влияние на Главнокомандующего.
— Тупак Амару Третий, касик, команданте и пациент доктора Вайехо, — протянул руку Вася.
— Команданте? — переспросила Селия, подав ему узкую ладонь.
— Меня произвел Че несколько недель назад.
— О, как там наш Эрнесто? Как его астма?
— Прошла.
— Как? — подскочил Вайехо.
— Мой дед вылечил, — скромно отвелтил Вася.
— Твой дед врач? — серьезно спросила Селия и показала на диваны.
— Нет, он калавайя, — касик уселся на кожаные подушки, но увидев, что собеседники его не поняли, объяснил: — Это вроде шамана или колдуна у индейцев. Общение с духами, знахарство…
Рене и Селия быстро переглянулись и подсели поближе. Следующие полчаса они трясли Васю на тему дедовых практик, выпытывая все подробности, иногда радуясь и торжествующе глядя друг на друга, иногда пропуская мимо ушей. Вася рассказал про отвары, мази, медитации, флейту, кувшинчики и даже посох, но предупредил, что он плохой ученик и ничегошеньки в лечебных делах не понимает. Разве что в транс входить умеет.
— Вот с этого места поподробнее, — потребовал доктор.
— Есть у нас вака, это такое священное место, с небольшой подземной пещерой, там всегда кожу щиплет, как электричеством. И голова кружится, но если там заснуть — очень много как бы вспоминаешь. Кстати, дед там заставлял ночевать Эрнесто, после чего болезнь совсем прошла.
— А что ты видишь в этих… снах? — прищурилась Селия и Вася отметил, что при всей несуразной внешности она очень обаятельная женщина. И что на щиколотке у нее золотая цепочка.
— Обычно знания, иногда будущее.
— Например?
— Ну вот видел, что отряд Че погибнет, если останется на Каламине. Ну и перетащил его к нам.
— Ну, это постфактум, — скептически парировал Рене. — Сейчас-то, задним числом, ты что угодно оправдаешь.
С улицы донесся автомобильный гудок и во двор, хорошо видный из окна, втиснулась небольшая кавалькада из трех ГАЗ-69 — глядя на родные до боли «козлики», Вася чуть не прослезился.
Первой из машины выскочила овчарка и знакомым путем рванулась в дом, через секунду она влетела в гостиную, замерла и тщательно обнюхала Васю. Затем проскочила мимо Рене, позволив мимоходом потрепать себя, и ткнулась носом в колени Селии, прижав уши и ожесточенно молотя хвостом.
— Ах ты мой хороший! — Селия гладила пса по башке. — Иди, где папа?
Пес метнулся к дверям, в которых появился высоченный бородач.
Comandante-en-Jefe.
Он сразу заполнил собой все пространство и стал центром — навстречу ему встали Рене и Селия, овчарка вилась у ног, начал с кряхтением подниматься Вася…
— Сиди-сиди, — хлопнул его по плечу Фидель и неожиданно добавил, хитро улыбаясь: — Chico.
— Спасибо, Caballo[iv], — не удержался касик.
Сбоку засмеялся Вайехо, улыбнулась Селия… и захохотал сам Конь.
— Как там Эрнесто?
На второй раз за вечер заданный вопрос ответил Рене, пересказав услышанное от Васи. Деда Контиго он наименовал "палеро «[v], что Кастро воспринял с пониманием. Дошло и до видений, что вызвало нешуточный интерес главнокомандующего.
— Ну, мы как раз на этом и остановились. Так какие еще у тебя видения… Chico? — поддел его прозвищем Вайехо.
— Трудный год будет. Весной большая забастовка студентов и рабочих во Франции…
— Де Голль подавит? — немедленно спросил Фидель.
— Скорее, сам уйдет, — ответил Вася, вызвав гримаску сомнения у Кастро. — И большие перемены в Чехословакии. Дубчека еще не избрали?
Кубинцы наморщили лбы, переглянулись… никто не помнил, так что Селии пришлось снять трубку телефона и позвонить в международный отдел ЦК:
— Нет, никуда не избирали.
— Как выберут — начнется.
— Что именно?
— Точно не скажу, но видел русские танки.
Вечер футурологии пополнило предсказание о смерти Мао лет через восемь и Брежнева лет через пятнадцать, видения о колоннах в черно-красных повязках на улицах городов, о поспешной эвакуации американцев из Вьетнама…
— Их выкинет Вьетконг?
— Скорее, они уйдут из-за протестов в самой Америке.
От предсказаний совсем было перешли к текущей политике, но Вася спросил надолго ли еще разговор и разрешит ли ему лечащий врач (кивок в сторону Вальехо). Рене разрешил, хоть до рассвета.
— Тогда надо отпустить моего санитара, чего зря парню в машине сидеть.
Не успел никто и слова сказать, как Фидель легко поднялся и вышел, следом за ним вскочил с ковра и выбежал пес, но они почти тут же вернулись, а во дворе заурчал двигатель и тронулась машина.
«Однако, не поленился сам встать и сходить».
Просидели они тогда долго, порой Фидель разражался речами, судя по запалу, не меньше часа на каждую, но Селия неуловимым движением руки приводила его «к регламенту», так что больше всего говорить пришлось Васе, излагая свое видение перспектив Латинской Америки.
Начал он с того, что объявил Гавану третьим центром современного марксизма, чем явно порадовал Фиделя. Еще больше он воспрял, когда Вася проехался по внешней политике Советского Союза — сто пудов у гордого и самолюбивого кубинца имелись серьезные обиды на попытки Москвы командовать Гаваной. Вплоть до того, что он озвучил свое решение не посылать делегацию на предстоящую через месяц в Будапеште встречу компартий.
— Все равно там все решено заранее, зачем зря кататься? — несмотря на серьезные темы, Фидель полностью расслабился и даже снял обувь, вытянув свои длинные ноги на половину комнаты. — А что думаешь насчет Китая?
Вася вздохнул и выдал, что с его точки зрения нет никакой разницы. Марксисты в Москве стоят на догматических «пролетарских» позициях, марксисты в Пекине — на не менее догматических «крестьянских», причем в обоих случаях это слишком большие государства, которые всегда будут стремиться подмять под себя всех, кто поменьше. И что надо не оглядываться на русских и китайцев, а делать континентальную революцию, создавать третий центр революционной силы. Но не коммунистической, а левонациональной.
Селия и Фидель пустились возражать, но Вася уже раздухарился до того, что сумел настоять на том, чтобы договорить. И договорил.
Сил на пролетарскую революцию в Латинской Америке нет. Есть крестьянство, но в отличие от Китая, где компартия ушла в село и подняла его на борьбу, нет такой мощной и авторитетной партии. Взять ту же Боливию — на три миллиона населения четыре марксистские партии общей численностью в два с половиной калеки. Поэтому нужно не гнуть в сторону коммунизма, а действовать по пути наименьшего сопротивления — левонациональная революция в Латинской Америке вышибет важнейшую подпорку США и облегчит положение левых во всем мире. При этом люди левонациональных убеждений есть даже на высших армейских постах (поминать Торреса Вася, конечно же, не стал). В общем, «Остапа несло», но выслушали его со вниманием. Он даже позволил себе заступиться за мелкого частника, мотивируя это отсутствием у коммунистов