Освежая макияж, Эмма задавалась вопросом, думает ли о ней Джек, взвешивает ли так же мучительно все «за» и «против». И вдруг, охваченная внезапным порывом, она бросилась к компьютеру, напечатала: «Я еще думаю. А ты?» — и, решительно — чтобы вдруг не передумать — нажала на клавишу, отправляя письмо.
Джек проверил изменения, внесенные помощником, и, сделав пару незначительных поправок, мысленно похвалил Чипа. Этот новый проект постоянно переделывался, поскольку клиенты никак не могли прийти к окончательному решению. Они хотели величественность, и они ее получили. Они хотели шесть каминов… пока не решили, что каминов им нужно девять. И лифт. И крытый бассейн, соединенный с домом стеклянной галереей. Джек изучил последний вариант, чертежи, представленные инженером-строителем, и решил, что получилось хорошо. Даже очень хорошо. Просто отлично. Бассейн не нарушит величественный облик особняка в колониальном георгианском стиле, а клиенты смогут спокойно плавать хоть в январе.
И все будут счастливы.
Отправляя эскизы клиенту, Джек заметил послание Эммы. Он открыл его и прочитал единственную строчку.
Эмма что, издевается?
Любая мысль, не связанная с ней — особенно обнаженной, — пробивалась в его голову лишь в результате тяжелой борьбы. Все сегодняшние дела занимали в два раза больше времени именно потому, что он думал о ней, хотя ей это знать необязательно. Так как же ответить? Джек с улыбкой застучал по клавишам.
«Я думаю, ты должна заглянуть ко мне сегодня вечером в одном плаще и налокотниках».
Отправив письмо, Джек распрямился и представил — очень отчетливо — Эмму в плаще… на голое тело… в туфлях на высоких каблуках. В красных. А когда бы он развязал пояс плаща…
— Решил заглянуть по дороге.
Еще мысленно распахивая тот короткий черный плащик, Джек уставился на Дела.
Дел помахал рукой перед его глазами.
— Эй, Джек, ты где, черт побери?
— А? Что? Я работаю. Вот эскизы. — Черт, черт, черт. Джек непринужденно, как он понадеялся, вызвал на экран заставку. — А ты бездельничаешь?
— Еду в суд, и молись, чтобы я нашел кофе. — Дел прошел к кофеварке, налил себе полную кружку. — Готов к потерям?
— Потерям чего?
— Сегодня Покерный Вечер, приятель, и я предчувствую удачу.
— Покерный Вечер, — механически повторил Джек.
Приподняв брови, Дел пристально посмотрел на друга.
— Интересно, над чем ты работаешь? Похоже, ты заблудился в другом измерении.
— Яркое доказательство моей сверхъестественной способности полностью концентрироваться. Что я и продемонстрирую сегодня за покером. Если хочешь выиграть, тебе понадобится гораздо больше, чем предчувствие удачи.
— Дополнительная ставка. Сто баксов.
— Принимаю.
Дел отсалютовал кружкой, отхлебнул кофе.
— Как продвигаются переделки для Квартета?
— Кое-что для Мак и Картера мне уже нравится. Осталось немного отшлифовать.
— Хорошо. Над, Эммой работаешь?
— Что? Что я делаю?
— Эмма. Второй холодильник.
— А, пока нет. Но там не должно возникнуть никаких сложностей. — Тогда почему он чувствует себя так, будто лжет лучшему другу?
— Простота всегда срабатывает. Ну, мне пора поиграть в адвоката. — Дел отставил кружку и направился к двери. — До вечера. Да, и не вздумай рыдать, когда отдашь мне ту сотню. Не смущай меня.
Джек выставил средний палец, и Дел удалился, посмеиваясь. Джек выждал добрых десять секунд, настороженно прислушиваясь, не возвращается ли приятель, и только тогда снова открыл электронную почту.
Эмма пока не ответила.
Как это он забыл о Покерном Вечере? Никогда раньше не забывал. Пицца, пиво, сигары, карты. Чисто мужская компания. Традиция. Ритуал, который они с Джеком создали еще в колледже. Покерный Вечер священен.
А вдруг Эмма ответит, что придет? Что постучится в его дверь сегодня вечером? Перед его мысленным взором снова возникла Эмма в черном тренче и красных шпильках. Перевесит ли эта перспектива компанию друзей, холодное пиво и колоду карт? Какие тут сомнения? Если Эмма надумает навестить его, он найдет отговорку для Дела: просто скажет, что свалился в приступе желудочного гриппа. И ни один мужчина, живой или мертвый, не станет его винить.
Сворачивая на шоссе к Гринвичу, Мак покосилась на Паркер.
— Теперь, когда мы одни, можешь сказать, что ты на самом деле думаешь об Эмме и Джеке?
— Они оба взрослые, одинокие, здоровые.
— Угу. Но что ты об этом думаешь?
Паркер вздохнула, принужденно рассмеялась.
— Что не замечала никаких признаков, а я считаю себя асом в подобных ситуациях. И если мне это кажется странным, представляю, каково им.
— Кошмарно?
— Нет. Нет. Просто странно. Нас, девчонок, четверо, парней двое — Джек и Дел. Всего шестеро. Ну, с Картером семеро, только все началось задолго до Картера. Годами наши жизни были связаны. Целую вечность мы с Делом и — сколько? — двенадцать лет с Джеком неразлучны. Когда считаешь мужчину братом, не сразу привыкаешь к тому, что одна из лучших подруг чувствует иначе. Это почти так же странно, как если бы кто-то из нас не любил его.
— Именно это и мучает Эмму.
— Я поняла.
— Пока они влюблены, все хорошо, но страсти имеют обыкновение утихать. Что, если один из них остынет раньше другого? Опасная ситуация. — Мак взглянула в зеркало заднего вида и перестроилась на соседнюю полосу. — Тот, кто еще любит, может обидеться или почувствовать себя преданным.
— Не понимаю, как можно винить кого-то за свои чувства.
— Людям свойственно винить других. А Эмма, она такая чуткая, такая добрая. Она волшебно расправляется с мужчинами — я просто преклоняюсь перед ней, — но она очень бережно относится к их чувствам, даже если сама не влюблена. Ты понимаешь, о чем я.
— Да, конечно. — Поскольку они подъезжали к гаражу, Паркер сунула ноги в туфли, которые сбросила, как только села в машину. — И, чтобы не обидеть парня, встречается с ним и во второй, и в третий, и в четвертый раз, даже если с первого свидания понимает, что не заинтересована в продолжении.
— Она ходит на свидания чаще, чем мы трое, вместе взятые. Я говорю о себе до Картера. И почти всегда умудряется избавиться от парня, не оскорбив его самолюбие. Поразительно.
— Беда в том, что Джек ей близок. Она его любит.
— Ты думаешь…
— Мы все его любим, — закончила Паркер свою мысль.
— А, в этом смысле. Верно.
— Тяжело разрывать отношения с человеком, который тебе небезразличен. И, хорошо зная Эмму, я понимаю, что она уже сейчас думает об этом. Она и мысли не допускает о том, чтобы причинить ему боль.