Утвердив мир, Игорь отпустил греческих послов, богато одарив их «скорою (мехами. — А.К.), и челядью (рабами. — А.К.), и воском».
Договор 944 года сыграл без преувеличения выдающуюся роль в истории Древнерусского государства, на десятилетия определив магистральное направление его развития. Русь прочно вошла в число союзников Византийской империи[66], и это обстоятельство станет определяющим в последующем выборе веры и княгиней Ольгой, и, уже в 80-е годы X века, ее внуком Владимиром.
Договор с Русью оказался едва ли не последним деянием Романа I Лакапина в качестве императора ромеев. Осенью 944 года угнетаемый старостью и болезнями он составил завещание, согласно которому первым после него царем был назначен его зять Константин Багрянородный; собственные же его сыновья, Стефан и Константин, следовали на втором и третьем местах, причем в завещании оговаривалось особо, что «если что-нибудь случится с первым царем, они тотчас лишаются власти». Это сильно не понравилось сыновьям Романа, которые уже давно тяготились отцовской властью. 16 декабря братья вероломно схватили престарелого отца, насильно постригли его в монахи и отослали на остров Прот (в Мраморном море). Случившийся переворот вызвал взрыв возмущения в Константинополе. Как свидетельствует Лиутпранд Кремонский, всех беспокоила не столько судьба Романа, сколько судьба порфирородного Константина, законного представителя Македонской династии; по городу разнеслись слухи, будто и он убит или насильно пострижен. Заговорщики бросились к Константину, и тот по их просьбе показался народу, высунув голову из зарешеченного окна императорского дворца. Увидев императора «с неповрежденными волосами» (то есть не постриженного в монахи и пребывающего в полном здравии), люди успокоились. Этот инцидент отчетливо продемонстрировал, на чьей стороне симпатии народа, а значит, и сила, что поняли не только сыновья Романа, но и их приближенные, а главное, сам император Константин Багрянородный, оторвавшийся наконец-то от своих книг и ученых занятий. Не замедлил составиться новый заговор, в котором приняли участие те, кто прежде хотел возвести на престол сыновей Романа, — но теперь они с готовностью перешли на сторону Багрянородного. 27 января 945 года Константин пригласил шурьев на обед на свою половину дворца. Во время пиршества его люди набросились на Романовичей. Братьям суждено было повторить печальную участь отца, свергнутого ими: они были пострижены в монахи и сосланы на острова, соседние с тем, на котором пребывал в заточении их отец. Так началось самодержавное правление Константина VII Багрянородного — императора, сыгравшего особую, можно сказать определяющую, роль в судьбе киевской княгини Ольги.
* * *
Завершая главу, посвященную войнам Игоря, скажем несколько слов еще об одной военной кампании руссов, имевшей место в том же 944-м и следующем, 945 годах. Сведения о ней сохранились исключительно в восточных источниках — арабских, персидских, сирийских и армянских.
Писавший на арабском языке персидский историк и государственный деятель Ибн Мискавейх (ум. 1030), хорошо знакомый с жизнью и историей мусульманского Кавказа, сообщил под 332 годом хиджры (соответствует сентябрю 943 — августу 944 года от Р. Хр.) о нападении многочисленных и хорошо организованных отрядов руссов на столицу провинции Арран в Западном Азербайджане (на армяно-азербайджанском пограничье) — город Бердаа на реке Тертер, приблизительно в 20 километрах от ее впадения в Куру (поблизости от нынешнего города Барда в Азербайджане){75}.[67] В продолжавшемся не более часа сражении у реки Куры руссы наголову разбили войско Марзбана Ибн Мухаммеда, правителя Аррана, и овладели Бердаа, богатейшим и красивейшим городом Кавказа — «Багдадом Кавказа», как его именовали в то время.
Названная Ибн Мискавейхом дата может иметь отношение лишь к самому началу похода. По свидетельству другого хрониста — сирийского историка XIII века Абу-л-Фараджа, или Бар-Гебрея, поход на Бердаа состоялся в 333 году хиджры, и эта дата признается более точной. Во всяком случае военные действия затянулись на год[68], а покинули Бердаа русские только в самом конце лета или осенью 945 года[69]. В отличие от предшествующих набегов на прикаспийские области, руссы на этот раз действовали не в одиночку, но в союзе с другими народами — в частности, с аланами и лезгами (лезгинами) (информация Бар-Гебрея). И те, и другие были известны в то время как союзники хазар, и это дает основание полагать, что и поход на Бердаа был заранее согласован с хазарами{76}.[70] Вероятно, руссы прошли на Каспий из Азовского моря по Дону, затем по волжско-донской переволоке и далее вниз по Волге, мимо хазарской столицы Итиль (этот путь был хорошо знаком руссам, которые пользовались им и раньше, во время своих прежних нападений на прикаспийские области). Поднявшись вверх по течению Куры, руссы столкнулись с войсками Марзбана Ибн Мухаммеда.
Захватив Бердаа, руссы поначалу постарались не ссориться с местным населением, потребовав от него лишь покорности. «Единственное, чего мы желаем, это власти, — передает слова руссов Ибн Мискавейх. — На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам». Однако «хорошо повиноваться» у жителей Бердаа не получилось. Постоянные стычки с мусульманскими войсками ожесточили руссов, и дело кончилось тем, что почти все мужское население города было перебито, за исключением немногих убежавших или сумевших выкупить себя за большие деньги. По сведениям Бар-Гебрея, всего в городе было убито 20 тысяч мужчин. Что же касается женщин и подростков, то все они оказались в руках руссов, которые «прелюбодействовали с теми и другими и поработили их». «Они… издевались над мусульманами и насильничали над их харимами, как никогда еще не делали этого никакие язычники», — сокрушался арабский хронист ал-Макдиси, писавший в 966 году. Неоднократные попытки Марзбана отбить город не приносили результатов: руссы с легкостью одерживали верх над его войском. Ибн Мискавейх, как и другие мусульманские авторы, отмечал силу, храбрость и мужество руссов, их пренебрежение к смерти. «Они не знают бегства, — писал он, — не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит». Руссы совершали рейды и в соседние области, разорив, в частности, город Марагу, отстоящий довольно далеко от Бердаа. Наконец в одной из стычек Марзбану удалось заманить руссов в засаду; тогда погибли 700 человек из них, включая и их «начальника», вождя войска. После этого руссы отступили в город, однако мусульманам по-прежнему не удавалось одолеть их. К тому же вторжение в южный Азербайджан хамданитов заставило самого Марзбана отойти на юг, оставив против руссов лишь часть своего войска. По словам Ибн Мискавейха, наибольший ущерб причинили руссам даже не вражеские воины, а непривычная для них пища: они набросились на созревшие в местных садах фрукты, и по этой причине среди них началась эпидемия (по сведениям ал-Макдиси, холеры), унесшая множество жизней. Другую версию случившегося привел армянский историк X века Мовсес Каганкатваци, проведший всю свою жизнь по соседству с Бердаа. По его словам, «женщины города, прибегнув к коварству, стали отравлять руссов; но те, узнав об этой измене, безжалостно истребили» их{77}.[71]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});