Читать интересную книгу Возвращение джинна - Василий Головачев

— Эй, требую синхронного перевода на нормальный человеческий язык, — возмутился Жозеф.

— Хватит трепаться, — сказала Ираида. — Как мы узнаем, добрался зонд до камеры или нет?

Ульрих подошел к вириалу управляющего аппаратурой инка, тронул одну из светящихся иголок, и над «бананом» вириала развернулся трехмерный объем видеопередачи. Камеры зонда видели пока лишь гладкую трубу энерговода, поднимавшегося вертикально вверх, к «усыпальнице» моллюскора. Длина энерговода, по расчетам Хорста, не превышала двухсот метров, но так как двигался зонд неторопливо, замеряя параметры полевой обстановки и передавая информацию руководителю эксперимента, требовалось достаточно много времени на преодоление и этих двухсот метров. Судя по его докладам, в канале энерговода постепенно росла радиация, а главное — увеличивалось давление физического закона, поддерживающего внутри могильника мерность пространства с другим количеством измерений. Выражалось это в том, что амплитуда вакуумных осцилляций также возрастала, и атомы «нормального» вещества, в том числе воздуха, не выдерживали этих колебаний «вакуумной плотности» и начинали распадаться, порождая ливни элементарных частиц.

Изображение трубы энерговода стало дергаться, искажаться, мерцать. Защита зонда не выдерживала «дыхания» моллюскора, влияющего даже на внутриядерные процессы, и видеоаппаратура начала давать сбои.

— Он не взорвется? — с тревогой проговорил Стив. — На такие силовые перепады защита зонда не рассчитана.

— Не каркай, — сквозь зубы процедил Ульрих. — Должна выдержать. На Полюсе мы запускали зонды в могильники пачками, и они возвращались.

— То было на Полюсе, там сидели «джинны», а тут — моллюскор…

— Один черт!

Изображение в виоме дернулось в последний раз и пропало. Объем передачи превратился в серое дымное облако с искрами внутри.

— Я же говорил…

— Пошел в задницу! Инк программы и без наших подсказок справится с заданием.

— Надо было задублировать систему или разделить на…

— Заткнитесь оба! — оборвала спорщиков Ираида. — Мы можем чем-то помочь?

— Чем вы можете помочь? Разве что молчать в тряпочку. Понадобится рабсила, я вас позову.

Ираида раздула ноздри, с трудом сдержала гневный ответ, но взгляд ее был красноречив: она терпела высказывания ксенолога вынужденно, обещая разобраться с ним позже.

Прошла минута, другая… пятая…

Объем видеоперадачи по-прежнему оставался серым бесформенным облаком, лишь изредка обнаруживая судорожные попытки показать какое-то непонятное движение.

— Я думаю, нужен ретранслятор, — заметил Жозеф.

— Ты еще и думаешь? — саркастически оскалился Ульрих. — Чем же, если не секрет?

Жозеф оглянулся на Ираиду, пожал плечами.

— Корой головного мозга…

— Как же ты можешь думать корой головного мозга, если она тебе досталась от дуба?!

— Хорст! — ледяным тоном бросила командир отряда. — Перестань издеваться! Он дело говорит. Надо было запустить видеотранслятор.

— Никакой транслятор тут не поможет, умники. В условиях асимптотической свободы Гейзенберговской константы электромагнитные поля в здешнем континууме затухают гораздо быстрее, в соответствии с кубом расстояния, а не с квадратом.

— Сам умник, — буркнул оскорбленный Жозеф.

— А ты как думал.

— Прекратите! Хорст, что мы можем сделать?

— Ничего… ждать.

Однако и сам Ульрих не вытерпел неизвестности. Спустя еще пять минут он вдруг сорвался с места и нырнул в отверстие «зрачка», крикнув:

— Ждите, я догоню его…

Голос ксенолога истончился до писка, пропал.

Никто ничего не успел предпринять, даже Ираида, имевшая отличную реакцию.

— Стой! — запоздало крикнула она. Оглянулась на охранников. — Я за ним! Фердинанд, жди минуту и следуй за нами! Остальные — здесь!

Она скрылась в отверстии, прорезавшем бельмо «глаза Мраг-Маххура».

Резко стемнело. Свет из пещеры с энергососом сюда не доставал.

Ираида включила фонарь, и в глаза брызнули блики отраженного от стен канала луча. Стены его были настолько гладкими, что казались покрытыми тонкой пленкой ртути.

Труба уходила вверх, как ствол огромного ружья, готового выстрелить пулей — человеком.

Ираида передернула плечами, хотя никогда не считала себя робкой или вообще трусихой. Но таинственная, полная призрачных теней атмосфера подземелий подействовала и на нее.

— Ульрих!

Кто-то посмотрел на женщину сверху, огромный, тяжелый, грозный, злобный.

Она вздрогнула, замедляя движение.

— Ульрих! Отзовись!

Еще один чужой взгляд, полный недоумения и недовольства. Ираида вдруг осознала, что это отреагировал на ее приближение заключенный — моллюскор. На всякий случай приготовила к стрельбе «универсал», хотя понимала, что ни «универсал», ни любое другое оружие боевому роботу иксоидов, владеющему магическими приемами, не причинит вреда.

Вот и конец трубы.

Перед женщиной распахнулся огромный зал, освещенный зыбким призрачным светом, исходящим от двухсотметровой высоты полупрозрачного кожисто-перепончатого яйца посредине. Внутри яйца пульсировало неяркое пламя, создающее впечатление вращавшегося потока жидкого металла. И этот металл казался живым и неживым одновременно, слепым и зрячим, грозным и беспомощным. Глядя на него, можно было поверить в любую сказку и легенду о «всемогущих джиннах», способных разрушать, убивать, калечить, уничтожать миры или создавать любые вещи, предметы, сооружения, планеты и целые вселенные.

Текучий металл внутри яйца приостановился, посмотрел на замершую гостью — слепо и больно!

Ираида очнулась, начала озираться, понимая, что долго мощное пси-давление монстра не выдержит. Да и защита скафандра не справлялась с перепадами «чужих физических законов» внутри могильника, то и дело переключая систему поддержки рабочего режима с нагрева на охлаждение.

Ульриха она обнаружила не сразу.

Из-за просачивающейся в зал сквозь дыру в полу атмосферы планеты, вместе с «евклидовой метрикой», происходили странные явления взаимодействия и «аннигиляции» разных физик, и по залу носились удивительные призрачные вихри, смерчи, рои молний, клочья ажурной «пены» и тающие световые конструкции необыкновенной — фрактальной красоты. Поэтому ориентироваться в этих условиях «шатания пространства» было трудно. Однако Ираида все же нашла ксенолога и зонд — в ста шагах от пульсирующего кожистого яйца и направилась к нему.

— Ульрих! Немедленно вернись!

Хорст не ответил. Он лихорадочно настраивал аппаратуру зонда, сбитую с толку пульсациями полей вокруг и сбоями в цепях.

Ираида подлетела к нему вплотную, схватила за локоть.

— Ульрих, сейчас же прекрати! Надо уходить отсюда!

Ксенолог оглянулся, яростно стряхнул ее руку, крикнул в ответ:

— Не мешай, убью! — Он ничуть не удивился появлению руководительницы отряда. — Моллюскор жив и готов к работе! Сейчас я заставлю его проснуться!

— Разве он спит? — невольно удивилась женщина.

— В нашем языке нет слов, способных адекватно описать его нынешнее состояние. Ближе всего слово «спит», но оно отражает лишь часть истины.

— Но если он проснется…

— Нечего было совать сюда свой нос! Убирайся, если боишься. Хотя нет, ты мне нужна. Приведи сюда «мустанг» с «глюком», надо будет пробить дырку в «скорлупе» изолятора, чтобы моллюскор мог заглотнуть зонд. Я об этом не подумал, а «универсал» проковырять дырку в защите изолятора не может, я пробовал.

— Ты… псих!

— Быстро, я сказал! Иначе все погибнем к чертовой матери, и я, и ты, и твои прихлебатели внизу!

— Что происходит? — раздался голос Фердинанда, выбравшегося из отверстия энерговода.

— Ныряй обратно, — сориентировалась Ираида, — сними с «мустанга» «глюк» и принеси сюда.

— Диаболо! — Охранник во все глаза смотрел на гигантское яйцо в центре зала. — Так это он?! Моллюскор?

— Он, он, выполняй, что приказано. Повторить?

— А?.. — Фердинанд с трудом оторвал взгляд от живого пламени в яйце. — Нет, не надо… но это такая жуть!..

— Быстро вниз! Одна нога здесь, другая там!

Охранник, непрерывно оглядываясь, вернулся к дыре, окруженной стеклянным на вид кольцом, нырнул в нее, исчез.

Ираида поспешила обратно к Ульриху, также не сводя взгляда с устройства, удерживающего боевого робота иксоидов в «стойле» уже миллион лет. Но долго смотреть на «расплавленный металл», переливающийся в яйце, было нельзя, психика не выдерживала слепого взгляда исполина, сердце колотилось о ребра все сильней, губы пересохли, легким не хватало воздуха, и хотелось бежать отсюда во все лопатки, чтобы никогда больше не возвращаться и не видеть чудовищного монстра, бьющегося всем телом о стенки клетки.