временем сидел, попивая вино мелкими глотками, задумчиво пялился в окно на простирающийся внизу каменный город, раскинувший свои крыши под прозрачным синим небом. Смотрел как коптят сизым дымком печные трубы, за удаляющейся стаей ворон, летящих куда-то рассыпными черными точками. Перевел взгляд на фигуру девушки, отметил для себя ее привлекательность. Девушка улыбнулась, чуть присела в книксен, изящно наклоняясь сверкнув аппетитным бюстом, поставила поднос на край стола. Слуга убрал грязные тарелки, куда-то дел разбросанные по столу Зикой косточки, поставил чистую посуду, разместил по разные стороны сверкающие приборы. Заменил белое вино на новый кувшин с красным, водрузил новый фужер, почтенно кивнул, отошел на прежнее место. Девушка поставила поближе супник, стоявший на плоской белой фарфоровой тарелке-подставке. Взяла в руку тряпичную салфетку, чтобы не обжечься, открыла крышку супника. По столовой разлился необычный пряный аромат, насыщенный симфонией специй. В супнике подали томленое мясо разных сортов, в грибном сырном соусе. Бульона было немного, в белом сырном и густом сиропе плавали черные горошины душистого перца, краешком выглядывал лавровый листочек. Основной объём в супнике занимало томленое мясо, кое-где оно было на косточке, аромат от него исходил неимоверный. Девушка удалилась, Зика глянул на ее задницу, провел взглядом. Вдохнул, взял лежащие, щипцы с широкими захватами на концах, захватил ими несколько кусков горячего мяса, потащил их к себе в глубокую тарелку, капая жиром на скатерть, положил в тарелку. Подобрал лежащий на подносе маленький изящный половник, зачерпнул им густой тягучий соус, полил несколько раз на мясо в тарелке. Откусил хлеб, наколол кусочек на вилку, помотал его в соусе, отправил в рот. Мясо оказалось нежнейшее, буквально таяло во рту. Сделал глоток красного полусладкого вина, снова наколол мясо, увлекся процессом, было восхитительно вкусно.
Резко открылась дверь в столовую, зашел Олисс. Ни говоря ни слова, он подошел к столу, выдвинул стул сел рядом. Некоторое время молча сидел и смотрел на Зику, как тот ест. Под пристальным взглядом советника, О Гутта перестал трапезничать, вздохнул, сложил руки на столе, вопросительно глянул на дядю. Тот подвинул к себе длинное блюдо с рыбой, взял лежащую на маленьком блюдце одну половинку лимона, выдавил на нее пару капель. Вилкой отковырял кусочек без костей, направил в рот, прожевал, одобрительно кивнул головой. Подошел лакей, налил из кувшина белое вино, подал его Олиссу. Тот махнул рукой в благодарность, отхлебнул из бокала, отложил приборы.
– Ну что делать будем? – Задал он вопрос после паузы, откинувшись на стуле.
– Не знаю! А что…? – Ответил вопросом на вопрос Зика.
– Ситуация серьезная! – Предупредил его дядя. – Ты ешь, ешь, – посоветовал он с сарказмом, – может скоро только вспоминать придется об этом…, в застенках! – Добавил уточняя. – Теперь все зависит от Реднора, от того, намерен ли он поменять тут власть или нет. Повод у него подвернулся отличный!
До Зики начало доходить, настроение упало, аппетит пропал.
– Думаешь Император нас хочет убрать? – Спросил О Гутта наивно и трагично.
– Не нас, а тебя! – Уточнил Олисс. – Хотя и моя голова вполне может слететь…, повод серьезный! Под носом прозевать такое! – Подумал он вслух. – Все зависит от того, какие Реднор получает сведения от своих шпионов. Думаю, у нас есть три, максимум четыре дня на решение этого вопроса. – Слегка успокоил он надеждой на благополучный исход.
– План такой! – Олисс выпрямился, сосредоточился, – первое: нужно поймать мальчишку, пуму и отобрать волшебный артефакт, объявить мальчишку преступником, заточить его в темницу несмотря на возраст, передать пуму и артефакт умникам, пусть разбираются. – А с нас что? Все, что смогли, то сделали, интересы императора соблюдали, никто ни в чем нас не сможет упрекнуть, только в срок управиться крайне важно! – Он сделал глоток из бокала. Зика последовал его примеру. Облегченно вздохнул.
– А старосту? Старосту тоже нужно в застенки, за укрывательство. – Добавил Зика слегка стукнул по столу кулаком, зазвенели приборы, он напыжился, продолжил. – В его веденьи местность, почему не доложил…? – Возмутился он наигранно.
– Ты я вижу совсем дурак или идиот? – Невозмутимо спросил дядя, чихнул, поморщился и сам же ответил. – Они одержали победу, заметь боевую! Ими командовал этот человек! Как мы можем его в застенки бросить? – Он издевался, поражаясь Зикиной тупости.
– Ну тогда я отдам приказ об аресте пацана! – Твердо сказал О Гутта, не обращая внимание на пренебрежение субординацией и оскорбление.
– Сиди…, я уже послал солдат, – сказал Олисс. – Думаю к завтрашнему вечеру будут здесь, они на легке, на отличных лошадях. Староста поехал с ними, он пока не в курсе, его поставят в известность на месте. Арест произведут без лишнего шума, разные разговоры нам не нужны. Дальше пусть Реднор разбирается.
Советник поднялся, громко шаркнул стулом, развернулся, молча вышел. Оставил Зику одного.
Аппетита больше не было. О Гутта сидел удрученно, с тревогой смотрел в окно.
За окном спустился прохладный вечер, дождевым ветром барабанило в стекло. Дома было тепло и уютно, чуть потрескивала печка, пахло едой. Эд свернулся колечком, спал на подстилке возле теплых кирпичей печи. Иногда жмурясь, дергал усами, подгребал лапами, похрапывал. Рик сидел за столом, на грубом листке бумаги рисовал Форза, от старания вытащил язык, сам того не замечая. Мама стояла возле плиты, колдовала с посудой. Ровно и ярко горела лампа. На плите струйкой пара из носика закипал чайник.
– Так где ты был…? Тогда в ратуши? – Не повышая голоса, спросила не оборачиваясь, надеясь на откровение.
– Ма, я же уже говорил, пошли в туалет, там открыли окно, я полез первый, залез на крышу, потом полез Сэм. Он оступился, грохнулся на землю. Дальше ты знаешь. Вбежали мужики, схватили, Адама вместе с Фолловыми, потом достали Сэма. Я на крыше сидел, спрятался в мусоре на площадке, меня не нашли. Позже, после того как стемнело, спустился во двор, все! Там меня преподобный и поймал.
– По-моему, ты что-то не договариваешь. – Сказала она с сомнением.
– Ну что я не договариваю? Куда я мог оттуда деться?! Вот сама подумай? Сидел там, боялся, что поймают, думал, что обойдется. – Заключил он.
– Ну…, обошлось…? – Спросила она. – Говорила тебе, будь со мной…, теперь месяц послушаний! Ну и хорошо…, может так тебе наука будет меня слушаться.
Эд громко всхрапнул, дернулся, уперся лапами в теплую печь, открыл глаза, поднялся, обернулся в другую сторону, вновь упал, вздохнул, тут же заснул.
– А этот как там оказался? – Она кивнула в сторону печи.
– Не знаю! – Ответил Рик. Он поднялся, налил себе и маме чай в глиняные кружки. Эд поднял голову, провожая его, уложил ее на передние лапы, вновь задремал. Рик вернулся