Политинформация рождалась так. Член коллектива брал все доступные источники информации — в особенности центральную газету «Правда» — и делал обобщённый доклад о политической ситуации в мире. Заметьте: это происходило не в неких институтах или в спецслужбах, а в каждом мало-мальски сложившемся коллективе. Поэтому степень политической подкованности молодых специалистов тогда была очень высокой. Можно сказать, они сами себя вдохновляли на подвиги, отмечая несправедливость в мире или видя подвиги борцов с этой самой несправедливостью. В такой подаче информации тоже присутствовала известная доля идеологии, но она при этом была систематизирована, к ней был приложен человеческий интеллект на местном, локальном уровне. Многое, конечно, зависело от личности докладчика, но раз бабульке нравилось… Не думаю, что она это делала плохо.
В стае происходило нечто подобное, только со своей спецификой. Прежде всего, подборка содержала голографический ряд, то есть шла в картинках. Доклад не был чисто устным, он был визуализирован. Докладчица делала нарезку, подобную той, какую сделала Валери для Дани Памяти, только по несколько иному предмету. Нарезка сопровождалась пояснениями. По своей сути, это была такая же маленькая Память, только не совсем память. Вся изюминка как раз и состояла в содержании доклада-ролика.
Существовали универсальные темы, которыми интересовались все валькирии без исключения. Это были, прежде всего, новости из Верховного Совета. То, что определили Верховные как основу политической стратегии или текущей тактики. Часто прослушивались фрагменты речей и докладов старших сестёр, пользующихся у республиканок непререкаемым авторитетом. Старшие здесь выступали чем-то сродни духовным лидерам в мусульманстве. Второй блок общих вопросов — это успехи реколонизации. Здесь разница в подходе землян и республиканок прослеживалась особенно сильно. Девочки имели доступ к идущим военным кампаниям в реальном времени. Ну, или почти в реальном. То есть они могли наблюдать сражения, идущие прямо сейчас, как если бы были их непосредственными участницами. Но могли и получить любую запись боёв, какие имели место вчера, позавчера — да когда угодно. Можно было получить не саму подробную запись, а выдержку ключевых моментов, то есть уже обработанную профессионалами. Глубина итогового разбора при таком подходе упиралась лишь в фактор времени, потребности и желания.
Так, Мисель фанатела от боёв истребительной авиации, и порой подолгу смотрела детали стычек малых корабликов. И всё это с открытым ртом или ожесточёнными комментариями — ей только попкорна не хватало, ей-богу! Но смешного тут было мало, девочка великолепно владела тактиками боевых действий малых кораблей. Хоть сейчас ставь её командиром соединения истребителей любого уровня. Заметьте, простую валькирию, даже не Старшую! В таких моментах особенно явственно проступал вопрос комплектования стай. Это был качественно иной человеческий материал, нежели у внешников. Почему на убой бросают таких спецов? Пока я до конца в этом не разобрался, но, уверен, со временем смогу понять глубину замысла Высших. Потому что разгильдяйством или глупостью это никак не могло быть — напротив, здесь попахивало опытом и системным подходом… Стоит ли говорить, что Мисель регулярно пичкала стаю новостями про свои любимые истребители? Кошки, даже не будучи ласточками, уже назубок изучили всё, что им могла поведать двинутая на малых кораблях боевая сестрёнка. А как увлечённые люди относятся к свежим ушам? Правильно, они воспламеняются энтузиазмом и начинают с новыми душевными силами вещать окружающим о своих увлечениях. Так что мне тоже в скором времени предстояло приобщиться к тактикам и стратегиям москитного флота Республики.
Другим интересующим всех вопросом была тема экономического развития и ассимиляции уже присоединённых колоний. Зачем это кошкам, я тоже не совсем понимал, на прямые вопросы они только отшучивались и смотрели на меня большими глазами — мол, что, правда не понимаешь или придуриваешься?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Конечно, кошки не могли обойти стороной и вопросы фракции. В любой военной кампании они, прежде всего, старались узнать, кто из сестёр отличился. Радовались за них, аки дети. Ну а по тем, кто погиб… искренне скорбели. Не проходили они и мимо тактических схем, которые были использованы в кампании. Порой доходило до ожесточённых споров — кто как видел то или иное решение. И что интересно, споры эти были отнюдь не голословны. У каждой валькирии в загашнике имелась обширная база данных, откуда та могла сходу выудить пример из прошлых кампаний. Я натурально восхитился такой глубиной вовлечённости кошек в процессы тактики. Земных военных обычно принудительно информировали о новшествах, обзывая этот процесс «повышением квалификации». Редко кто из них тянулся к знаниям вопреки, а здесь — сами десантницы искали и находили новое. Ещё и спорили, как сделать ещё лучше! Мне тоже многое стало понятно — например, зачем меня так основательно натаскивали. Всё оказалось банально и просто. Без подобной подготовки я просто не смогу погрузиться в тему наравне с прочими сёстрами. Но откровением это стало только для меня, для самих кошек всё это было естественно и не требовало дополнительных пояснений.
Наконец кошки, все как одна, фанатели от новостей строительства. Они с пеной у рта обсуждали отнюдь не проблемы фортификации, а самое банальное гражданское строительство. Правда, уклон имели в культурные сооружения, музеи, общественные здания всех мастей и необычные частные проекты. С чего такой интерес, я узнал много позже, а пока просто старался вникать наравне со всеми.
На этом, пожалуй, основной перечень общих интересов заканчивался, дальше шли частные направления. Ну, это как у Мисель с истребителями. Милаха Эйди постоянно носилась с какими-то животными, растениями, иными формами жизни. Однажды кошка притащила кадры игры крупных морских млекопитающих. Их стая состояла из пяти самок и одного самца. Самки были поменьше, но чрезвычайно гиперактивными, а самец — массивным и медлительным; эдак вальяжно он бороздил мировой океан, самки же живыми торпедами носились вокруг — они же, в основном, и охотились.
— Котик, тебе это ничего не напоминает? — проворковала тогда Сайна.
— Не надо, кошка! А ты, Эйди, в следующий раз лучше про больших кошек принеси. Лучше буду львом, чем этим… как его там…
Ржали тогда долго, а потом милаха действительно сделала обстоятельный доклад про кошачьих хищников, очень напоминавших по повадкам земных львов.
Забавно, правда? А если к этому добавить великолепные познания кошки в ксенобиологии? Эта метиллия знала, как на чужих влияют звуковые сигналы разной интенсивности и спектра, как воздействует свет, как они сами реагируют на те или иные параметры окружающей природной среды… То есть милая девочка могла на коленке собрать психотропное оружие против любой известной в Республике твари. Вот тебе и биолог… Милаха составила мне такой подробный анализ тарроков, когда я попросил об этом, что просто поразила глубиной своих познаний в предмете. Такой информации не было даже на Экспозиции Метиллии. По крайней мере, она не лежала на поверхности, её нужно было специально искать — зная, что ищешь!
Удивительные познания Эйди неожиданно дополнила Викера. В её исполнении я впервые увидел боевую систему тарроков. Не так, как на экспозиции, когда цель у модели — отыметь случайно забредшую туда республиканку, а с целью вполне приземлённой — порвать или убить. Однако наставница знала и методы эффективного противодействия тварям с иным строением скелета и мышечного каркаса. Она даже меня на это натаскивала! Оказалось, все валькирии в той или иной степени владели подобными техниками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ещё Викера, Триша и Милена увлекались стрелковым оружием. Они знали обо всех прототипах, умели не только пользоваться, но владели базовыми навыками починки в боевых условиях. Я уж молчу про теоретические знания физической природы явлений, использованных при создании оружия. Порой кошки в своих спорах уходили в такие дебри, что мне только головой оставалось качать и спешно углубляться в инт, чтобы понять, о чём они вообще говорят.