– Кто? – теряя терпение, потребовала ответа кикимора.
Не, а чего я одна страдать должна, а? И, плюнув на сомнения, я громко призналась:
– Владлен Азаэрович!
Вампирши, до этого момента воспринимающие меня как надежду на спасение и дуру одновременно, крутанулись на каблуках и уставились на меня как на артефакт всевластия, а Мара Ядовитовна, выдав что-то невнятное, хватанула стакан у первой вампирши и залпом все выпила… Уставилась на меня. Хватанула стакан у второй вампирши, тоже все выпила и сипло произнесла:
– Хорошее вино, девочки.
– Ага, – хором отозвались те, не сводя с меня вожделеющего взгляда.
И вот с чего бы, казалось, а оказывается:
– Первая жена, значит, да? – вопросила Мара Ядовитовна.
– Э. – протянула я, – типа того.
Вапирши переглянулись, и раздался дробный удаляющийся стук каблуков! Проводив их потрясенным взглядом, я в ужасе посмотрела на кикимору. Ядовитовне стало жарко – одним движением распустив волосы, она расстегнула рубашку до груди, чтобы ложбинка была хорошо видна, томно потянулась и промурлыкала:
– Что ж, сезон охоты объявляю открытым.
– Что? – просипела я.
Быстрый взгляд обжигающе-черных глаз, улыбка и шепотом с придыханием:
– Молодец, Григорьева, такого мужика провела – цены тебе нет.
И Мара Ядовитовна, вихляя бедрами так, что сразу стало ясно – охотится, утопала вдаль, оставляя меня в абсолютной растерянности.
Вовсе не метафорически плюнув в след кикиморе, я развернулась и пошла искать свою аудиторию. Без карты и метлы провозилась долго, но в итоге распахнула дверь и вошла в кабинет.
На меня мельком посмотрели все ведьмы, а дриада, стоящая возле доски, приспустила золотые очки, глянула на меня и произнесла:
– Зло пожаловать, Григорьева. И где вы шлялись?
Решив, что тут точно обрету сочувствие, я шмыгнула носом и призналась:
– Меня замуж вышли!
У ведьмочек выпали ручки, бутерброды, помады, зеркальца…
– Совет да любовь, – безразлично отозвалась дриада.
Я решила проверить, а подействует ли эта новость на нее так же, и громко объявила:
– Владлен Азаэрович!
Но дриада отреагировала вовсе не как кикимора. Скривившись, она выдохнула:
– Чтоб его навы на опыты пустили.
Информативненько…
Но дальше информации стало больше.
– Работаем! – скомандовала дриада.
Юркнув на свое место, глянула в карту.
Карта просветила: «Изменения в расписании. Сбор факультета отменен. Расписание:
1. Заклинания Земли, 2 лекции. Профессор леди Идалиа Куст».
Нехило.
И тут над моей головой прозвучало:
– Не отвлекаться! Открыть тетрадь и перо в зубы!
Испуганно взглянула на разъяренную дриаду и осознала, что когда в группе всего пять студенток – это паршивее некуда. В общем, придется учиться и не отвлекаться.
Открыла тетрадь, взяла перо в руки и сделала вид, что готова внимать и писать.
– Заклинание «Усиленный рост», – вернувшись к доске, продиктовала профессор.
И тут я поняла, что все не так уж плохо – мы это заклинание вообще на первом курсе проходили, оно простенькое, стабильное, надежное, сбоев не дает… э-э-э… в смысле, я так думала.
– Вербальная формула, – продолжила леди Куст, – саен таэрмо эллавертан. Записываем!
Мы записали.
– Визуальная формула, – дриада разместила на столе горшок с растением, которое нагло уворовала с окна. – Наблюдаем!
И она, произнеся «Саен таэрмо эллавертан!», взмахнула рукой. Зеленая дымка, сорвавшись с ее пальцев, окутала кустик сиянием, закручивающимся по спирали. То есть тоже все ожидаемо. Как ожидаем был и рост растеньица на добрых полметра вверх.
– Вопросы?
Вопросов не было, заклинание известное.
– А теперь записываем формулу срыва, – леди Куст нехорошо ухмыльнулась. – Или есть те, кто убежден в невозможности подобного?
Подавила желание поднять руку, мол, я убеждена.
И слава духам!
– Формула, – начала диктовать леди Куст, – «Саэтасса таэримас карташьен», записать и запомнить!
Мы записали, трижды про себя повторили.
Дриада, тряхнув темно-зелеными волосами, в которых проглядывали зеленые листочки, обвела всех нас внимательными карими глазами, предвкушающе оскалилась и произнесла:
– Григорьева.
Поплохело мне сразу.
– К доске.
Сглотнув, осторожно поднялась.
– Цветок возьми! – оправляя землистокоричневое платье, приказала профессор.
Медленно подошла к окну, осмотрела цветы… Честно, такое ощущение, что они под моим взглядом нервно сглотнули и им тоже страшно. А мне стало стыдно и жалко их…
– Григорьева, чего стоим? – рявкнула леди Куст.
Робко оглянувшись на нее, я шепотом призналась:
– Цветочки жалко…
Платье дриады колыхнулось, из-под него вырвался корень, метнулся к окну, схватил первый попавшийся горшок и водрузил на стол перед доской. Я, не дожидаясь сопровождения, подбежала к доске сама. Остановилась.
– Заклинание «Усиленный рост»! – скомандовала профессор.
Я посмотрела на цветочек, цветочек – на меня, медленно подняла руку, втянула силу, смешала с энергией, добавила частичку собственной души – на всякий случай, просто цветок было жалко, он и так наполовину засохший был, с колючими листочками и явно не из цветущих. Совсем жаль его, бедного.
– Саен таэрмо эллавертан! – произнесла я, и с моих пальцев сорвался зеленый вихрь.
– Саэтасса таэримас карташьен! – воскликнула леди Куст, и с ее пальцев сорвалось что-то темное, опасное.
И как-то совершенно не задумываясь, я выдохнула заклинание возврата:
– Аргонар экаре лайс!
Между черной призрачной спиралью и моим начавшим расти цветочком вспыхнул зеркальный щит, мигнул, отражая заклинание и направляя его в профессора.
Раздался треск!
В следующее мгновение дриаду окутала черная спираль, и… И это оказалось страшно! Зеленые волосы стали стремительно разрастаться, из них полезли веточки, корневая система росла еще быстрее, превращая дриаду в многоногого монстра…
– Григорьева!!!
Через пять минут я, обнимаемый мной и обнимающий меня кустик, притопавшая за нами метла и монстроподобная профессор Куст стояли перед светлыми очами ректора. Куст была страшна. Страшна настолько, что я, кустик и метла осторожненько, стараясь не привлекать внимания, отходили от нее подальше…
– Стоять! – рявкнула дриада.
Еще шаг вправо мы сделали синхронно, ибо стало вконец страшно.
Ректор Вреднум тяжело вздохнул, почесал белую бороду, махнул рукой… Корни, лишние ветки, листья, побеги разом отвалились от профессора, обеспечив пару каминов топливом минимум на неделю. Мы сделали еще один шаг в сторону…
– Это… это… это… – замкнуло дриаду.
Вреднум перевел взгляд на меня.
– Цветочек жалко, – выдохнула я.
Растение старательно закивало, демонстрируя, что ему себя тоже жалко очень. Метла промолчала, но всем своим видом выражала солидарность.
Укоризненно покачав головой, ректор сказал:
– Григорьева, вы сорвали лекцию.
Попадос…
– Отработаете на практике у леди Куст, – вынес вердикт Вреднум.
Понятия не имею, что это значит, но дриада удовлетворенно кивнула, и я поняла, что точно ничего хорошего ждать не приходится.
– Жду в классе! – сообщила мне профессор и гордо удалилась, оставив весь свой валежник валяться там же, где он и отвалился.
А мы с растением и метлой остались… Растение обняло крепче, ему тоже стало страшно, метла придвинулась ближе.
– С кустиком что сделала? – устало спросил ректор.
Посмотрела на куст, а он на меня двумя черными бусинками ягод – тут-то я его и узнала. Декоративная волчья ягода, выведена в Присредиземноморье, ядовита, в сотни раз более ядовита, чем дикорастущий собрат. Но дело ведь не в этом – куст реально смотрел на меня черными бусинками глаз…
– Оживила, – озвучил мою догадку Вреднум.
Кустик тоже кивнул.
Метла заинтересованно выглянула у меня из-за плеча.
– Эх, Григорьева, – ректор тяжело вздохнул, – горе ты мое ведьминское, и что с тобой делать?
Я вспомнила про декана чертового факультета и вежливо попросила:
– Сказать, где библиотека находится.
– Зачем? – удивился Вреднум.
– Очень надо, – заверила я.
– Что именно надо? – вопросил ректор.
Внимательно посмотрев в его старческие мутноватые голубые глаза, я подумала, подумала, и…
– На мне женились. Причем черт. Боевой. Я ему сказала три раза «да», но я была невменяемая, а он… И я… А там пять свекровей, традиции и… и…
Вреднум улыбнулся. Под бородой оно, конечно, могло показаться, но вроде бы улыбка была очень добрая, а после ректор взял и поманил меня пальцем. И я даже подошла и над столом согнулась, а ректор прошептал:
– Владлен не черт.
Кустик едва не выпал у меня из рук.