Слышу его дыхание за спиной, но несусь к подъезжающему автобусу сломя голову. И успеваю заскочить в последний момент. Прислоняюсь к поручню у окна и вижу, как Андрей смотрит на меня сквозь стекло. И взгляд такой, что у меня мурашки по коже…Брр...
- Диана? – раздается вдруг справа от меня давно забытый голос.
Медленно, словно в замедленной съемке поворачиваю голову, внутри замираю от плохого предчувствия, и оно меня не подводит. На сиденье сидит…
- Надежда Викторовна, - киваю, поджимая губы.
Мать Алексея, бывшая актриса театра. Даже удивлена, что она соизволила ехать в автобусе.
- Давно не виделись, - растягивает уголки губ в притворной улыбке, а сама щурит глаза, окидывая меня своим пронзительным взглядом с ног до головы.
Выискивает изъяны, как обычно.
- Несколько лет, - киваю, а затем хлопаю себя по карманам.
Черт, как же так. Сумка-то осталась в ресторане. Надеюсь, Васька не забудет забрать мои пожитки домой. Автобус начинает тормозить на очередной остановке, и я замечаю проверяющего, как раз ожидающего очередной автобус. Ой-ей, и что делать?
- На проезд не найдется? – обращаюсь к бывшей свекрови, как единственному лицу, что сейчас может мне помочь.
- Что? – ее глаза выпучиваются, но затем она лезет в сумку и протягивает мне пятидесятирублевую купюру.
Не обращаю внимания на выражение ее лица и несусь к водителю.
- Один билет, - торопливо говорю, и как раз успеваю оплатить проезд к тому моменту, как заходит контролер.
Возвращаюсь на свое место, помахав перед теткой билетиком, и сталкиваюсь взглядом с матерью Лешки.
- Да уж, - стискивает, расплющивая, губы. – Совсем ты опустилась, Дамировна. Ребенка-то есть, на что кормить?
Вот оно, то самое ехидство, из-за которого мне было с ней тяжело. Все ей было не так – стираю не так, глажу, кушать готовлю неправильно, сына ее люблю недостаточно.
- Уж поверьте, есть на что, - стискиваю челюсть, чтобы изо рта не вырвались оскорбления.
- Ну-ну, - улыбается она, хитро поглядывая на меня, - замуж, как я вижу, так и не вышла. Неудивительно.
Надо же, какая глазастая, уже и отсутствие кольца на пальце увидела. Стискиваю ладони в кулаки, впиваясь ногтями в ладони до боли, пытаясь остудить собственное раздражение.
- А вот Лешка почти сразу женился, - щурится от удовольствия, показывая свою значимость и превосходство, - на Танечке с третьего подъезда, готовит, опять же, вкусно.
Не чета тебе, хотела бы она добавить, но промолчала, не оскорбляя в лоб. Пульс от ее присутствия начинает ускоряться, даже звон в ушах слышу.
- На дочери вашей подруги, - киваю, не показывая, что меня это немного, но все же уязвляет, - как вы и хотели. Поздравляю, вы добились своего.
- Да, - наклоняет голову набок, не отрывает от меня своего неприятного взгляда. – Благодаря тебе, милочка, - а вот и зубки показывать начала, - не измени ты моему Лешику, долго еще нам с тобой пришлось бы друг друга терпеть.
- Я не… - по привычке вскидываю подбородок, но затем осекаюсь, не собираюсь больше оправдываться. – Рада за вас!
Закрываю эту тему и отворачиваюсь к окну, смотря, как мы проезжаем по центру, скорее бы уже до дома доехали, нет сил эту мегеру терпеть больше.
- Дай согласие на ДНК-тест, - вдруг подает она через несколько минут голос.
Смотрю на нее и не понимаю, чего она этим добивается.
- Моя дочь не от вашего сына, - произношу спокойным тоном, веря в это сама.
Все же донор, благодаря которому появилась на свет моя девочка, не может считаться ее отцом ни по каким моральным качествам.
- Анализ нас и рассудит, - деловито парирует, неприятно морща нос.
- Помнится, вы громче всех кричали мне вслед «гулящая», «с приплодом», не припоминаете такого? – вздергиваю бровь, буравя ее и не отводя глаз.
Пару секунд она смотрит в ответ, а затем, не выдержав моего напора, отворачивается. Но не отступает.
- Признаю, ты мне никогда не нравилась, Диана, - ни капли не удивляет меня этим, - но скажу, как женщина женщине… - пауза, - это ведь лотерея, все же есть вероятность, что мой сын мог стать отцом Майи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У меня перехватывает дыхание от осознания того факта, что она знает имя моей дочери. Сердце готово выпрыгнуть из груди, настолько мощно барабанит внутри.
- Думаю, вам и своих внуков достаточно, не вижу смысла ваших претензий к моей семье, - никак не возьму в толк, что им от нас надо.
И тут ее лицо сереет, меняется в худшую сторону. Смурнеет, открывает рот, но ничего не говорит.
- Согласие не дашь, со мной дело иметь будешь, - игнорирует мои слова и переходит в нападение, демонстрируя тем самым свою уязвимость. – Так что не артачься, знаешь мои связи.
Стискиваю поручни изо всех сил, хотя больше всего желаю вцепиться ей в горло.
- Невестка не так идеальна, как вы того хотели бы… - вдруг озаряет меня, ахаю, наблюдая за ее недовольством от такого изъяна семьи ее драгоценного сыночка. Неужели у них нет детей? – А насчет теста, умерьте свой пыл, дорогая…Надежда…Викторовна. И влиянием меня своим не пугайте, - подхожу ближе, нависая над ней, - пуганая я, не знаете вы меня еще, и не советую со мной тягаться.
Смотрю на женщину свысока, беру ее ладонь и сыплю туда мелочь.
- И сдачу свою заберите, - улыбаюсь искусственно, даже не скрывая этого. – Считайте это компенсацией за брак с вашим сыном. Всего доброго!
И выхожу, как раз моя остановка. Иду неспешно, дожидаюсь, пока автобус отъедет, и только потом рычу вслух, топаю ногами по асфальту и пинаю ближайший куст. Как же меня достала эта семейка!
- Набегалась? – голос Андрея сзади, как только я сбрасываю первый пар на беспомощную растительность.
Сглатываю, чувствую, как к лицу приливает кровь. Только не говорите, что он видел, как я рычала аки индейский вождь…
- А… Ты… - поворачиваюсь и ничего путного из себя выдавить не могу.
- Это было эпично, - заполняет он неловкую паузу, кивает на покореженный куст, вот только ставит меня в еще более неловкое положение. А затем и вовсе добивает: - Ты всегда такая драчунья? Мне стоит запасаться перекисью и бинтами?
Еще улыбается так понимающе и в то же время игриво. Часто и глубоко дышу, стараясь привести себя в порядок.
- Эм, - теряюсь, не зная, что сказать.
Первая волна гнева прошла, так что я даже вспылить и наехать за его бесцеремонность и преследования, как следует, не могу. Теряешь хватку, Диана.
- Красный бархат? – достает из-за спины, где все это время прятал руку, торт.
Гипнотизирую упаковку, рот наполняется слюной. О боже, все же не стоило ему говорить про это угощение, как же отказаться теперь. Никаких сил нет…
- Я позову тебя на чай, но, - поднимаю указательный палец, слегка закатываю глаза, он же молчит, внимательно слушает, что я скажу дальше, - об этой ситуации, - обвожу взглядом куст, - ни слова больше, ясно?
- Договорились, - поспешно соглашается и делает шаг вперед, берет меня за талию и подталкивает к моему подъезду.
Ахаю от его наглости, но только поджимаю губы. Ишь, руки распустил, деловой какой. Но до чего же приятно, сто лет не ощущала мужского прикосновения. А по идее…Ну, ничего такого же, даже друзья за талию держат подруг, правда ведь?
Захожу в подъезд, следом этот неугомонный и прилипчивый Филатов. Пока мы ждем лифт, он неприлично близко наклоняется ко мне и почти что шепчет в ухо.
- Я даю тебе сутки на «подумать», - его хриплый тон будоражит мои расшатавшиеся нервишки.
Сглатываю, сразу догадываюсь, о чем он говорит и о чем предупреждает.
- Это была не шутка? – иронично дергаю уголками губ, надеясь перевести все в юмор, вот только выражение его лица уж больно серьезное.
- Я – Филатов, детка, - подмигивает мне, снова становясь тем самым балагуром, что носит это амплуа почти что двадцать четыре на семь, - мы такими вещами не шутим.
- Ну, по твоему брату понятно сразу, а по тебе, - пронзительным взглядом окидываю его с головы до ног, намекая, что словам его веры нет, - ну, сразу так и не скажешь.