– Мне нужны порошки, – Илико с трудом сел на стул, стараясь не касаться его горящей спиной. – Я знаю, что у тебя они есть.
– Это будет стоить вам еще тридцать марок, – сказала фрау Корф, доставая из недр корсета маленький пакетик.
– Ты отлично справилась с ролью, – сказал Илико, вдыхая в себя сладковатую дурь. – Или это была не игра? – порошок медленно затуманил голову и унял разбушевавшееся сердце.
– Мне жаль вас, – ответила Корф и, усевшись на стул напротив Илико, стала вдруг милой и домашней. – У вас впереди целая жизнь, а вы тратите время, пытаясь поймать птицу удачи.
– Я давно мертв, – ответил ей Илико.
– Неправда, – улыбнулась проститутка. – Пока вас мучает совесть, вы живы. Скажите, вы добились всего, о чем мечтали?
– Да, – кивнул Илико, пытаясь надеть рубашку.
– Так почему вы истязаете себя? Я говорю не о нашем сеансе, – она помогла Илико просунуть руки в рукава. – Вы несчастны, – ответила сама на свой вопрос Корф.
– И как ты об этом догадалась? – ухмыльнулся Илико.
– В вас нет того, что поможет и согреет в трудную минуту, – сказала фрау, застегивая пуговицы.
– И чего же? – усмехнулся Илико.
– Любви… – улыбнулась женщина.
– И это мне говорит проститутка? – захохотал Илико.
– Я работаю тут, чтобы собрать деньги на лечение моему больному сыну, – ответила она. – И это любовь. Это то, ради чего стоит жить и даже терпеть унижение. После этой работы я прихожу домой, и мне улыбается мой мальчик. И поверьте, от этой улыбки я становлюсь чище.
Очередной спектакль прошел с тем же грандиозным успехом, что и предыдущие. Зрители валом валили посмотреть на чудесную бабочку, парящую над сценой. Возле служебного входа уже ждали своего кумира поклонники, а гримерка Илико была заставлена цветами так, что шагу ступить было некуда.
– Илиа, – в гримерку вошел молодой танцор Йозеф, исполняющий вторые партии. – Тут еще цветов принесли, – он стоял на пороге, держа в руках огромную корзину с красными розами.
– Поставь ее… – Илико протянул руку в сторону относительно свободного угла, и тонкий халат скользнул с его плеча. – Хотя… Возьми и раздай цветы девочкам из кордебалета.
– Что это у тебя? – Йозеф показал рукой на тонкую красную полосу на плече Илико.
– Ударился, когда принимал душ, – ответил Илико и быстро поправил халат.
– Видимо, ты сильно ударился, – покачал головой Йозеф. – Ты последнее время танцуешь скованно.
– Это сильно заметно? – нахмурился Илико.
– Пожалуй, это можно заметить, если только видеть твой танец до травмы, – ответил Йозеф и добавил: – Мы идем пить пиво и есть баварские колбаски. Ты с нами?
– Нет, спасибо, – покачал головой Илико. – Мне нужно отдохнуть. Завтра последний спектакль в Берлине, а потом нужно собирать вещи. Еще неделя в Швейцарии – и небольшой отпуск.
– Куда планируешь поехать? – спросил Йозеф, берясь за ручку двери.
– Венеция… – улыбнулся Илико.
Странно, но Илико совсем не ждал встречи с Дегтяревым, а сама Венеция ввергла его в уныние. Это была не та солнечная Италия, которую он помнил по Риму и Флоренции. Улицы Венеции казались ему слишком мрачными, а причалы, которыми был усеян весь город, пугали его зубьями прогнивших досок и запахом протухшей воды.
– Илюшенька! – Дегтярев встретил его на пороге гостиничного номера и, обняв за плечи, трижды поцеловал в щеки. – Плохо выглядишь, дорогой, – нахмурился он, разглядывая серое и осунувшееся лицо Илико с темными кругами под глазами.
– Гастроли меня вымотали, – вздохнул тот. – Было всего пару выходных за всю поездку.
– Илюша… ты… – Дегтярев замолчал и внимательно посмотрел в его глаза с расширенными черными зрачками. – Ты все еще принимаешь порошки?
– Не нужно, Рома! Это моя жизнь, и мне от них хорошо! – поморщился Илико.