Читать интересную книгу Властелин на час - Анна Данилова

Если Милютин заказал Чемоданову убийство Вероники, он первый и сдаст его… Хотели спасти девушку, вырвать из лап этих мерзавцев, так нет, они решили проучить, пристрелить…

– Уверен, что Милютин уже локти себе кусает, протрезвел, пришел в себя в камере… Сейчас и Чемоданова сдаст, и всех тех, кто вообще не имеет к этому убийству отношения…

Через два часа в агентстве стало тихо. Китаев прибирался, стараясь не смотреть на Земцову – он готов был расплакаться, как мальчишка. Его сердце переполняла жалость к Веронике. Земцова несколько раз звонила Шубину, который дежурил в больнице: состояние Вероники не менялось, она по-прежнему не приходила в сознание.

– Как дела, Вася? Что у тебя нового?

– Ничего. Я беседовал с друзьями и сослуживцами Саблера. Один человек рассказал мне, что тот был когда-то женат. Мне повезло, у него в записной книжке обнаружились даже номер телефона и адрес бывшей жены Саблера…

– А говоришь, что ничего! И что, ты нашел ее? Ты был у нее?

– Был. Красивая раскормленная тетка, давно замужем, двое детей, муж – предприниматель. Она только что вернулась с Кипра, при мне вещи распаковывала. Плакала, правда, ей до меня успели сообщить о смерти Саблера. Она сказала, что он был замечательным человеком, очень добрым, мягким, но… Она полюбила другого мужчину и вышла за него замуж. А Саблер с головой ушел в работу, сделал карьеру… Она ничего не знает ни о его подружках, ни о просто знакомых женщинах. В конце сказала, что он абсолютно безобидный человек, и разрыдалась… Добавила, что непременно пойдет на похороны.

– Даже о Наде ничего не слышала?

– Нет, ничего.

– Василий, да ты не раскисай, может, еще с Вероникой все…

– Да я знаю, но мне ее так жалко… Понимаешь, я ее вчера возил по магазинам, мы с ней разговаривали, она такая… классная, веселая и очень любит Игоря. А я слушал ее, смотрел на нее и думал, какую она жизнь вела, сколько вытерпела унижений… Я не понимаю, откуда она вообще брала столько сил, чтобы продолжать жить. Все-таки женщины – живучие существа. Я еще вчера поклялся себе, что не дам ее в обиду, что сделаю все, чтобы помочь ей почувствовать себя нормальным человеком…

– Я понимаю… Ведь я тоже сразу приняла ее, хотя другая на моем месте сто раз подумала бы, прежде чем взять на работу девушку с такой биографией…

– А ты не вспоминай о ее биографии, забудь об этом. Только бы она осталась жива, только бы выкарабкалась…

– Больше ты мне ничего не хочешь рассказать?

– Нет.

– Ты отлично поработал. А теперь пойдем, поднимемся ко мне, поужинаем…

– Нет, ты извини, но я не пойду. У меня еще дел куча… Я пойду в комнату Вероники, там ремонтники столько мусора оставили… Думаю, уже через пару дней они закончат. Мы с Игорем все почистим, уберем, возьмем Веронику и поедем выбирать кровать…

– Ты еще успеешь убраться в комнате Вероники. Гала испекла пирожки, пойдем… Не думаю, что у тебя сейчас есть настроение готовить, а вот поесть надо. Ну?

– Хорошо, но только я ненадолго… Вернусь сюда и буду дожидаться Игоря.

На столе зазвонил телефон. Юля услышала голос Гольцева:

– Чемоданова нашли, в бане, он там с самого утра парится… Компания большая, пьяная, девок много… У него железное алиби – как отпустили его из отделения, так прямо в лес поехал, баня-то в лесу, он оттуда никуда не выезжал… Милютин говорит, что он отпустил Веронику и ему нет никакого резона ее заказывать… Похоже, что и он тоже говорит правду. Кстати, я разговаривал с вашим Шубиным по телефону, он сказал мне, что Вероника незадолго до того, как в нее стреляли, находилась в кофейне, расположенной в пяти минутах ходьбы от вашего офиса, у нее там была встреча с подружкой… Он предположил, что Вероника могла разговаривать с ней о Жолкевиче, садисте… Но садисты не ходят с пистолетами и не палят в кого попало… Так что, кто стрелял в Веронику – большой вопрос…

За ужином Юля спросила Китаева:

– Вася, этот Распопов из отдела убийств… Вы от меня ничего не скрываете? Ведь убийства-то не было?

– Юля, Распопов человек Харыбина! – Он состроил страдальческую мину и с трудом заставил себя проглотить пирожок. – Твой бывший муж решил, что стреляли в тебя, ну и нагнал к нам людей… Сам-то он в Питере, будет в Москве только завтра… Так что ты под контролем, учти…

– Знаешь, а мне это даже нравится. Первое время нам будет очень трудно, и помощь Харыбина, впрочем, как и всегда, нам не помешает. Вот только я постоянно ловлю себя на том, что бездельничаю, а за меня работают Гольцев и люди Харыбина. У тебя нет такого чувства?

– Я тоже работаю, конечно, не так продуктивно, как Гольцев, но у меня и возможностей таких нет, поэтому я стараюсь больше думать…

– Я тоже думаю, вот и сегодня у Аджемовых думала, думала… Но так ничего и не придумала.

– А что за письмо?

– Письмо написано от руки, скорее всего, женщиной. Она обвиняет Надю во всех смертных грехах и, конечно же, в убийстве Саблера. Такое впечатление, что бедную женщину просто хотят довести до отчаяния, хотя Наде и так нелегко. В одном ей повезло: у нее потрясающий муж. И даже если окажется, что он и есть убийца, я все равно буду на его стороне… Он так много страдал…

– Я проверил его алиби – стопроцентное. В момент убийства у него было совещание, и он присутствовал на нем от начала и до конца… Никуда не отлучался.

– Он мог нанять кого-нибудь… Но я не верю, что он каким-то образом замешан в убийстве… Тогда бы он не стал обращаться к нам, зачем? Сделал бы все по-тихому…

– А что Алиса?

– У нее тоже алиби, она постоянно была на глазах матери Аджемова и ее соседки.

– Вот и получается, что алиби нет только у Нади. Я посоветовала ей прокатиться с мужем в метро, попытаться вспомнить, на каких станциях она была, что делала, может, ее кто запомнил, но думаю, что из этого ничего не получится…

– У меня есть один план, – неожиданно произнес Василий. – Он может, конечно, не сработать… Но все равно попробовать, я думаю, стоит. Ты поможешь мне?

– Вася, о чем ты говоришь?!

16

Услышав незнакомую мелодию, Шубин очнулся от зыбкого, неспокойного сна и судорожным движением сунул руку в карман: звонил телефон Вероники. Он несколько часов провел в коридоре больницы, рядом с реанимацией, пока сон не сморил его. Он схватил телефон:

– Слушаю… Кто это?

– Вообще-то мне Веронику…

– Я ее друг, Вероника сейчас не может говорить… Вы случайно не та подруга, с которой она сегодня днем беседовала в кофейне? Девушка, не отключайтесь, скажите мне: да или нет? Вероника серьезно ранена и находится в реанимации… В нее стреляли…

– Да, это я… Лариса… Кто стрелял?

– Если бы знать… Вы можете мне что-то рассказать? Лучше бы нам встретиться… Ведь речь пойдет о Жолкевиче? – Он говорил быстро, стараясь подобрать такие слова, чтобы эта девушка не бросила трубку, чтобы выслушала его и согласилась на встречу. После того как выяснилось, что в Веронику стрелял кто-то, не имеющий отношения к Милютину и Чемоданову, ему важно было поговорить с кем-то из ее окружения, чтобы только понять мотив преступления.

– Какой кошмар… Бедная Вероничка… Хорошо, давайте встретимся… Где?

Шубин объяснил.

– А меня пропустят?

– Я предупрежу… Когда вы приедете? Я встречу вас у входа в хирургическое отделение… Моя фамилия Шубин. Игорь Шубин, запомнили?

Она приехала почти через час. Шубин стоял возле окна между этажами и курил; увидев поднимающуюся по лестнице молодую женщину в красном платье и наброшенном на плечи белом халатике, он почему-то сразу понял, что это Лариса.

– Вы Шубин? – спросила женщина. Узкое напудренное лицо, большие темные глаза, ярко накрашенный рот. Красива и немного вульгарна.

– Да, а вы Лариса? Спасибо, что приехали…

Они устроились на диванчике в коридоре. Лариса начала рассказывать сама.

– Понимаете, я очень благодарна Веронике за то, что она предупредила меня об этом Максе… Вы так смотрите на меня… наверное, не понимаете, о ком я говорю… Макс – это клиент. Вы же понимаете, чем я занимаюсь?

Шубин лишь кивнул головой. Ему было не по себе… Словно все из окружения Вероники занимались только этим.

– Вообще-то, мы встретились с Вероникой не из-за него, она попросила меня узнать о Саблере, о том, что думают его сослуживцы по поводу его убийства… Я довольно много времени провожу с людьми, которые очень хорошо знали Сережу, я, если так можно выразиться, обслуживаю этот банк… Вернее, у меня три клиента, работающие в этом банке. Все эти люди состоятельные, семейные, с виду положительные… Но Саблер никогда не был моим клиентом, он вообще был человеком скромным и очень достойным. Все были потрясены тем, что его убили. С его профессией это никак не связано, это точно. В личной жизни тоже было все более-менее спокойно. Мне удалось узнать, что он был женат, но лет десять тому назад, и детей у него не имелось. Его бывшая жена сейчас замужем, у нее семья, она вообще не встречалась с Саблером все эти годы… Один человек сказал мне, что Сережа был влюблен в женщину, у нее двое детей. Что это настоящие, серьезные отношения, что он собирался жениться на ней. Ни о какой другой женщине и речи не было. В его кабинете, в офисе на столе стоит фотография этой женщины, Нади… Говорят, что она очень красивая. Так что убийство Саблера для всех является загадкой. Вот именно с этим вопросом ко мне и обратилась Вероника. Потом мы вспомнили Машу, нашу общую знакомую, которую тоже убили… Я сказала ей, что к этому убийству приложил руку Милютин, на что она ответила мне, что Машку зарезал Жолкевич… то есть Макс… А я как раз встречаюсь с этим Максом, правда, очень редко… У него ярко выраженные садистские наклонности, об этом знают все, но он хорошо платит… Понимаю, вы слушаете меня и удивляетесь… Но каждый зарабатывает деньги как может. Я не стану оправдываться перед вами, что такая вот бедная-несчастная, что меня кто-то заставил, что жизнь так сложилась… Нет, меня никто не заставлял. Я сама давала объявления в Интернете, в газетах… У меня красивое тело… И мне нравится этим заниматься. Но рано или поздно я, конечно, оставлю это занятие, выйду замуж… У нас многие выходят замуж, рожают детей и потом становятся настоящими клушками, примерными женами! Я отвлеклась. Понимаете, Вероника предупредила меня, что Макс может меня убить, зарезать, и, надо сказать, я испугалась… Поехала домой и долго думала перед тем, как позвонить ему… А у нас с Максом была договоренность, еще с той недели, что я позвоню ему и скажу, когда свободна. Я и позвонила…