площади перед Домом Культуры. В те года горки отличались от тех, которые ставят там сейчас. Раньше для того, чтоб установить какую-то фигуру, строители снежных сооружений ставили деревянный каркас, утрамбовывали снегом и потом раскрывали свои шедевры. Из деревянной опалубки, которая внутри была забита снегом, получился прекрасный снежный лабиринт. Была одна большая горка с двумя спусками в разные стороны, выполненная чисто из снега и воды, с деревянными лестницами. Мастера, которые там работали, конечно, были творчески сильные ребята. И сейчас тоже скульпторы неплохие, но сейчас они работают больше с ледяными брусками. Тогда это ручная работа в виде огромной головы соловья разбойника казалась мне очень классной. Но соответственно кто-то приходил на эти горки покататься, а более старшие преследовали свои любовные цели в дали от родителей. Не раз я наблюдал такие картины, как старшие ребята проделывали углубления в общем холе этой головы, которая делила выезды в разные стороны, и устраивали там посиделки и обнимашки с целованиями, и курением сигарет. Не осуждаю, этого их дело, но просто те, кто старались сделали эти фигуры, возводили их не для того, чтоб кто-то их разломал. В этом снежном лабиринте тоже вскоре стало слишком грязно — пачки от сигарет, пивные бутылки, в тупиках сидели ребята и чуть ли не там же пили пиво. На тот момент это было, возможно, не так страшно, но у детей уже откладывались некоторые стереотипы, к которым мы вернемся чуть позже. Вот так прошло мое первое полугодие в первом классе. Весну я не особо помню, потому что в это время года основная цель каждого человека прыгать через лужи и бояться сосулек, падающих с крыш, но главная задача, не попасть под дождь без зонта.
После окончания первого класса у нас на летних каникулах в школе был организован лагерь, в котором были дети, распределенные по отрядам с 1–3 класс. Мы в это время ходили на различные мероприятия, устроенные близ лежащими детско-развивающими центрами. Самое, что веселое, у нас там был «сон час». Мы в обед возвращались в школу и спали на своих принесенных из дому раскладушках, и они там стояли в течении всего лагерного сезона. Это было здорово — никто не спал, все лёжа просто разговаривали. После лагеря мы приходили домой, кушали и бежали скорей гулять.
После сезона моего лагеря кто-то из моих родных взял двух недельный отпуск, и я отправился к бабушке своих родных троюродных сестрёнок. В эту поездку мы не добрались до центра земли и не улетели на качели в космос, наша жизнь там проходила без забот, и мы просто, ни о чем не думая, проводили здорово своё время, как и всегда.
Вернувшись обратно домой, я с теми ребятами, которые тоже приехали обратно от своих бабушек и дедушек, деревень и дач, колхозов и полей, до начала учебного процесса, продолжали заниматься теми же вещами, чем мы и занимались до того, пока нас не забрала к себе школа. И, когда к концу августа заполнялся весь двор, примерно через неделю, вся наша дружная компания отправлялась на свою с каждым годом новую работу под названием школа. За этот летний период мои одноклассники, как и я сам, несильно повзрослели умом, чуть-чуть подросли — это да. Игры наши школьные были такие же сумасшедшие, как например, носиться до беспамятства, но теперь только спрашивали с нас чуть больше, если кто-то из учителей или из дежурных останавливали нас, потому что мы уже считались не теми, кто знакомиться со школьными правилами, а уже должны были быть серьезными учениками. Лично для меня система обучения начинала видеться рутинной: каждое утро было одно и тоже, вечера были с домашними заданиями, но тем не менее мне нравилось их выполнять. Из учебного процесса второго класса, я бы, наверное, только для себя отметил, что я стал ближе к завершению школы на одну ступень, помниться совсем незначимые какие-то мелкие стычки в классе между друг другом, и то, что я перестал заниматься тхэквондо, потому что тренер решил уйти и не тренировать больше в нашей школе. Поэтому я пошел заниматься плаваньем. Вот так.
А зима второго класса выдалась очень благосклонной для поездок с горок. История сейчас для меня кажется немного забавной, но дедушка мой тогда явно побелел. Произошло следующие. Мы пошли с ним прокатиться на санках на горках, которые были поставлены на зимний период на алее ДК, но после этого мы решили дойти до набережной, которая находилась в нашем районе. Он даже где-то прокатывал меня на санках, пока мы шли. Все было классно, мне нравилась поездка — а что мне? Сижу, укутанный во всякие шубы и шапки, и при этом как барин, ну чем не сказка? Когда уже набегался на горках туда-обратно, чтоб покататься, при этом еще таская санки, а тут можно было просто на них отдохнуть. Прибыли мы на место, а, чтоб вы понимали, наверху набережной была площадка с четырьмя большими колоннами и лестница, уходящая вниз на берег. С этой площадки открывался замечательный вид на противоположный берег и на реку. Но мы с дедом огляделись, и я увидел спуск рядом с этой площадкой с колоннами, он был легким сокращением дистанции до берега, но не для ходьбы, а для съезда. Не знаю почему бесстрашие подсказало мне, что я должен это сделать, но я спросил у деда можно ли мне скатиться вниз, он посмотрел вниз, на меня, и не слишком уверено, но, не ожидая нечего страшного, согласился с моей не совсем адекватной идеей. Я уселся на край горки, взяв за узды свои саночки, чтоб у меня была возможность поворачивать их, но я не понимаю зачем я вообще на это рассчитывал, она же не была стометровая с разными поворотами, просто прямо и вниз. Я толкнулся своими ножками и помчался вперед, и не успел даже сосчитать за сколько секунды мои саночки набрали сумасшедшую скорость. Я как будто не катился с горки, я как будто просто летел вниз. Какие там поворотики? Там бы не уехать в реку к водяному. Хорошо, что у нас река не замерзает, а то так бы и уехал на другой берег с разгона. Мне показалось на секунду, что у меня не саночки с веревочкой в руках, а я на самом деле сижу в гоночном болиде. В общем, скорость развилась нечего себе, но вскоре от снега, летящего с трасы, мои мокрые глаза поняли, что впереди неизбежен обрыв,