Джей ничего не сказал.
— Эта девушка делает все, что я ни захочу, понимаешь, Джей?
Джей понимал. Он знал своего хозяина лучше, чем кто-либо другой. С подросткового возраста он был ему верен как пес. Сегодня Гранту и Джею по пятьдесят, но второй всегда жил в тени первого. Джей был самым незаменимым из тех, кто работал на Гранта Огастина. Он чувствовал людей. Умел выявить слабость или распознать вранье даже быстрее, чем сам Грант. Огастин всегда умел обернуть слабости других себе на пользу. Он сколотил состояние, используя свой талант. Но Джей был упрям, как фокстерьер, когда речь шла о том, чтобы проверить чьи-то границы и что-то от этого человека получить.
Тем не менее Джей стремился только к одному: оставаться в тени своего босса, быть первой из его пешек. Человек на все случаи жизни, правая рука, адъютант, чистильщик… Иными словами, их дружба никогда не выходила за пределы отношений «хозяин — раб».
Иногда Огастин так и называл его: «Мой белый раб».
Когда был уверен, что поблизости нет видеокамеры, микрофона или диктофона…
Он лучше других знал, что отныне в Америке никакая частная жизнь больше невозможна.
Маленький кабинет, где всей мебели — глубокий диван, обитый коричневой кожей, рабочий стол красного дерева, небольшой книжный шкаф и серебряный кофейный сервиз. Ничего особо выдающегося. За деревянными жалюзи можно было разглядеть ветви сассафраса,[28] омываемые светом молний. На столе была разложена большая карта. С тех пор как Огастин решил выдвинуть свою кандидатуру, он все вечера проводил за изучением географии штата: округ Аллегейни, округ Франклин, округ Раппаганнок, округ Шенандоа… Можно было бы воспользоваться электронным поисковиком, но он не доверял Интернету.
Огастин плеснул в пластиковый стаканчик хорошую порцию бурбона.
— А тебе чего налить?
— Ничего, — качнул головой Джей.
Иногда Грант спрашивал себя, не является ли Джей реинкарнацией катара. Он знал за ним только один грех: сигары.
— Ты видел результаты последних опросов?
Местные каналы всегда показывали его побеждающего противника, но разрыв между ними не переставал сокращаться со дня их первых дебатов в июле в Хот-Спрингс, организованных коллегией адвокатов Вирджинии.
— Если ты победишь на будущих дебатах, то сможешь вырваться вперед, — признал Джей, плюхаясь на диван.
Следующие дебаты должны были состояться 25 октября в Маклине. Их организует торговая палата округа Фэрфакс и канал NBC4. Журналист с канала станет модератором.
— Ты должен нажимать на болевые точки. Никто не в восторге от идеи голосовать за пешку, преданную своей партии. И это точно о твоем противнике: квинтэссенция послушного политика демократов. Твоя проблема — это имидж. Для большинства жителей Вирджинии ты остаешься неизвестным. А те, кто тебя знает, либо одобряют нашу деятельность, либо осуждают ее как антидемократическую.
— Повтори мне основные тезисы.
— Более десяти лет наша деятельность направлена на защиту Америки, но сегодня ты решил поставить свои знания и умения на службу штату, зарождение которого ты видел своими глазами. Ты не политик из чистоплюев-белоручек, а строитель, бизнесмен и патриот.
— Так, значит, «Вотч Корп» — патриотическое предприятие? — шутливо заметил Огастин.
— Патриотическое и процветающее, — очень серьезно поправил его Джей. — Это твое творение, созданное на благо обществу. Поставь его на передний план.
Они оба знали, что процветающим «Вотч Корп» стало благодаря деньгам налогоплательщиков. Каждый год все больше американцев погибало, поскользнувшись в ванной комнате. Больше жертв, чем от рук террористов. Но производители нескользящих ковриков для ванной не получили от правительства миллиардов долларов, которыми оно после 11 сентября щедро наделило такие фирмы, как «Вотч Корп».
— А если он представит меня как противника демократии? Как человека, который вмешивается в частную жизнь граждан? Создает для этого свои микрофоны, программное обеспечение, видеокамеры, компьютеры? Если он изобразит меня подстилкой Большого Брата, Джей?
— Он этого не сделает. — Его собеседник поморщился. — Иначе может слишком много потерять. ЦРУ, Министерство обороны, Национальное управление военно-космической разведки,[29] военно-морская база в Норфолке — все они расположены на территории Вирджинии. Думаешь, он хочет всех их оттолкнуть? Нет. Во всяком случае, у нас припрятан козырь в рукаве, на случай если результаты опросов не изменятся на противоположные, — добавил он. — Но оставим это для последних дебатов. Только если нельзя будет поступить иначе. Не стоит их унижать.
Улыбаясь, Огастин покачал головой. Он знал, на что намекает Джей. Таково преимущество этой профессии. Знаешь все обо всех. Пока это будет так, ничто не сможет их остановить. У каждого есть свои маленькие скверные секреты. Ну, или у большинства. А ведь сейчас общественное мнение ничего не прощает: оно хочет политиков невинных, безукоризненных, без единого пятнышка…
— Грант, мне надо тебе кое-что сказать.
Тон Джея встревожил его босса. Он поднял глаза от карты.
— Если речь об этой девушке…
— Да при чем тут эта шлюшка, — оборвал его Джей.
На этот раз Огастин забыл про карту. Его верный помощник, правая рука, повысил на него голос.
— Тогда о чем же?
— О Марте.
Грант Огастин неподвижно застыл. В его груди пробудилось чувство обиды. Он сделал глоток бурбона. Удар грома, раздавшийся ближе, чем остальные, заставил дрогнуть стекла.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты помнишь того парня с почты Стронг-Сити, которому дали на лапу?
Грант пожал плечами:
— Весьма смутно… Этому парню из Канзаса платят за то, чтобы он следил за корреспонденцией Марты, так?
Джей подтвердил.
— Уже сколько времени?
— Несколько лет. За мизерную оплату — до сегодняшнего дня… По крайней мере, полтора месяца назад все так и было…
Огастин проглотил слюну.
— Она получила неподписанную почтовую открытку с островов Сан-Хуан, штат Вашингтон, — медленно произнес Джей.
О Марте он вспоминал с нежностью: в течение долгих лет они на пару разгребали дерьмо, которое Грант оставлял после себя. Марта была эффективной, надежной