внове. Я никогда раньше с подобным не сталкивалась и теперь прекрасно провела время. Расстояние, разделявшее нас, Действовало на меня успокаивающе.
Надо отдать ему должное: он смеялся с тем же воодушевлением, что и я. Луна еще не слишком высоко взошла, и мне не было видно его лица, когда он весело произнес:
— Пусть же ты окажешься единственной женщиной во всем Колмаре, которая не испытывает нужды в моем товаре, дабы удача в моем деле не оставила меня! Ибо я ищу свою удачу в купечестве, Ланен, хотя для купца я еще довольно молод.
— Не так уж и молод, — ответила я беспечно.
— Да уж, солнечный свет — враг мой, — сказал он, и я догадалась, что он опять улыбается. — Конечно, для мужчины я уже далеко не молод, однако не слишком большое богатство, нажитое мною, говорит о том, что для купца я еще только-только вышел из малолетства. Но думаю, однако, я нашел один способ поправить это.
— Поправить возраст? В этом, пожалуй, может помочь разве что лансип, — сказала я.
— Я лишь имел в виду «поправить свое положение купца». Но ты все равно права.
Помолчав немного, он произнес:
— Удивительно, что ты знаешь о лансипе.
— Даже у нас на севере рассказывают о нем. Именно из-за лансипа корабли и пускались раньше в плаванье к Драконьему острову, листья этого дерева продлевают жизнь, возвращают утраченные годы. Но я всегда спрашивала себя: а что если рассказы о чудодейственной силе лансипа — не более чем легенды?
— Нет, девица, все в этих рассказах правда, — ответил он, и его восхитительный голос звучал с непоколебимым убеждением. — Я настолько уверен в их правдивости, что потратил немалую долю своего состояния, чтобы снарядить туда корабль. Если ты так много знаешь, то тебе должно быть известно, что нынешний год как раз тот, когда свирепые бури теряют большую часть своей силы. Самый крепкий из моих кораблей через месяц отплывает из Корли, чтобы отправиться к этому острову и привезти мне богатство, какое невозможно себе вообразить, и кроме того — жизнь вдвое дольше срока, отведенного любому из смертных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});