— А может быть, он — Тёмный маг? — запальчиво возразил мне Ворон. — Темные маги безусловно должны быть одарены способностью лгать, исходя из само́й извращенной природы их магии.
— Это ты точно знаешь? — с подозрением осведомился я. Домовушка толкнул меня лапкой в бок.
— Ну, назовем это гипотезой… — промямлил Ворон. Я открыл было рот, чтобы высказать свое мнение, но Домовушка еще раз пнул меня в бок, теперь уже локотком.
— Ты чего пихаешься? — прошипел я.
— Не спорь с ним, а то у него опять эта самая начнется… дыр-прессия. По глазам вижу, почти уж дозрел. Сам знаешь, как он переживает, когда чего в точности не ведает…
Да, только пьяного Ворона нам тут не хватало!
Или Ворона, мучающегося похмельем!
Я согласился с Домовушкой, и переменил тему — знаете, так учителей на уроках отвлекают уместно заданными вопросами:
— Да, совсем забыл тебя спросить — что это за заклинание реализации, и чем оно отличается от заклинания трансформации? А то я что-то в толк не возьму…
— И не надо! — раздраженно каркнул Ворон, и добавил, уже спокойнее: — Во всяком случае, покамест. У нас сейчас иной вопрос на повестке дня…
— Надо, надо! — Жаб в своей миске так разволновался, что даже запрыгал. — А то вон что этот Котяра понаделал с нами, а мы даже и знать не будем, почему?
— Да, Ворон, ты бы объяснил, — сказала Лёня, и ее вмешательство заставило Ворона согласно кивнуть — кто ее знает, вдруг опять разнервничается?
— Как все вы… Ну, почти все вы знаете, трансформация, а точнее, трансформирование высвобождает центральную из внутренних составляющих индивидуума, так сказать, второе ego… второе Я. Заклинание реализации же, напротив, игнорирует все существующие Я, и изменяет облик объекта приложения магической силы в соответствии с явными ли, то есть сознательными, либо тайными, то есть подсознательными, желаниями и мечтами самого ли индивидуума, либо его окружения. В случае с Леонидией, если не принимать во внимание возможность того, что судьба предназначила ей, то есть ему…
— И слышать не хочу, — с некоторой угрозой в голосе произнесла Леонидия, и Ворон заторопился:
— …Я хотел сказать, что родители, мечтая о мальчике и назвав девочку мужским именем, дали ей установку на неполноценность. Для ребенка, особенно в нежном возрасте, не соответствие требованиям и чаяниям родителей — трагедия, серьезно влияющая на процесс становления личности, и вызывающая неврозы, неврастению, комплекс неполноценности и так далее. А уж установить такую недосягаемую, так сказать, планку — это прямой путь к взращиванию морального урода. К счастью, Леонидия, по-видимому, от рождения отличается завидным психическим здоровьем и выросла вполне адекватной женщиной, но в ее подсознании, по всей вероятности, угнездилось желание соответствовать эталону, заданному родительскими амбициями.
— Мама и стригла меня всегда коротко, под мальчика, — тихо произнесла Лёня. — И ни платьиц, ни юбочек мне не покупали — только брючки…
Ворон, как это с ним частенько случалось, увлекся ролью лектора:
— Итак, здесь все понятно. Вполне возможно, что смена пола у так называемого Ратибора произошла по тем же причинам — родители хотели девочку…
— Кстати, еще одно доказательство, что Ратибор — тот, за кого себя выдает, — мурлыкнул я. — Ты сам мне объяснял, что в Тридевятом Царстве наследование идет по женской линии. А у них дочка пропала, наследница — естественно, вторую они опять хотели девочку…
— Девочка эта должна еще и магическими способностями обладать! — огрызнулся Ворон. — Да еще и некоторыми личностными характеристиками! И не перебивай меня — твои реплики отвлекают мои мысли от предмета рассуждений!.. Так вот, с Леонидией и Ратибором ясно. Случай же со свекровью Леонидии — еще яснее. Женщина, должно быть, обладала несговорчивым и вздорным характером, любила говорить и делать гадости, и, должно быть, ее часто именовали коброй, змеюкой и другими прозвищами серпентологического характера…
— А не ругаться если? — довольно кротко спросил Жаб. — Что это такое — сер… сепр-р…
— То есть связанными с миром змей — понятно? — пояснил Ворон.
— Я попрошу повежливее о моей матери! — раскипятился Чайник, подпрыгнув у Лёни на коленях. — Лёня, ты почему позволяешь…
— Ой, да ладно! — отозвалась Лёня. — В змею она превратилась — значит, и в самом деле в душе змея.
— Не обязательно в душе, — сухо проговорил Ворон. — Достаточно и подсознания. Даже не ее собственного, а к примеру, твоего.
Чайник снова забулькал, но теперь уже так возмущенно, что слов было не разобрать. И, кажется, нагрелся: Лёня сдвинула его с колен на лавку и подула на покрасневшие пальцы.
— Ой, — забеспокоился Домовушка, — а змия-то громыхающего я и вовсе не покормил! Не кашу же ему, бедолашному, в бочку совать! Что они, змии эти, потребляют, а, Воронок? И как его — в бочке, я чай, несподручно ему кушать, а выпустить — стремно…
— Этот вопрос мы решим после, — сказал Ворон. — На самом деле даже если она месяц поголодает — ничего не случится. Змеи могут обходиться без еды достаточно долгое время, даже и год. Впадет в спячку, и все тут…
— Э, Ворон, а я? — кое-как сообразивший, что к чему, встрепенулся Жаб. — Я ж — зуб даю! — не хотел быть птицей, а такой смехотворной тварью — тем более. И какому дебилу придет в голову, чтобы его в клеточку расчертили?
— Идиоту, вообразившему себя тетрадкой в клеточку, — хихикнул Крыс.
— Э, ты на что намекаешь, крысиная морда? Я никакой не идиот, я нормальный! Я теперь уже даже и непьющий — уже и вкус забыл, какая она, беленькая… — в голосе Жаба прозвучала тоска. Со слезой.
— Ты, Жаб, вообще побочный продукт — тебя там не должно было быть, и целенаправленно на тебя никто не воздействовал, — сказал Ворон. — На тебя заклинание просто срикошетило, понял?
— Понять-то понял, но откуда перья взялись? — не сдавался Жаб. — И хвост! И в клеточку!
— Хвост у тебя не в клеточку, не выдумывай, — мяукнул я.
— Перья взялись из твоего подсознания! — заорал вконец разъяренный Ворон. — И хвост, и клеточка тоже! Потому что ты вечно завидуешь теплокровным! И вечно ноешь!
— Да нету у меня никакого подсознания! — заорал в свою очередь Жаб. — Я сознательный!
Тут Ворон меня удивил в очередной раз. Он издал серию звуков, отдаленно напоминавших кваканье. Хотя больше было похоже, что Ворон давится рвотой. Но, наверное, это было какое-то ругательство на жабьем языке, потому что Жаб заткнулся и обиделся. А когда Жаб обижается, он краснеет и раздувается. И теперь Жаб разбух так, что вывалился из миски и взмыл к потолку. Такое с ним случалось и прежде, но тогда Жаб был просто Жабом — висит себе под потолком эдакий воздушный шарик, только что рот у него до ушей… Правда, ушей у Жаба нету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});